Читать книгу "Воспоминания ангела-хранителя - Виллем Фредерик Херманс"

Шины скрипели на поворотах, он ехал вперед и вперед и остановился, взвизгнув тормозами, перед домом Ренсе, позади его «форда».

Альберехт громко захлопнул за собой дверцу, для того чтобы предупредить Ренсе о своем приезде, так как воображал, что брат узнаёт этот звук издалека. Свистнул. Почувствовал, что с головой что-то не то, не как обычно. Потрогал ее руками и теперь только обнаружил, что забыл надеть шляпу. Свистнул еще раз и посмотрел вверх. Несколько шагов, и он уже стоит на тротуаре перед дверью и звонит. Через окошечко в двери Альберехт увидел, что наверху лестницы горит свет.

Дверь открылась почти мгновенно. Альберехт вошел и посмотрел вверх. Там на лестничной площадке стояли три или четыре человека. Он никак не мог их узнать, как ни вглядывался; оттого что приходилось задирать голову, у него зарябило в глазах.

– Паула, это ты?

Глупый вопрос, на который не последовало ответа. Альберехт встал на нижнюю ступеньку лестницы и крикнул:

– Паула! Ренсе нет в списке. Ему нечего бояться!

– Паула? – спросил женский голос, не принадлежавший Пауле.

Альберехт начал подниматься по лестнице.

– А где же Паула? Ренсе нет в списке гестапо. Это была ошибка. Я приехал им рассказать. Я его брат. Я так за него рад! Это была ложная тревога. Ренсе!

Тут Альберехт услышал, как женщина разразилась рыданиями и произнесла, всхлипывая:

– Паула в больнице. Ренсе повесился.

СЛОВНО боясь упасть, Альберехт обеими руками хватается за перила. Не может сделать больше ни шага. Не может сказать ни слова, в голову не приходит ни одной мысли.

Зачем ему разговаривать с совершенно незнакомыми людьми?

В этот миг ему показалась, что жизнь его выключили, что она больше не течет в будущее, а только капает, словно вода из плохо закрывающегося крана.

Не говоря ни слова, он разворачивается на узкой ступеньке, на скользком кокосовом коврике, спускается. Никто его ни о чем не спрашивает. Единственное, что он слышит, это приглушенный разговор наверху лестницы. Лает собака. Вернувшись к входной двери, он открывает ее за веревочку, выходит на улицу и как можно осторожнее закрывает за собой.

С ощущением, что вот-вот рухнет на землю, доходит до машины, садится, заводит мотор и уезжает. Мотор странно воет, и хотя он вжимает педаль газа до самого пола, машина двигается со скоростью инвалидной коляски.

– Проклятье! – кричит он.

Альберехт отпускает педаль газа и вжимает ее снова, но мотор по-прежнему воет, машина по-прежнему идет со скоростью 25 километров в час.

Из сострадания я положил его руку на рычаг переключения скорости, и тогда он понял, что забыл переключить скорость и едет на второй. Он переключил скорость, мотор перестал выть, машина поехала нормально.

«Ох уж наш Ренсе, – думал он, – ох уж наш Ренсе. Моя мама никогда не была счастлива. Муж ушел. Сыновья оказались далеки от ее идеала. У меня нет музыкального слуха, хоть меня и зовут S. C. H. U. Bert. Отец предчувствовал, что такое имя ничего не даст, и настоял на том, чтобы Ренсе назвали попроще. И правильно, потому что у Ренсе тоже нет музыкального слуха. Какой талант у него есть? А какой талант у меня?

Я одержим злым духом, который ведет меня к гибели. Я погибну так же бесславно, как Ренсе, разница в том, что поживу подольше и буду больше страдать».

Эти слова Альберехта неприятно поразили Господа – после всего, что я сделал для своего подопечного! И Господь решил преподать ему, неблагодарному, урок, чтобы он прочувствовал, что бывает с человеком, когда у него нет ангела-хранителя.

