Читать книгу "Серийный любовник - Алексей Макеев"

Гуров вышел из кабинета и, подойдя к окну в коридоре, открыл форточку, вдыхая ночной воздух. Правда оказалась слишком чудовищной, чтобы можно было спокойно смотреть на этих ребят. А смотреть надо, слушать надо, спрашивать надо и думать. Марина Полушкина, к которой он вошел в следующий кабинет, держалась гордо, видимо, представляя себя жертвой беззакония. Но Гуров не стал ее расспрашивать о Колотове, о его прошлом и о том, как она к нему относится.

– Значит, ты, Марина, ухаживала за бывшим дипломатическим работником Колотовым Андреем Сергеевичем, – заговорил он, садясь напротив девушки. – Ты можешь пока не отвечать. Ты пока слушай. Я попробую сам отвечать за тебя, понять твои мысли, твои желания. Мне тут твоя подруга Лера Серебрякова рассказала, какие грехи вы инкриминируете заслуженному пенсионеру, бывшему сотруднику МИДа. Не буду повторять всего того, что я ответил ей. Мы с вами еще со всеми вместе поговорим. А пока мне просто интересно, ты присутствовала в квартире в тот момент, когда Колотов умирал? Видимо, нет. Думаю, что Пичагин там присутствовал. И правильно, он матерый уголовник, он понимает, как трудно молодым мальчикам и девочкам видеть такое ужасное зрелище.

– Он не уголовник, он…

– Он – уголовник, – перебил Марину Гуров. – Когда соберу вас всех вместе, покажу его дело, которое имеется в нашей базе данных. Так вот, он правильно сделал, что выпроводил тебя, потому что смотреть, как умирает от удушья старик, страшно. Человеку не хватает воздуха, он синеет, широко раскрывает рот, у него буквально глаза вылезают из орбит. И от напряжения, и от ужаса.

Это одна из самых страшных смертей – смерть от удушья. Смотреть на это страшно, страшно видеть, как корчится тело. Ты бы не смогла это выдержать. Скажи мне только, это же как надо ненавидеть человека за то, что он когда-то совершил, причем вы узнали об этом не из официальных документов, а из рассказа уголовника. И поверили ему, и обрекли человека на такие муки. Вас же всех женщины рожали, исчадия вы ада!

– А он не исчадие ада? – крикнула Полушкина, и из ее глаз ручьем брызнули слезы.

– Вам наврали, детка. Вам наврал уголовник, которому нужно было через вас получить ключи от квартиры, попасть туда и выкрасть фамильные драгоценности. Вот и вся сказочка. А вы купились, поверили. Он даже не особенно и старался подавать вам все это правдоподобно. Эх, вы! Борцы за правду…

Олег Беспалов, как оказалось, даже служил в армии. Видимо, это очень нравилось Бурунову, и он доверял парню. Беспалов почти все время молчал, не нервничал, только слушал, что ему говорит Гуров. Единственное, что он произнес, когда тот уже уходил:

– А почему вы думаете, что кто-то стоял и смотрел, как Бурунов умирает? Может, он был в доме один в этот момент.

– Видишь ли, Олег. Ты просто еще не знаешь, но когда человек много лет страдает от какой-то болезни, когда эта болезнь серьезная и может в любой момент отправить тебя в могилу, ты уже привыкаешь держать при себе то лекарство, которое спасает пока тебе жизнь. И его не бросают, не выкладывают из кармана своего домашнего халата. Оно все время рядом, чтобы можно было помочь себе в любой момент. Ты просто не знаешь, что такое жить рядом со смертью каждый день, из года в год. Я даже не расспрашиваю тебя о том, что тебе Пичагин нарассказывал страшного о прошлом Бурунова. Что бы там ни было, а за преступления наказание определяет суд, а исполняет его специальное ведомство. Желаю тебе, Олег, никогда не видеть, как умирает человек, как в его глазах появляется обреченность, потому что он понимает, что до лекарства ему не дотянуться, что это его конец. А еще страшно видеть перед собой человека, который мешает тебе дотянуться до спасительного лекарства. Знаешь, на что похожи ваши поступки? Вы узнаете, что маленький ребенок ударил прутиком вашего братика или другого хорошего ребенка, берете топор и отрубаете провинившемуся руку. И смотрите, как он умирает, истекая кровью. А старики, они как дети, такие же беспомощные. И им страшно умирать. Более того, дети еще не знают, что такое смерть, а старики знают…

– Ну что? – Крячко взялся за трубку телефона. – Поговорим теперь с нашим агрессивным другом Пичагиным?

