Читать книгу "Танцующая с бурей - Джей Кристофф"

– Масару, сукин сын, ты больше не бросишь меня. – Акихито попытался подняться, но схватился за ногу. – Без шансов, черт возьми.

– Как ты будешь сражаться, если не можешь идти, брат?

– Поползу, если понадобится.

Касуми моргнула, глядя на Акихито, в ее глазах тускло отразился мерцающий свет.

– Иди. В этом нет ничего постыдного.

Акихито пристально взглянул на нее, стиснув челюсти, сжимая и разжимая кулаки. Он посмотрел на рану на бедре, у его ног уже образовалась лужица крови, а затем снова посмотрел ей в глаза.

– Это царапина. Я могу сражаться.

– В другой раз, большая глыба.

Лицо великана сморщилось, и по щекам потекли слезы.

– Кась…

Она улыбнулась ему бледными губами с запекшейся на них кровью.

– Не забывай меня, брат.

Акихито долго сидел, молча, затаив дыхание, чтобы не разрыдаться. Он наклонился поцеловать ее в лоб, сжав зубы от боли. Мичи встала рядом с ним, протянув ему окровавленную руку. С трудом поднявшись на ноги, великан оперся рукой о плечи девушки. Посмотрев на Масару и Касуми, он закрыл глаза, словно хотел запомнить навсегда эту картину. Затем опустил голову и отвернулся.

Бросив последний печальный взгляд на любовников на залитом кровью полу, Мичи повернулась и вышла из камеры, согнувшись под весом Акихито. Через мгновение они превратились в тени, черные фигуры, хромая, исчезли в черной темноте. На камне глянцем блестели их следы.

Масару повернулся к Касуми, крепко сжав ее руки.

– Моя прекрасная леди, – прошептал он.

Он вспомнил прикосновение ее губ, прикосновения к ее коже, их сладкие, отчаянные ночи вдвоем под звездами. Он был слеп. Он должен был любить ее так, как она того заслуживала. Он должен был видеть, что наказывая себя, он наказывал и ее тоже.

Я должен был жениться на тебе, любимая.

– Я… – он тяжело сглотнул. – Я должен был…

– Должен был, – ее губы тронула слабая улыбка. – Но я знала это, Масару. Я знала.

Она выдохнула, с каждым вздохом приближаясь к краю бездонной бесцветной бездны.

– Я буду скучать по тебе. – Она закрыла глаза и поплыла в пропасть. – Я люблю тебя.

Он сжал ее руку, на мгновение задержав ее на краю. От горя его глаза наполнились слезами, и он не видел ее лица. Он только чувствовал ее, вдыхал ее запах, слушал, как становится темным и хрупким ее дыхание, а затем ничего не стало. Совсем ничего.

– Подожди, – прошептал он.

Но она уже ушла.

Зверь ревел и рвался со своего металлического поводка, но цепь держала его. Выбегая с арены, Йоритомо оглянулся и увидел, как гильдиец зажигает синюю лампу на запястье, чтобы разрезать цепь на шее арашиторы. Через несколько секунд он будет свободен и настигнет его на этих проклятых заводных крыльях.

Гильдия предала его. Его – избранного Хатиманом.

По слепящему солнцепеку он бежал вниз по широким булыжным улицам в районе арены, по переулкам и узким проходам у Рыночной площади, и его длинный плащ вздымался у него за спиной красным пологом. Сёгун кричал, призывая своих охранников, хоть кого-нибудь, но его крики со звоном отскакивали от пустотелого камня. Улицы были пусты – не видно ни души. Он слышал звуки музыки и смех, которые издали доносил душный ветер. Резко свернув налево, он бросился к причальным шпилям, где проходили торжества. Он сорвал с себя плащ и отшвырнул. Ему было страшно. У него не было времени. Жажда спасения наполняла его до краев, гоняя адреналин по венам и дрожащим, напряженным мышцам. На севере загрохотал гром.

