Читать книгу "Иной мир. Часть вторая - Никита Шарипов"

Попыталась, но не успела. В неё полетели крупнокалиберные пули. Панцирь, легко выдерживающий калибр «7.62», терпеть натиск калибра «12.7» оказался неспособен. Насекомое заскрежетало и попыталось отступить. Узкое пространство комнаты усугубило ситуацию. Андрюха, не жалея патронов, продолжил утюжить сколопендру в удобно подставленный левый бок.

Потратив на прицеливание уже приведённого в боевое положение гранатомёта четыре секунды, я нажал на спусковой крючок. Граната, оставив дымный след, ушла в сколопендру.

Везение сопровождает меня с момента прибытия в этот мир и не отступило по сей день. Сколопендра получила свою порцию боли. Кумулятивный заряд не почувствовал сопротивления и пробил панцирь. Насекомое получило огромный урон. Дыра в боку и жуткий скрежет тому свидетель.

Дому не поздоровилось больше всех. Сколопендра начала сжиматься в кольцо, затем резко разжиматься, делать молниеносные рывки и снова повторять сжимающе-разжимающиеся действия.

Андрюха прекратил стрелять. Сколопендра сделала очередной рывок, вынесла ещё один кусок стены второго этажа и хлопнулась на газон рядом с умирающим урлооком.

Урлоок, увидев, что его противник в плохом состоянии и находится слишком близко, решился на последний бой. Поднявшись на двух уцелевших передних лапах и не обращая внимания на то, что задние полностью отсутствуют, рванул к насекомому. Слабое место, которое создала граната, он заметил и решил сосредоточится на нём.

Жуткие когти ворвались в бок извивающейся сколопендры и принялись кромсать его со скоростью швейной машинки. Лапы и голова урлоока окрасились ярко-жёлтой жидкостью, которой внутри насекомого немерено. Использовать свою мощную пасть урлоок не смог, потому что нижняя челюсть похожа на кожаный мешочек, наполненный костями, зубами и кровью.

Скинув наушники, но продолжая держать тварей на прицеле, Андрюха воскликнул:

— Сейчас он её на две части порвёт! Красавчик!

Я не увидел в бою ничего прекрасного. Тошниловка — единственное слово, которое подходит этому зрелищу. Газон у домика техникам однозначно новый придётся стелить.

— Да завали ты их уже! — крикнул я и отвернулся.

Кивнув и нацепив наушники, Андрюха нажал на спуск пулемёта…

* * *

Идти в любой из домов, в котором мы не были, я отказался наотрез. Не хочу следующего действия, потому что оно железно рождает противодействие. Помня, что на первом этаже дома, в котором бились монстры, есть спальни, я направился туда. Ещё там лежит наше имущество, но оно меня пока не интересует. Меня интересует кровать.

Стоило мне расслабится, как раздался противный «дилинь-дилинь». Посмотрев на камеру, которая смотрит на меня, я захотел отстрелить её, но тратить силы на то, чтобы встать, не решился. Динамики заговорили:

— Отдых — это хорошо, но не затягивайте с этим. У вас час. По его пришествию выбор сделаем мы. Не сомневайтесь в том, что он будет плохим. Всего хорошего…

Андрюха сел на край кровати и требовательно заявил:

— Давай, друг, раздевайся. Хочешь ты этого или нет, но я должен осмотреть тебя. Выстрел из пулемёта в грудь это не шутки.

— Издеваешься? — я изобразил полную боли и страдания рожу. — Хочешь, чтобы я снял с одежду? Ты знаешь, сколько страданий мне придётся вытерпеть? А сколько их будет, когда я начну одеваться? Нет уж, друг, давай без осмотра.

— Никита! — Андрюха навис надо мной. — Ты разденешься, и плевать я хотел, хочешь ты этого или нет. Сломанные рёбра — это не шутка.

— И что? Они срастутся, если ты на них посмотришь? Или болеть перестанут? Что изменится, если ты осмотришь меня? Отвечу: не изменится ничего!

— Хорошо. — Андрюха начал разглядывать свою винтовку. — Просто я как лучше хотел…

— Ну если хотел… — я через силу заставил себя сесть. — Если хотел, то давай, смотри. Только без фанатизма.

Андрюха помог мне избавится от одежды. На это потребовалось около двух минут, в течении которых я постоянно морщился от боли. Затылок, которым приложился в падении, почти не беспокоит. Шишка, набитая ещё в прошлом раунде, успела почти рассосаться, но теперь снова прежних размеров. Головушка моя многострадальная. Интересно, в этом мире есть те, кто правят сотрясение мозга? У меня оно точно есть.

— Что я могу сказать… — Андрюха ещё раз осторожно прощупал мои рёбра. — Увы, но я не травматолог. Вроде целые. Ты сам-то что думаешь?

— Что думаю я… — В очередной раз посмотрев на свою грудную мышцу, которая представляет один большой синяк, я ответил: — Ничего не думаю, Андрюх. Что тут думать? Больно мне. Двигаться особенно. Руками шевелить. Дышать немного больно.

— Я про рёбра, Никита. Сломаны они или нет?

— А кто их знает? Может и не сломаны. Надеюсь… Давай я оденусь и продолжу отдых. Час скоро истечёт…

Андрюха помог мне одеться, а затем пошёл на улицу с целью осмотреться. Гулять он пообещал только по тем местам, где мы уже были. Новые места — это уже выбор, а выбирать мы не торопимся.

* * *

Час прошёл и к его концу вернулся Андрюха. Рассказал, что нашёл место, откуда вылезла сколопендра. Сидела она в точно таком же контейнере, в каком сидел урлоок, только спрятан контейнер был за домом, который я сжёг термитными гранатами. Сгоревший дом теперь представляет из себя кучу тлеющих углей и почерневших кусков бетона, в которые превратились колонны. На другие строения пожар не перекинулся, что одновременно хорошо и плохо. Мысль сжечь кровавую деревню не даёт мне покоя.

— Ещё я понял, что телефонная будка сделана из бронированного стекла. — Андрюха показал руками толщину стёкол не меньше десяти сантиметров. — При желании в ней можно спрятаться и быть временно неуязвимым. Места, правда, только на одного.

— Возьмём на заметку. — Я взял в руки штурмовую винтовку и повернулся к выходу из комнаты. Тихо сказал: — Пошли, друг. Нам нужно снова сделать выбор…

Мы снова на перекрёстке. Воняет…

Почему во втором раунде, которым была арена, уборку предусмотрели, а здесь нет? Объявили бы перерыв да прибрались. Совсем не заботятся о нас. Может высказать всё это вслух? Нет, лучше промолчу. Моё трёп вряд ли кого-то заинтересует. Будем мириться с вонью и стараться не смотреть.

— Предлагаю пойти налево. — Андрюха показал на один из домов. — Вон тот домик мне по душе.

— Почему не этот? — я показал на ближайший от нас дом справа. — Мне он более симпатичен. Даже не взирая на то, что они все одинаковые.

— Давай пойдём направо. — Андрюха повернулся и решительно зашагал к выбранному мной дому.

Стоило ему сделать четыре шага, как послышался знакомый «дилинь-дилинь». Мысленно выругавшись, я приготовился слушать.

— Выбор сделан и на этот раз правильный. Выход из кровавой деревни находится в тринадцатом доме…

— Но домов двенадцать, — успел сказать я за время короткой паузы.