Читать книгу "Тайны Третьего Рейха. Рай для немцев - Олег Пленков"

Это направление в историографии называют, как указывалось выше, ревизионистским, в отличие от «экстерминалистского» направления, настаивающего на преднамеренном и массовом уничтожении евреев в газовых камерах и нацистских лагерях смерти. Экстерминалисты долгое время настаивали на том, что газовые камеры для уничтожения людей существовали в Бухенвальде, Равенсбрюке, Заксенхаузене, Штуттхофе, Берген-Бельзене, что не соответствует действительности. Когда англичане освободили расположенный недалеко от Ганновера Берген-Бельзен, они были в ужасе от условий содержания узников: с Востока прибывали все новые эшелоны с заключенными, санитарные условия в лагере ухудшались; начались эпидемии, усугубленные отсутствием воды, медикаментов и продуктов питания. Даже сами британцы, несмотря на все попытки, не смогли остановить эпидемию в лагере. Британцам пришлось хоронить погибших; известные кадры кинохроники с бульдозером, сваливающим в ров трупы, были сняты уже после освобождения Берген-Бельзена, и бульдозер был английский.

Так же, как в отношении роли государства в Третьем Рейхе, так и в отношении еврейского вопроса существует и «функционалистское» направление, идея которого сводится к тому, что все антисемитские эксцессы нацистов родились сами собой из практики нацистского антисемитизма во время войны. Функционалистам противостояли «интенционалисты» (от слова intention — намерение), то есть историки, считающие, что массовые убийства ев. реев были запланированными. В отличие от функционалистов, интенционалисты, как и экстерминалисты, сводят холокост к намерениям Гитлера, то есть к идеологически обоснованной политике. Самой значительной фигурой среди функционалистов является М. Бросцат, который в своей книге «Государство Гитлера» (1969 г.) обосновал позиции этого направления. Левые в свое время критиковали Бросцата за то, что он утверждал, что массовые убийства евреев не планировались, как не планировалась и законодательная дискриминация евреев — все это родилось само собой из сущности нацистского режима. Похоже, однако, что точка зрения Бросцата близка к истине: в 1946 г. тюремный психолог спрашивал министра внутренних дел В. Фрика, как дело дошло до массовых убийств евреев, и тот отвечал, что при разработке Нюрнбергских законов никто не помышлял о массовых убийствах, до них дело дошло само собой. На самом деле, странно, что ни бюджета, ни плана, ни соответствующих распоряжений по реализации трудной и дорогостоящей операции обнаружить не удалось, а ведь немцы — народ аккуратный, и какие-либо документальные следы финансирования огромных масштабов предприятия в бухгалтерской отчетности обязательно должны были сохраниться.

Письменных указаний Гитлера или Гиммлера об уничтожении евреев не существует, но, по всей видимости, как писал Ганс Моммзен, «пора покончить с иллюзией, что «окончательное решение еврейского вопроса» обсуждалось или было принято в тесном окружении Гитлера, мы имеем дело с отдельными решениями, отдельными влияниями, которые постепенно переросли в чудовищный план». В 1977 г. вышла книга Дэвида Ирвинга «Война Гитлера» (Hitler's war), в которой проводилась мысль, что Гитлер не хотел и не принимал решения уничтожать европейских евреев. «Функционалисты» (Мартин Бросцат, уже цитированный Ганс Моммзен, Карл Шлунерс) полагают, что внутреннюю и внешнюю политику Третьего Рейха можно объяснить неконтролируемой динамикой процесса принятия решений; «антифункционалисты» или «интенционалисты» — Саул Фридлендер, Эберхард Екель, Гельмут Краусник, Иегуда Бемер — высказываются против точки зрения о пассивной роли Гитлера. В отличие от интенционалистов, функционалисты исходят из поликратической структуры Третьего Рейха, в котором анархия ведомств и хаос компетенций привели к кумулятивной радикализации. Коллективная воля партии формировалась под воздействием неформального стиля власти Гитлера; он всегда выбирал наиболее радикальный путь решения проблем. Так произошло и в решении нацистами еврейского вопроса.

В принципе, ясно, что устный приказ был отдан летом 1941 г., и утверждение, что Гитлер ничего не знал об Освенциме, — это чепуха; накануне войны он в рейхстаге произнес слова, приведенные в качестве эпиграфа к этой главе. Вся последовательность нацистских действий по отношению к евреям указывает на гитлеровские планы: с осени 1941 г. началась транспортировка евреев в Терезиенштадт; с 10 октября 1941 г. для евреев Германии вводилось специальное разрешение на пользование транспортом и даже на право покидать свой дом; в декабре 1941 г. началось уничтожение евреев в лагере Хелмно (еще до конференции в Ваннзее и распоряжения об «окончательном решении еврейского вопроса»); 1 марта 1942 г. был создан штаб Розенберга по собиранию еврейского культурного наследия ликвидируемого народа; с 14 апреля 1942 г. еврейские квартиры должны быть обозначены желтой звездой, на следующий день евреям запретили иметь домашних животных[55], а с 24 апреля — запретили пользоваться общественным транспортом; 9 июня 1942 г. евреи должны были сдать всю лишнюю одежду; 19 июля 1942 г. известные еврейские деятели Германии депортируются на Восток в концентрационные лагеря на территории Польши; в декабре 1942 — феврале 1943 гг. все берлинские евреи вывезены на Восток. В ноябре 1943 г. в Майданеке состоялась самая крупная операция по уничтожению евреев, которая называлась «Праздник урожая» (Aktion Erntefest). Это был самый масштабный расстрел Второй мировой войны, за один день было уничтожено 42 тыс. человек. 10 июня 1943 г. «Имперское представительство евреев» (Reichsvereinigung der Juden) было распущено, а 27 ноября 1944 г. Гиммлер, заметая следы преступлений против евреев, отдал приказ об уничтожении печей Освенцима.

Если функционалисты и интенционалисты ставят в центр происшедшего во Второй мировой войне холокост, то ревизионисты считают его прискорбной деталью Второй мировой войны; деталь эта, на их взгляд, приобрела после окончания войны непропорциональные размеры вследствие сионистской пропаганды, сделавшей холокост едва ли не центральным событием мировой истории. Мнение ревизионистов трудно принять по той причине, что если они правы, то Гитлер не был идеологом погромщиков и чудовищем, стремившимся к убийству всех евреев на земле, а обычным политиком, государственным деятелем и полководцем, а евреи таким же «враждебным народом», как русские или поляки, — врагов, как и полагается на войне, убивали; это же упомянутые народы старались проделать и с немцами. Вероятно, отсутствие «политкорректности» в ревизионистском направлении является причиной того, что оно в современной историографии либо замалчивается, либо критикуется ненаучными способами. Во Франции даже существует закон о штрафе за ревизионизм. Подобная проблема существовала и в советской историографии; она не преодолена до конца и теперь — слишком чудовищно происшедшее, чтобы пытаться рассматривать нацистскую историю объективно. Представляется, что (как в свое время призывал Э. Нольте) сначала нужно попытаться принять принципиальную возможность многообразия точек зрения на нацизм и его историю, как и на прочие феномены человеческой истории. Р. Арон справедливо указывал, что некоторые историки (как 3. Фридлендер) ближе других подошли к причинам того, почему евреи стали мишенью немецкого озлобления. Но разве другим запрещено размышлять по этому поводу? Если запрещено, то всякий исторический анализ потребует манихейского выбора между добром и злом, но не будет попыткой проникнуть в историческую действительность. Естественный человеческий протест не должен мешать познающему стремлению к объективности.