Он услышал рев, заполнивший переулок, и его лицо исказилось от страха.

Он преследует меня.

Йоритомо снова закричал, споткнулся о кучу мусора и, тяжело дыша, выскочил на Рыночную площадь. Мышцы его напряглись в ожидании агонии, в смертельном ужасе перед когтями зверя, который может разорвать его на клочья. Позади него снова раздался рев – прелюдия к его кровавому концу.

Толпа гуляк, прекратив петь и раскрыв рты на полуслове, остановилась, и их лица побледнели от удивления, когда Девятый Сёгун из династии Казумицу пронесся сквозь толпу, растолкав их. Он бежал, гулко стуча по булыжникам, спотыкаясь и почти падая на ступеньках, окружающих Пылающие камни. Над ним вздымались вверх почерневшие колонны, отбрасывая длинные тени на землю. Напротив, через дорогу вскрикнул ребенок, несколько пьяных мужчин упали на колени. Немытый народец, не задумываясь, воткнулся лбами в грязь.

Почему они не убегают? Неужели они не боятся зверя?

Йоритомо в страхе оглянулся и увидел только девушку. Девушку, а не грозового тигра с окровавленной мордой, разорвавшего его охрану в клочья. Его преследовала не грозная машина, вооруженная когтями, клювом, клыками и молниями, а всего лишь слабая маленькая девушка с окровавленным кинжалом в руках.

Он замер в яме, не веря своим глазам, у его ног вздымался облачками пепел. Пальцы крепко сомкнулись вокруг рельефной ручки железомета, спрятанного в складках оби, и вытащили его из кобуры. Девушка бросилась к нему, рыча. В руке она так крепко сжимала танто, что костяшки ее пальцев побелели. Глаза ее пылали ненавистью демона.

Йоритомо медленно поднял железомет, дуло которого ярко сверкнуло, как второе солнце. Выстрел прогремел громом, и пуля срикошетила от камня у ее ног.

Девушка застыла.

Масару остановился только для того, чтобы поднять и повязать на поясе хакаму убитого в битве бусимена, подхватить пару забрызганных кровью очков и клинок кодати из обглоданной крысами подергивающейся руки. А потом он бросился бежать по темным коридорам с влажными стенами, прыгая через три ступеньки по лестницам, мимо открытых камер и тел, сраженных ударами Мичи, – к выходу, к солнечному свету. Когда он выбежал наружу, свет ослепил его глаза, и ему пришлось остановиться, прикрыть глаза руками и надеть очки. Он стер со стекол жирные алые пятна запекшейся крови и бросился в сторону арены.

Группа пьяных гуляк удивленно посмотрела на полуголого, залитого кровью сумасшедшего с мечом в руках, мчавшегося к ним на улице, и быстро сменила направление. Он бежал босиком по разбитому булыжнику – ноги покрыты кровью, руки сжаты в кулаки, за спиной развеваются спутанные седые волосы. Масару бежал так быстро, как только мог, – по извилистым лабиринтам переулков, огибающих дом капитула, через широкий пешеходный мост, на восток, к арене. Он тяжело дышал, глаза разъедал соленый пот, в пятки впивалось разбитое стекло и камни. Но его боль казалась ничтожной по сравнению с мыслью о том, что его дочь сейчас бьется одна и может не справиться; он был охвачен страхом потерять единственное, что у него осталось в этом мире, все остальное было неважно.

Так он и бежал. Дыхание со свистом вырывалось сквозь сжатые зубы, сердце колотилось в мокрой от пота груди. Он уже видел вдалеке стены арены, нависающие над кривыми крышами зданий, пустые кривозубые лица опустевших домов Доктауна. Крепко держа рукоять кодати, он так быстро несся вперед, что улицы превращались в расплывавшееся пятно, а сам он, казалось, был готов взлететь. Он притормозил, ухватившись за водосточную трубу, повернул за угол и остановился, услышав странный, расколовший пространство звук.