Читать книгу "На переломе веков - Роман Злотников"

В Токио я прибыл на флагмане Гильтебрандта, броненосце «Император Александр III». Никаких торжественных встреч не было, если не считать того, что навстречу русской эскадре вышла японская и сопроводила нас до самого рейда. Японцы как бы демонстрировали нам, что их флот жив и готов сражаться.

Поначалу переговоры шли трудно. Несмотря на все усилия премьер-министра Ито, отношение к нам было по большей части враждебным. Но спустя неделю я удостоился аудиенции у микадо, на которой объявил, что, зная о бедственном состоянии японского народа и более не считая японцев врагами русских, готов предоставить Японии безвозмездную продовольственную помощь в объеме миллиона пудов гаоляна, полумиллиона пудов риса и ста тысяч пудов мороженого мяса. Поскольку слухи о том, что русские моряки втихую подкармливают японцев, уже ходили по островам вовсю, сильного удивления у японских дипломатов не было. Хотя впечатление на них это, естественно, произвело. Куда больше их, если честно, поразило то, что на торжественном приеме я потребовал себе палочки для еды и принялся невозмутимо поглощать ими сасими и роллы. Японские фоторепортеры даже напрочь забыли о присутствии в зале священной особы императора и сломя голову кинулись снимать это чудо. Бедные, откуда им было знать, что в покинутом мною времени японских ресторанов по всему миру — как собак нерезаных, и палочками не владеет только принципиальный их противник, все остальные их уже давно освоили. А уж когда я сыграл с императором партию в го…

Так что к исходу сентября мы договорились. У России оставался Сахалин, кроме того, ей полностью отходили Курильские острова. Остров Цусима передавался России в безвозмездную аренду на девяносто девять лет. Япония признавала исключительные права России на деятельность в Маньчжурии и Корее, а Россия отказывалась от любых контрибуций и возвращала Японии захваченную морским десантом префектуру Нэмуро. Ну да для этого, если честно, ее и брали. Более того, Российская империя принимала на себя обязательство сразу после ратификации соглашения предоставить Японии срочный кредит на сумму сто миллионов рублей. И это было едва ли не главной причиной, почему японцы так скоро пошли на соглашение. Рузвельт решил выполнить свое обещание, и американцы уже предъявили японцам финансовые претензии на две трети суммы их займа, а потому Японии срочно требовались деньги, чтобы расплатиться. Кстати, наш кредит был предоставлен не на льготных, а на вполне стандартных условиях, даже слегка более жестких, чем те, на которых японцы размещали свой заем у американцев. Так скоро выводить Японию из финансового штопора в мои планы не входило… И последнее — стороны обязались в шестимесячный срок прийти к соглашению относительно предоставления Японии права за плату производить лов рыбы у русского побережья Японского моря и в акватории Охотского, ставшего почитай российским внутренним морем.

Недовольные заключенным соглашением были по обе стороны. Ито Хиробуми обвиняли в том, что он лишил Японию ее исконных территорий, что уход Японии из Кореи ввергнет японскую экономику в коллапс. Меня же ругали за то, что я «сдал» все русские победы, вместо того чтобы раздеть Японию как липку. Но по моему мнению, я добился всего, что было необходимо, да еще заложил все предпосылки к тому, чтобы в будущем сделать из Японии не врага и даже не нейтральную державу, а союзника. И финансово я ничуть не проиграл. Стомиллионный кредит мы вернем очень быстро. Причем дважды. Один раз — выплатами, а другой — взносами за право рыболовства в наших водах. Тем более что этим соглашением мы получили отличный рычаг воздействия на японцев. Если мы почувствуем, что Япония движется куда-то не туда и ее действия становятся угрозой для России — поднимем выплаты, и все милитаристские программы Японии быстро пойдут псу под хвост. Ведь железо для своей промышленности, в том числе военной, они будут получать с моих рудников в Маньчжурии, а рис и другие продукты, которых у японцев всегда будет острый дефицит, — с наших ферм там же. Ну и лес с наших концессий в Корее. Короче, мы привяжем Японию к себе множеством невидимых, но прочных нитей. И вообще, я убежден, что японцам лучше дружить с Россией. Куда больше толку будет, чем от той «дружбы» с США, которая была им навязана в оставленном мною будущем. А уж я позабочусь, чтобы дружба с нами не имела шансов неожиданно прерваться…

В общем, Орден Священного сокровища, которым по окончании переговоров наградил меня Муцухито, я принял вполне спокойно. Потому что считал, что заслужил его, потрудившись на благо обеих стран.

Вот так и закончилась Русско-японская война. Но на Дальнем Востоке я задержался. Теперь мне предстояло воплотить в жизнь еще один авантюрный проект, который именовался «Буры»…

Глава 8

— Едут… — прошипел Пауль, вываливаясь из кустов, окружавших прогалину на верхушке скалы. Вильюн Дидерхис, старик-бур, помнящий еще Великий трек и Андреаса Преториуса, с брезгливым видом поднял «ли-энфилд» и покосился на стоявшего рядом Гоорта Грауля:

— То есть мне надо обязательно стрелять из этого?

Бывший управляющий Трансваальскими золотыми приисками молча кивнул и машинально поправил пустой рукав. Левую руку он потерял в бою при Крунстаде. Ну да там была такая мясорубка — можно лишь порадоваться, что так легко отделался. В том сражении, растянувшемся на пять дней, буры потеряли три своих последних бронепоезда и почти всю артиллерию. А также большую часть оставшейся у них к тому моменту армии. Это было последнее сражение, в котором буры попытались остановить накатывающихся на них как паровой каток англичан.

За десять дней до этого сражения, после трехнедельной осады, им пришлось покинуть Блумфонтейн, столицу Оранжевой республики. Когда остатки ее гарнизона, поддержанные ударами коммандо Боты и Девета в спину англичанам, прорвались сквозь кольцо осады, в городе не было ни одного целого дома. И ни одной не сгоревшей деревяшки. А два блиндированных вагона от находившихся в Блумфонтейне в начале осады бронепоездов пришлось взорвать. Как и семь уцелевших пушек (в начале осады их было шестьдесят три). Слава богу, снарядов хватило, чтобы приготовить добрые заряды. Да и разбитые английской артиллерией бронепаровозы на всякий случай подорвали тоже. Ну его на фиг — а вдруг англичане смогут их отремонтировать?

Гоорт со своими людьми в Блумфонтейне не был. Его отряд, составленный из приисковой стражи и рабочих, среди которых было много хороших подрывников, главнокомандующий Бота использовал для диверсий на коммуникациях англичан. Или для засад. Когда тебе на голову обрушивается хороший кусок скалы — никакие команды уже не интересны. И залечь не тянет. Хочется просто удрать куда подальше. А потому пулеметы работают по ростовым целям несколько дольше, чем если бы они просто открыли огонь по походной колонне. Но к Крунстаду Бота стянул всех кого мог. Да и не так много сил у него осталось. Общая численность армии буров у Крунстада составила двадцать восемь тысяч человек. При том что на пике буры имели около девяноста тысяч штыков — со всеми добровольцами и завербованными в Европе волонтерами. Огромная сила для этих мест. Неудивительно, что буры были уверены в успехе…

— Не знаю, не знаю… — задумчиво протянул Вильюн Дидерхис, наваливаясь на валун и прикладывая к плечу «ли-энфилд». — Англичане никогда не умели делать толковые винтовки.