Читать книгу "100 великих зарубежных писателей - Виорэль Михайлович Ломов"

Э. Бенеша, оказался в полной политической и личной изоляции и подвергся травле со стороны фашистских и профашистских изданий, политиков правого крыла и писателей-католиков. Он не дожил до оккупации страны фашистскими «саламандрами». В середине декабря 1938 г. Чапек наводил в доме порядок после наводнения и заполучил жестокое воспаление легких. (По легенде, писатель подхватил воспаление в неотапливаемом храме Св. Витта, куда, будучи скептиком и агностиком, пришел молиться за Чехословакию.) 25 декабря, в рождественскую ночь он скончался. Его брат Йозеф умер от тифа в немецком концлагере Берген-Бельзен в 1945 г.

Похоронен писатель на мемориальном кладбище в пражском Вышеграде.

Перед оккупацией Ольга закопала архив мужа в саду. Фашисты не нашли его, и архив сохранился.

Творчество Чапека оказало значительное влияние не только на развитие социальной фантастики, но и явилось большим вкладом в мировую классическую литературу. В Чехии существуют два музея Чапека: загородный дом-музей «На Стржи» и мемориальный музей на родине писателя.

Исследователи не раз отмечали, что главной темой творчества Чапека был «человек в осаде», пытавшийся разрешить загадку своего бытия. Сам же писатель был гораздо шире рамок своего писательства. «Даже если бы этот человек ничего не писал, все равно он был бы выдающейся личностью», – сказала о нем его жена.

На русский язык Чапека переводили Т. Аксель, Н. Аросева, Д. Горбов, Ю. Молочковский, Б. Заходер, В. Венчура.

РЮНОСКЭ АКУТАГАВА

(1892–1927)

Всю жизнь Акутагава Рюноскэ прожил с копьем в руке и отброшенным щитом. Он поразил много целей, но не меньшее число раз был поражен и сам. Только гениям дозволяется в короткий срок жизни свершить дела целого поколения и принять на себя его грехи.

Чтобы показать ад, Данте спустился в него. Акутагава пошел дальше, и путь его короче: «Человеческая жизнь – больше ад, чем сам ад». Земную жизнь пройдя до половины, он отказался от другой. «Человеческая жизнь похожа на коробку спичек. Обращаться с нею серьезно – смешно. Обращаться не серьезно – опасно». Опасное сравнение пришло ему в голову и спалило его до того, как он успел осознать, что мир шире его ужаса перед ним.

Рюноскэ Ниихаро родился в час, день и месяц Дракона – 1 марта 1892 г. в семье 42-летнего Ниихаро Тосидзе, торговца молоком, владельца пастбищ на окраине Токио; 33 летняя мать принадлежала к семье Акутагава. Мальчику дали имя Рюноске («рю» означает «дракон»). По поверью, если родителям за тридцать, новорожденному грозили одни лишь несчастья. Мать младенца, пережившая до этого смерть дочери и обвинявшая в этом только себя, после родов сошла с ума. Ребенка отдали в дом дяди – Акутагавы Митиаки, начальника строительного отдела Токийской префектуры. В этой семье Рюноскэ получил прекрасное образование и воспитание, а также фамилию – Акутагава.

С детства мальчик зачитывался Франсом, Ибсеном, Уайльдом, Готье. Окончив в числе лучших муниципальную среднюю школу, изучал английскую литературу в Первом колледже. Там увлекся Мопассаном, Бодлером, Стриндбергом, Ролланом, Львом Толстым. Через три года Рюноскэ стал студентом отделения английской литературы Токийского университета.

Разочаровавшись в скучных лекциях, он все силы отдал изданию журнала «Синситё», в котором провозгласил с друзьями-литераторами неореализм. Акутагава всю жизнь взращивал себя на лучших образцах мировой литературы; в эти годы ими стали Стендаль и Мериме.

В начале 1914 г. в журнале появилась новелла А. Франса «Валтасар» в переводе Акутагавы, а затем и его первый рассказ «Старость» – символичное название для начала литературной жизни! Задав себе с первой же новеллы планку, писатель обрек себя на вечные сомнения в способности писать на этом уровне. «Я очень несчастлив – из всех участников журнала я самый неумелый». Кто бы сказал ему, что он задал себе планку шедевра!

Обратившись к литературному памятнику Х1 в. «Повесть о временах давних», Рюноскэ в рассказах «Ворота Расёмон», «Нос» и «Бататовая каша» использовал материал этих хроник. Провоцируя своих героев необычайными событиями, он исследовал их психологию в экстремальной ситуации нравственного выбора. Японцев, к тому времени уже отравленных европейским модернизмом, эти несколько рассказов заставили взглянуть на себя японскими глазами. Крупнейший писатель того времени Нацумэ Сосэки, придя в восторг от новеллы «Нос», похвалил Акутагаву: «Написав еще таких двадцать-тридцать произведений, вы превратитесь в писателя, которого еще не знала литература». Акутагава на правах ученика Нацумэ посещал литературные вечера, устраиваемые в его доме.

После окончания университета в 1916 г. Акутагава получил должность преподавателя английского языка в Морском механическом училище города Камакура, с нищенским жалованием – 60 иен. Мечтая вырваться из школьной рутины, писатель за девять месяцев написал двадцать новелл, миниатюр, статей и эссе, подготовил к печати сборник «Ворота Расёмон», после чего женился, бросил ненавистное преподавание, подписал со столичной газетой «Осака майнити симбун» договор, заметно улучшивший его материальное положение, и поселился с женой в родительском доме.

В несколько лет Акутагава стал непревзойденным мастером короткого рассказа, традиционного для Японии, которая, по словам Р. Тагора, «дала жизнь совершенной по форме культуре и развила в людях такое свойство зрения, когда правду видят в красоте, а красоту – в правде». Творчество Акутагавы по сути близко поэзии Басё.

Акутагава был далек от войн, революций, стихийных бедствий. Он одержим был одной лишь страстью – искусством. «Человеческая жизнь не стоит и одной строки Бодлера», – провозгласил писатель. Искусство приносит художнику высшие радости, окупает любые жертвы, оправдывает любые преступления, считал Акутагава. К 1919 г. уже вышли три сборника его рассказов, восторженно встреченных читателями. Среди них был истинный перл «Муки ада».

В нем Акутагава изобразил средневекового придворного художника, любившего только свое искусство и пятнадцатилетнюю дочь. Правитель повелел ему расписать ширмы, представив на них муки ада. Мастеру никак не удавалось изобразить падающую карету, а в ней охваченную огнем придворную даму. Он попросил его светлость сжечь у него на глазах карету. Правитель согласился и велел посадить в карету связанную дочь художника, до этого отвергнувшую его притязания. Перед сеансом дочь показали отцу и подожгли карету. Ужас и муки девушки и отца, оказавшихся в безвыходной ситуации, завершились самозабвенным восторгом творца, спешащего запечатлеть «натуру». После завершения своего шедевра художник повесился.

Писатель без отдыха