Читать книгу "Главным калибром - огонь! - Рустам Максимов"

– Дым на зюйд-осте! – донёсся голос сигнальщика, сидевшего на укороченной вполовину фок-мачте. – Три или четыре корабля!

– Этого ещё не хватало, – ещё больше помрачнел генерал-адъютант. – Андрей Андреевич, гляньте, кого там ещё принесло на нашу голову.

– Похоже, это наши, а не японцы, – спустя минуту произнёс капитан 1-го ранга Эбергард, опуская мощный цейсовский бинокль. – Ваше высокопревосходительство, это наши «соколы», вся четвёрка! Идут на полном ходу, спешат.

– Надеюсь, их командиры сообразят, что нам очень нужна их поддержка, – пробурчал Алексеев, глядя на поворачивающий вправо авангард. Отдалённая пушечная стрельба между тем постепенно затихла. – Чёрт, мы оказываемся на крайнем левом фланге, и наши сигналы вряд ли разглядят с «Гремящего» и «Корейца».

Действительно, после поворота «все вдруг» трёх канонерок арьергарда отряд образовал неровный строй фронта, и «Манджур» оказался крайним на левом фланге. Правее корабля Кроуна шли в ряд «Отважный», «Сивуч», «Бобр», «Гремящий» и «Кореец». Впрочем, подобное построение давало возможность задействовать в предстоящем бою наиболее мощное артиллерийское вооружение русских канлодок – орудия калибром в девять и восемь дюймов соответственно. Канонерские лодки с казематным расположением девятидюймовых орудий, способные вести огонь лишь в узком секторе прямо по курсу, оказались в центре строя, прикрытые с флангов «Манджуром» и «Корейцем».

Последние имели по две пушки главного калибра, установленные в бортовых спонсонах, что давало возможность сосредоточить огонь прямо по курсу, обстреливать цели на траверзе, и, частично, на кормовых курсовых углах. Большим недостатком являлась относительно низкая скорострельность устаревших к тому времени 203-мм и 229-мм орудий, но и противник нёс в своих башнях устаревшие артсистемы предыдущего поколения с малой скорострельностью. Впрочем, недостаточная для начала XX-го века огневая производительность крупповских пушек китайского трофея с лихвой компенсировалась их калибром – одного удачного попадания двенадцатидюймового снаряда хватило бы, чтобы отправить на дно любую из русских канонерок. Серьёзную опасность представляли и четыре армстронговские скорострелки калибром в 152-мм каждая, установленные японцами на «Чин-Иене» при ремонте и перевооружении этого корабля.

Как и следовало ожидать, перед началом артиллерийского боя японцы предприняли попытку сократить неприятельские силы, бросив в атаку два отряда миноносцев. Набирая ход, восемь номерных миноносцев помчались на русские канлодки, словно конные лучники на строй тяжёлой пехоты.

Прочитав намерение врага, наместник был вынужден выслать навстречу самураям истребители «Стройный», «Статный», а также все четыре номерных миноносца типа «Пернов». Последние несли крайне слабое артиллерийское вооружение, состоявшее из 37-мм и 47-мм пушек Гочкиса, и вряд ли были способны сорвать атаку японцев, однако выбора у генерал-адъютанта не было. В резерве остались ещё три номерных миноносца – № 206, № 203, № 204, – также имевшие пушки Гочкиса малого калибра, практически бесполезные в бою.

Между тем «Чин-Иен» повернул вправо, с явным намерением сражаться левым бортом, одновременно с этим переводя на кормовые углы четвёрку «соколов», подходивших с юго-юго-запада. Этот отряд русских истребителей также изменил курс, увеличив ход до двадцати трёх узлов, с каждой минутой всё больше и больше сокращая дистанцию до вражеского броненосца.

Сражение начали японцы, открыв огонь из трёх шестидюймовок примерно в сорок кабельтовых, начав пристрелку по «Бобру», «Сивучу» и «Гремящему». Русские ответили, как только расстояние до цели сократилось до тридцати пяти кабельтовых: восьмидюймовки «Манджура» послали врагу пару 203-мм снарядов. Спустя минуту громыхнула девятидюймовка «Отважного», затем, с минутными интервалами, открыли огонь все остальные канонерские лодки.

