Читать книгу "Этюд в черных тонах - Хосе Карлос Сомоса"

Я начала дрожать. Так я пробивала себе дорогу. Я хотела сломаться, порваться, прогнить — только чтобы высунуться наружу.

А внизу истекала кровью маленькая фигурка.

Меня звали Энн Мак-Кари, и я была медсестрой.

Нож не был частью меня. Я его отбросила. Горячие слезы были изгнаны из моего тела. На смену им пришла боль, осознание того, что я едва не совершила. Исчезли и обрушились все наслаждения, мое зрение затуманилось жидким стеклом. У меня оставался только он, свернувшийся на полу, как новорожденный в ожидании объятия. К нему я и поспешила. В этой позе нас застали Сьюзи и Джейн, прибежавшие на мои вопли.

Точно так же я поступаю и теперь. Склоняюсь к нему, плачу и укладываю его руку поверх моих.

— Дорогая Энн, перестаньте себя винить, — говорит он с всегдашней мягкостью, но теперь в его речи прибавилось пауз: стакан его жизненной энергии заполнен еще только наполовину. — Это были не вы… Это был закрытый театр, в который вас отвели… вас отвел мистер Игрек… Так это было понято и в полиции, и в моей семье…

— Но как?.. После ухода Дойла я пошла налить вам чая… а… потом…

— Когда вы попрощались с Дойлом… что вы делали?

Я много раз пыталась это вспомнить. Память моя как будто одурманена наркотиками, но скелеты подробностей, костяки точных фактов постепенно обрастают плотью.

— Подождите. Так… Джимми сказал мне, что пришла почта. Одно письмо было для меня. Я решила, что это от брата…

Мистер Икс кивает:

— Но ведь письмо было не от брата?

— Нет.

— Что было в письме?

Я отвечаю не сразу: именно при этом воспоминании я до сих пор содрогаюсь — от наслаждения — от ужаса.

— Два больших черных круга, рисунок карандашом. Один рядом с другим.

Мой «медведь» с черными пуговицами, вот что это было.

— Они выбрали такую форму, чтобы активизировать внутри вас заранее полученные инструкции, — объясняет мистер Икс. — Увидев этот рисунок, вы уже перестали быть собой… Совершенно другое существо взяло на кухне нож, приготовило мне чай и поднялось в комнату… Вы превратились в инструмент, которым они хотели воспользоваться. Но вы доказали, что теперь уже никто не может вас использовать.

— Но я… я хотела вас убить, — шепчу я. Эта боль (наслаждение!) до сих пор не утихла во мне.

— Не вы, а они. Вас только использовали. Они прислали это письмо, когда узнали, что мистер Игрек устранен… Они пустили в ход свое последнее средство. Это было крайне жестоко — использовать вас, но клянусь вам, мисс Мак-Кари, они заплатят за это очень дорогой ценой… Ни один нож, будь он хоть алмазный, не обойдется им дороже, чем ваше невольное участие, даю вам слово.

Я ему верю. Но вместе с этим я совершаю еще одно открытие:

— Вы этого ждали… — Я вытираю слезы. — Вы ждали, что это случится. Вы знали это с тех пор, как мистер Игрек сводил меня в театр… И вы позволили мне пойти, не предупредили… — (Молчание мистера Икс подтверждает то, что для меня и так очевидно.) — Почему?

— Потому что это было вам необходимо.

— Что?

— Мисс Мак-Кари, вы помните, как фальшивый Дойл впервые заговорил о труппе «Коппелиус», он даже намекнул, что вы могли бы отправиться вместе с ним?

— Да.

— Почему он об этом заговорил? Вы не задумывались? Для чего было звать вас туда, где соберутся соучастники преступления? Он хотел, чтобы вы обратили внимание на ту дверь…

Мистер Икс замолкает, на лице его печаль.

— Да, теперь понятно.

— Они собирались использовать вас… если провалится весь план. И да, вы правы: я об этом знал и не вмешался… Вам было необходимо пережить этот последний опыт, чтобы наконец выйти… к свету. Сильной.

— Не уверена.

— В чем вы не уверены?

— В том, что вышла «сильной»… Я…

— Наслаждение, — подсказывает мистер Икс.

— Да, — шепчу я. — Оно было…

— Безмерным, — заканчивает он за меня. — Вот почему, мисс Мак-Кари, вы и сделались сильной. Мы обладаем властью над любым театром, над любой иллюзией, а вы просто нуждались в подтверждении. Теперь вы знаете: ничто не заставит нас верить тому, что противно нашей воле.

— Но я могла вас убить…

— Я знал, что этого не случится. Вы — прекрасная и отважная Энн. И вы это доказали. Навсегда. Мисс Мак-Кари, вы хотите работать вместе со мной? Разобраться во всем этом до конца? Опасность может быть очень велика, в этом вы уже убедились…

— Я готова, — отвечаю я без колебаний. — С вами — готова. — Чтобы не расчувствоваться перед мистером Иксом, я указываю на книгу, лежащую рядом. — «Алиса в Стране чудес»… Я ее читала. Льюис Кэрролл — это ваш оксфордский друг? Вот почему вы выбрали тот самый пансион в Оксфорде, где жили перед Портсмутом?

— У этой книги и ее автора очень необычная история, — говорит он, не отвечая на мой вопрос. — Я вам расскажу в другой раз. И действительно, я должен как можно скорее попасть в Оксфорд. Дело срочное. — (Я отмечаю характерное беспокойство в его голосе, ему не терпится вступить в новый поединок.) — Но давайте посвятим наш краткий досуг хорошей литературе. Вы почитаете мне из этой книги? Мне хотелось бы освежить в памяти некоторые детали этой истории, прежде чем мы отправимся в путь…

Я задумчиво смотрю на книгу:

— Мистер Икс, у меня нет желания читать вслух. Но… вот что я подумала… Почему бы вам не почитать мне? Я говорю серьезно… меня бы это очень порадовало, для разнообразия.

Я протягиваю ему книжку. Но мистер Икс не берет. Его улыбка ширится и наполняется светом.

— Моя дорогая мисс Мак-Кари, как же вы неумело врете… Доктора вам вчера рассказали, не так ли?

Он смотрел на меня. Моя нижняя губа дрожала.

— Теперь мне незачем скрывать это от вас, — говорит мистер Икс. — Вначале я хотел, чтобы вы научились мне доверять, поверили, что на мир можно смотреть и иначе, иначе видеть себя и других. Теперь меня не тревожит, что вы узнали и эту маленькую тайну… Понсонби и доктор Марвел, естественно, знали и не уставали поражаться. Надеюсь, это знание и для вас ничего не изменит…

Пока он говорит, я провожу рукой у него перед глазами. Цвета у них разные, но реакция на мой жест — одинаковая. То есть никакой.

Мне действительно рассказали об этом врачи, но самое невероятное в том, что я не слишком и удивлена. Ну, может быть, чуть-чуть.

В моей памяти всплывают подробности: вечный полумрак в комнате, неуклюжесть во время наших пляжных прогулок, смысл фразы «Я никогда не видел моих родителей», просьба передвигать за него шахматные фигуры и вести запись ходов — чтобы отец Филпоттс называл свои ходы вслух, — Джимми Пиггот, всегда читающий ему газеты и пишущий под диктовку все письма, его оплошность, когда он не узнал, что я так и не вышла из комнаты… Подробности.