Альберехт ехал по улице, которая называлась Бастионной. И вот у него совершенно неожиданно заглох мотор. Альберехт отключил сцепление, нажал на газ, услышал, что мотор заработал, проехал несколько метров и опять встал, прямо посреди улицы. Попытался повторить все снова, стартер завыл, фары погасли, двигатель отказывался работать.

Проклятье!

Альберехт глубоко вздохнул, от бессилия и уныния прикрыл глаза. Взгляд его упал на датчик уровня бензина. Прибор показывал, что бак пуст. О Господи! Похоже, я схожу с ума. Забыл заправиться. Какая глупость!

Альберехт вылез из машины и оттолкал ее, выруливая правой рукой, к поребрику, где и оставил.

У него было ощущение, что в лицо ему ударил ледяной ветер будущего, еще более черного, чем настоящее. А ведь всего полчаса назад он думал, что национальная катастрофа, вроде как не затронувшая его самого и его близких, не так уж катастрофична!

Ренсе нет в живых. Ушел из жизни из-за нелепой ошибки.

А кто сообщил Ренсе, что его разыскивает гестапо? Я!

Надо было от Бёмера сразу потребовать: покажи мне этот список! От рассказов да пересказов толку нет. Я не собираюсь волновать моего брата, пока не увижу список своими глазами.

Но я попался на крючок, потому что от паники еле соображал.

Бёмер с его серьезным лицом, по которому видно, что он не способен ошибаться. А теперь пришел как миленький, это, говорит, была ошибка. Похоже, от войны у всех размягчение мозгов. Все перестали соображать.

Почему Лейковичи решили отравиться газом? От страха, оттого что они евреи?

Маловероятно. Ведь они отказались бы бежать в Англию, потому что не знали, что случилось с девочкой… отказались бы уезжать из Нидерландов, чтобы она не осталась здесь одна…

А тут решили отравиться газом?

Ну конечно, дурень ты, дурень! Да, решили отравиться, потому что узнали правду. Да, во время вечерней прогулки нашли в кустах ее тело. Вот и ответ на вопрос, почему они попытались совершить самоубийство. Лейковичи нашли тело девочки.

И что они с ним сделали? Взяли домой? Нет, Трюди с Алевейном увидели бы, они же заходили в дом. Лейковичи девочку похоронили. Или, если не хватило сил рыть могилу, накрыли ее чем-нибудь, одеяльцем или цветочками. Надо поехать посмотреть, правильные ли я делаю умозаключения. Но откуда взять бензин?

«Прокурор – вот ведь профессия! Я умею раскладывать по полочкам поступки других людей вплоть до мельчайших деталей, но неизменно терплю фиаско, когда пытаюсь сам что-то предпринять».

Собственно, идти ему было недалеко. Еще два квартала, а там уже и мамин дом.

Приближаясь к первой улице, которую надо было перейти, Альберехт услышал доносящийся оттуда шум и гул тяжелых моторов. На углу стояла группа людей, смотревших на что-то, что там происходило. Он удивился, почему они не подойдут ближе, чтобы рассмотреть получше.

Дойдя до угла, он посмотрел туда же, куда и все, и так испугался, что всхрапнул, как будто задыхается. Там были немцы.

Остановиться он побоялся, но несколько мгновений ноги его не слушались и отказывались нести дальше.

Немцы хотели поставить на этой улице целую вереницу танков и грузовиков для переброски пехоты. У танков стволы пушек были опущены и прикрыты чем-то вроде полотняных чехлов. Для маскировки танки и грузовики были обложены ветками деревьев с листьями. Солдаты из танковых расчетов слезали со своих боевых машин и ходили туда-сюда, курили, разговаривали и ничего плохого не замышляли. Их каски, похожие на походные котлы, были обвязаны сеткой, из которой тоже торчали ветки с увядшими в жарком бою листьями. Кого – Макбета или короля Лира – погубил этот движущийся лес?