Читать книгу "Обладание - Тасмина Перри"

Джемма посмотрела на свои часы, и на лице ее отразилось сомнение.

– Мне пора домой. Вот почему сегодня я закрываюсь пораньше. На прошлой неделе моя дочь уезжала с классом на экскурсию и должна вот-вот вернуться. И я хотела бы встретить ее дома.

– Я могу поехать с вами. Мы поговорим по дороге.

Джемма выразительно приподняла бровь.

– Мне следовало бы догадаться, что Мартин найдет себе настоящего терьера. Который если вцепится, то уже не отстанет.

Я сомневалась, что это комплимент, но оспаривать ее утверждение не стала. Мне нужно было, чтобы она приняла участие в игре, а не оказалась в оффсайде.

Я не сдвинулась с места, пока она ходила в заднюю комнату. Оттуда она вернулась со своими пальто и сумочкой.

Выключив свет, Джемма вышла на улицу, пропустив меня вперед, после чего заперла за нами стеклянную дверь.

– Наверное, в такой момент работать не стоит, – сказала она, опуская ключи в сумочку. – Но работа помогает забыться. Вы так не думаете? – Не дожидаясь ответа на свой первый вопрос, она продолжила: – Значит, вы приехали из самого Лондона?

– Да. Моя машина стоит вон там. Если хотите, могу вас подвезти.

Но Джемма лишь покачала головой, застегивая свою парку на «молнию».

– Это недалеко, за углом. Туда проще дойти пешком.

Я ускорила шаг, чтобы не отстать от нее, и мы подошли к домику в стиле тридцатых годов, притаившемуся за бульваром.

Дженни кивком головы указала на дом из красного кирпича, очень похожий на тот, в котором выросла я.

– Раньше мы жили здесь с мамой и папой. Теперь Донна обитает в совсем другом мире, а я переехала всего на сто ярдов дальше по улице. Это так свойственно людям, не находите? Одни пытаются уехать как можно дальше от того места, где выросли, а другие, наоборот, стараются держаться к нему поближе. В общем, раскол по самой середине – бежать или остаться. А вы из каких? У вас акцент не южный.

– Я выросла в Ланкашире, а в Лондон переехала из-за работы.

– В Манчестере не нужны адвокаты? – поддела она меня.

Да, она осадила меня в точности как Донна, выставив этаким отличником, который решил, что перерос родной город.

– На эти выходные газеты посвятили вашей семье множество материалов. И вас часто цитировали, среди прочего.

– Перевирали, точнее говоря, – сказала Джемма, сунув руки в карманы.

Я с удивлением покосилась на нее.

– Вы хотите сказать, из ваших слов они выдергивали лишь отдельные фразы?

– Полагаю, что правильнее будет сказать «приукрашивали», – отозвалась она. – Мне было что рассказать тому журналисту, но я решила, что он выбрал не самое подходящее время и место для этого. В общем-то, я никогда не думала, что шум в средствах массовой информации способен принести пользу, и опасалась, что он лишь навредит нашему делу. Ведь такое вполне может случиться, верно?

На этот раз она взглянула на меня, явно ожидая ответа, и я поняла, что ей действительно нужен мой совет. Поскольку мне тоже кое-что требовалось от нее, я решила подыграть ей.

– Вы правы, публичные оскорбления или охота на ведьм в прессе производят дурное впечатление. Кроме того, Мартина всего лишь арестовали, не выдвинув против него никаких обвинений. И освободили уже через двадцать четыре часа. Инсинуации в прессе могут иметь обратный эффект. Кампания нападок порой оборачивается тем, что против самих газет возбуждают дело о неуважении к суду.

– Вот он, – сказала Джемма, показывая на небольшой двухквартирный домик.

На подъездной дорожке перед ним стояли старенькая «Корса» и ржавая решетка для барбекю, очевидно, оставленная здесь в надежде, что ее подберет старьевщик.

Она отворила дверь, и я вошла внутрь, оглядываясь по сторонам.

– Сколько у вас детей? – спросила я, ожидая, что меня пригласят пройти дальше.

– Двое. Элле пятнадцать, а Джош в минувшем сентябре поступил на первый курс университета в Борнмуте.

В комнате царил полумрак. Джемма включила настольную лампу, а я вошла в гостиную и присела на диван.

– Чай?

Я кивнула, и она исчезла на кухне. Воспользовавшись случаем, я снова огляделась. Кажется, здесь жили в мире и согласии. Старое пианино было заставлено фотографиями детей: на батуте, на занятиях физкультурой в школе. Фотографии детей в рамочках на стене – сплошь веснушки и беззубые улыбки.

Я не бывала в городском особняке Донны стоимостью в несколько миллионов фунтов, но не сомневалась, что он нисколько не похож на этот уютный домик.

– Почему вы хотите поговорить со мной? – поинтересовалась Джемма после того, как разлила чай и уселась в кресло подле окна.

Я держала историю наготове. Ту же самую, кстати, что преподнесла Дженни.

– Мартин – мой клиент. В общем смысле – клиент той конторы, в которой я работаю. И мы обеспокоены тем, что эта история может причинить вред нашей репутации.

На глаза Джеммы навернулись слезы.

– Я всегда знала, что рано или поздно честолюбие Донны доведет ее до беды. У нее всегда были грандиозные планы. А эта жизнь казалась ей недостаточно роскошной, – сказала Джемма, озираясь. – Ей нужно было больше, и, чтобы получить это, она стала встречаться с людьми, которые имели больше. После того как ей исполнилось семнадцать, она переехала в Челмсфорд, уже тогда прокладывая себе путь в Лондон. Начала якшаться с богатеями Эссекса. Ее первый настоящий ухажер, Чарли, был сыном гангстера. Я пыталась объяснить ей, почему богачи становятся богатыми. Что для этого нужно быть жестоким, амбициозным и безжалостным. Но она не слушала. Она даже не удивилась, когда Чарли угодил в тюрьму за мошенничество.

Джемма на мгновение умолкла, чтобы сделать глоток чаю.

– Донна всегда шутила, что стала очередным проектом Мартина.

– Вы не любите Мартина? – поинтересовалась я.

Джемма пожала плечами.

– Поначалу он мне нравился. Он казался другим. Вы же знаете, что он не из состоятельной семьи? Потерял родителей еще в детстве, а воспитали его дед с бабкой. Пробился в первые ряды в колледже, заработал миллионы в городе… Вроде бы он был щедр с друзьями, много жертвовал на благотворительность. Его было трудно не уважать.

– Что случилось потом?

– Мы редко виделись с Донной, – продолжала Джемма, качая головой. – Очень редко. Я ведь не дура и понимала: она не хотела, чтобы ей напоминали о прошлом и о том, откуда она пришла, пусть даже это означало расставание со старшей сестрой. Но вот в том году мы стали видеться иногда. Думаю, ей просто надо было поговорить с кем-нибудь, с человеком не из ее мира. Сначала лишь пару раз встретились за ленчем, но в последнее время все чаще. Потом, несколько недель назад, мы собирались вместе пить чай, но она отменила встречу. Я позвонила ей, решив, что разговор по телефону лучше, чем ничего, и она пригласила меня приехать к ней в Челси. Все равно мы должны были встретиться в Лондоне, так что я не возражала. Кроме того, я начала беспокоиться о ней. Решила, что эмоциональный стресс из-за развода плохо сказывается на ней. Когда я приехала к ней, у нее под глазом красовался синяк.