Читать книгу "Конец Смуты - Иван Оченков"

— Отдаю должное вашей изобретательности, дружище! Может быть, просветите меня, что именно я сделал с Ульрикой?

— Простите, но мне не доставят удовольствия эти подробности, — твердо проговорила Регина Аделаида.

— Похоже, что мне тоже, однако, как я узнаю, в чем именно меня обвиняют. Я настаиваю фройлян.

— Право мне очень неловко, но граф сказал, что вы соблазнили его сестру, но отказались жениться на ней. Поэтому, чтобы избежать скандала, ее были вынуждены отдать замуж за старика.

— И вы поверили?

— Простите, ваше величество, но я видела, как бесцеремонны вы можете быть с женщинами!

— Боже, какая низкая ложь! — глухо воскликнул молчавший до сих пор фон Гершов. — Я был на королевском балу, когда познакомились его величество и госпожа Ульрика. Но она к тому времени уже была замужем за господином Спаре!

— Это правда? — Спросила девушка глядя на Кароля.

— Клянусь всем святым, что у меня есть!

— Но почему?

— Кароль, дружище, — вступил в разговор я, — расскажи госпоже Буксгевден о том как мы познакомились с графом Юленшерной. Ей это может быть интересным.

— Когда мы впервые плыли в Швецию, — начал свой рассказ померанец, — его величество был еще принцем. Но когда на наш корабль напали пираты, мы вступили в бой и отбили на падение, захватив в плен их вожака. Этим вожаком оказался господин Юленшерна.

— Не может быть, — прошептала девушка.

— Но все так и было!

— Боже мой, — закрыла она лицо руками, — я не верю!

— Странно, — хмыкнул я, — в его рассказ вы отчего-то поверили сразу.

— Простите, ваше величество, но у вас довольно скверная репутация!

— Это верно, и я обязан этим людям подобным вашему жениху. Противостоять в открытую мне они не могут, а потому распускают сплетни. Обычно я не обращаю на них внимания, но на этот раз господин Юленшерна, как мне кажется, перешел границы. Пожалуй, я познакомлю вас с его сестрой, с тем, чтобы вы из первых уст узнали, кто именно ее развратил.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ничего, кроме того, что ваш жених приписал мне свои подвиги!

— Я не верю ни одному вашему слову.

— Да ради бога! Можете мне не верить, можете не верить моим людям. Можете не верить даже бедняжке Ульрике, но посмотрите в глаза человеку, которого полагаете своим женихом. Смотрите-смотрите, как они забегали! О какую шутку сыграл с Карлом Юханом всемогущий господь, как никогда ему нужны услуги его лживого языка, но он не может ими воспользоваться. А вот его глаза не могут лгать столь свободно. Посмотрите в них внимательнее, в них проглядывает его черная как копоть адского пламени душа!

Регина Аделаида в смятении последовала моему совету, и что-то во взгляде молодого ярла заставило ее вздрогнуть. Отшатнувшись, она повернулась ко мне и с сомнением спросила:

— Его сестра сама вам рассказала об этом?

— Что вы, фройлян, какая женщина признается в таком. Просто случилось так, что я стал невольным свидетелем их с братом разговора. Именно поэтому я знаю все эти грязные подробности.

— О, господи, — простонала она, — и за этого человека меня собирались выдать замуж!

— О, дорогая фройлян, вы, слава богу, не знаете и половины подвигов этого господина!

— Довольно! Не желаю ничего слушать! Выпустите меня отсюда!

— Господин фон Гершов, — пожал я плечами в ответ, — пожалуйста, сопроводите домой госпожу Буксгевден.

Выйдя из камеры или точнее палаты, где содержался Карл Юхан, я посмотрел вслед Каролю, опираясь на руку которого шла плачущая Регина Аделаида.

— Все же не казните его, — обернулась она ко мне.

— Обещаю, фрояйлян, — громко воскликнул я в ответ, и добавил про себя, — казнь это слишком просто!

Дождавшись, когда они вышли, я собрался было последовать их примеру, но мое внимание привлек шум дальше по коридору.

— Что это? — спросил я у часового.

— Ведьма, мой кайзер, — пожал плечами стражник.

— Какая еще ведьма, я же приказал отпустить Эльзу!

— Нет, ваше величество, это не Эльза, вы ведь ее оправдали. Это вдова Краузе!

— Краузе? Ах, да обвинительница, а почему решили, что она ведьма?

— Но ведь она всплыла на испытании водой!

— Резонно! И что, она всегда так кричит?

— Когда как.

— Ну, так пойдем, проводишь.

— А вы не боитесь, ваше величество?

— Кого?

— Да ведьму же!

— Послушай, парень, ты женат?

— Нет, мой кайзер, а отчего вы спрашиваете?

— Видишь ли, в чем дело, дружок, добрые феи и злые ведьмы, на самом деле одни и те же женщины. Иногда это зависит от их возраста, иногда от настроения, но, на самом деле, никакой разницы нет. Ты понимаешь меня?

— Пожалуй, что да.

— Ну, вот и отлично, пойдем.

— Как прикажете.

Камера вдовы Краузе была куда менее презентабельной. Постелью ей служила охапка соломы, а стола и вовсе не было. Сидящая на цепи в углу женщина с всколоченными волосами, мало напоминала ту обвинительницу, которая едва не отправила на костер соперницу в любви.

— Н да, до чего ты себя довела Ирма, — припомнил я ее имя, — только посмотри, на кого ты похожа. Случись суд прямо сейчас, никто не усомнится что ты ведьма.

— Это вы, — обратила вдова на меня свои потухшие глаза, — пришли посмотреть на ту, которую погубили?

— Ну, ты из себя невинную то овечку не строй! Ты же чуть ни в чем неповинную девушку не спалила.

— Что вы понимаете, ваше величество, — вздохнула она, — вы ведь не знаете ничего!

— Так расскажи.

— Зачем вам?

— Ну, кому-то ведь надо узнать всю эту историю, почему бы не мне? Говори, я выслушаю тебя.

— Меня выдали замуж еще совсем девчонкой, ваше величество. Я уж и не помню, когда это было. Помню только, что мой муж Петер был ровесником моего отца. У него не было наследника и он, как видно, надеялся, что я смогу ему дать его, но просчитался. Виноватой в этом он счел меня и за те годы, что мы прожили с ним, не было ни дня, чтобы он не упрекнул меня в этом. А когда господь, наконец, прибрал его, то я была уже не той прежней хохотушкой Ирмой…

— Ты еще не стара и могла бы найти себе мужа.

— Вы думаете, его так легко найти? Будь я по моложе или побогаче может, нашелся бы человек, а так…. Так что, когда после стольких лет, ко мне стал захаживать рыбак Андрис, мне показалось, что у меня вторая молодость началась. Вам смешно, наверное, слушать меня?