Сразу же после залпа «Корейца» в дело вновь вступили орудия «Манджура», после чего вновь пришла очередь стрелять «Отважному», «Сивучу» и далее, по порядку, как на конвейере. Данный способ ведения огня обговаривался Моласом и Алексеевым ещё при выезде из Порт-Артура, чтобы в случае погони за несколькими удирающими японскими транспортами избежать обстрела одних и тех же целей.

Как только расстояние между противоборствующими сторонами уменьшилось до тридцати кабельтовых, «Чин-Иен» ответил главным калибром. Через пару минут потомки самураев выпустили второй 305-мм снаряд, и почти сразу же броненосец получил первое прямое попадание в броню цитадели в средней части корпуса. Затем прилетело на ют, повредив 152-мм кормовое орудие и перебив весь его расчет. После этого капитан 1-го ранга Имаи приказал изменить курс, поэтому третий успех русских артиллеристов последовал лишь спустя пять минут.

Японские комендоры, в свою очередь, быстро добились двух попаданий в «Бобра»: один шестидюймовый снаряд без взрыва прошил дымовую трубу, второй поразил кормовой мостик. Следующее попадание тем же калибром пришлось в борт «Гремящего» – разлетевшиеся после взрыва японского снаряда осколки повредили 120-мм орудие, нанесли потери в личном составе. Ещё один 152-мм снаряд неприятельского броненосца ударил в крышу каземата «Сивуча», срикошетил и без разрыва улетел в море.

Введя в дело свой главный калибр, «Чин-Иен» добился из него всего лишь одного попадания, но именно это попадание оказало влияние на ход всех последующих событий. Двенадцатидюймовый снаряд разорвался в каземате «Бобра», и русская канонерка исчезла в огромном облаке дыма.

В первый момент генерал-адъютанту показалось, что на «Бобре» произошёл взрыв погребов, однако спустя какое-то время облако дыма снесло в сторону, и взору русских моряков предстал искорёженный и горящий корпус канлодки. Сила взрыва оказалась такова, что корабль разом лишился мостика, трубы, мачт, сквозь языки пламени в обломках каземата можно было разглядеть сброшенное со станка девятидюймовое орудие. Двигаясь по инерции, «Бобр» медленно погружался носом, уцелевшие моряки прыгали в воду, не дожидаясь, пока лодка пойдёт ко дну. К месту трагедии устремился миноносец № 206, оказавшийся неподалёку.

После минутного оцепенения русских матросов и офицеров последовал нестройный залп из семи орудий крупного калибра, после чего на мостике «Манджура» замигал ратьер: Алексеев приказывал восстановить прежний порядок ведения огня. Уже спустя пару минут вокруг «Чин-Иена» стали методично падать 229-мм и 203-мм снаряды, и вскоре броненосец получил ещё пару прямых попаданий. Практически сразу после этого каперанг Имаи вновь изменил курс, введя в бой доселе молчавшие двенадцатидюймовую башню правого борта и палубную шестидюймовку того же самого борта. Эти орудия открыли огонь по четвёрке русских истребителей, которые на всех парах спешили с юга.

– Проклятье! Чтоб вам сгореть в аду, чёртовы азиаты! – наместник почувствовал, что его накрывает волна неконтролируемой ярости, и едва не шмякнул о палубу ни в чём неповинный бинокль. Поводом для злости являлись потеря «Бобра» и необходимость прекратить обстрел удирающего «Чин-Иена», чтобы отбить торпедную атаку со стороны пяти японских миноносцев. Брошенные навстречу последним «соколы» и «перновы» и так совершили невероятное, подбив и обездвижив три неприятельских корабля. Остальные, к сожалению, прорвались и, преследуемые по пятам парой русских истребителей, находились уже в полудесятке кабельтовых от канлодок. – Сигнал всем: отражение минной атаки!