Задержанного привел высокий крепкий сержант. Он снял с него наручники и выжидающе посмотрел на полковников. Гуров отпустил сержанта и стал рассматривать Пичагина. Тот сразу набычился, стиснул зубы и почти прошипел:

– Че зыришь, давно не видел?

– Не груби, Пичагин, – спокойно проговорил Лев. – Нам с тобой еще очень долго общаться, поэтому лучше не ссориться заранее. Кто знает, может, ты захочешь срок себе скостить, а помочь и некому. Слышал про такое: «сотрудничать со следствием»? Полезная вещь, между прочим.

– Не надо, начальник, – усмехнулся Пичагин. – Тут дело совсем другое. Ты своих защищаешь и защищать будешь. Тебе государство зарплату за это платит. А в ваших рядах есть такие, кого давить надо без жалости. Про вас не скажу, я вас не знаю.

– Давай познакомимся. Полковник Гуров. Лев Иванович. А это мой напарник полковник Крячко.

– Гуров? – Уголовник поднял глаза и посмотрел на собеседника. – Слыхал. Пацаны терли про тебя что-то такое. В авторитете ты, говорят, среди своих, опер-«важняк». Да и блатные тебя, говорят, уважают.

– За что это они меня уважают?

– За честность, – прямо ответил Пичагин.

– Ну, уважают, и ладно. Давай-ка и мы с тобой тоже будем честно разговаривать, Александр Борисович. Мы с Крячко по-честному, и ты по-честному. Доверяешь?

– А вы моему слову поверите?

– А мне про тебя блатные не говорили, что тебе можно верить, – усмехнулся Лев. – Тебе про меня говорили, а мне про тебя нет.

Пичагин покачал головой, задумчиво покусал губу, потом снова поднял глаза на оперативников.

– А, ладно, давайте в сознанку. Мне скрывать нечего. Я знаю, за что на нары иду.

– Еще бы, – хмыкнул Стас. – Я же тебя с поличным взял. При свидетелях. Попытка убийства и причинение тяжких телесных при сопротивлении работнику полиции, исполняющему свои служебные обязанности. Это в любом раскладе даст тебе «строгий» срок. А тут еще пацаны тебя сдали.

– Сдали, значит. – Пичагин нехорошо оскалился. – Ладно, че от них ждать было? Молокососы!

Уголовник рассказывал обстоятельно, но очень эмоционально. Беспредел, о котором всегда друг другу рассказывают «сидельцы» в зоне, – любимая тема. Но в основном она касается ворующих чиновников в районной администрации, продажных ментов в районном отделении. Никто в большую политику не лез, да мало кто и понимал, о чем там можно говорить и что обсуждать. Образование не то у осужденных. Редкий гость там оказывается с высшим образованием, да и тот сидит за экономические преступления и общается с другим контингентом.

Но Пичагин думал о других. Дошла до него история нескольких человек, кто очень грешил и из-за которых конкретные люди пострадали, смерть приняли. И так это заело Пичагина, что ринулся он мстить и карать. Откуда узнал историю ужасных преступлений, совершенных еще в молодости и зрелом возрасте Колотовым, Буруновым, Борисовским и профессором Витте? Подбросил один умирающий от туберкулеза заключенный. Он и сам когда-то пострадал. Вот вроде как завещал благое дело довести до конца. Крячко записал данные на больного уголовника, годы отсидки, год «смерти» и номер колонии.