Читать книгу "Жизнь на грани - Антон Задорожный"

– М-дауж…

– Ну и вот, коллега бежит за ней по говну, а я пока фоткаю помещения, беру в охапку бедных детей, и мы идем в машину. Эмиль, напарник мой, затаскивает в «Газельку» мамашу, и мы едем в 22-й отдел полиции, где инспектор берет с нее объяснительную. Та лепит горбатого, что приехала в гости к Шакиру с детьми, и живут они на другом краю города. Их, конечно, отпускают. – С этими словами Виталик отхватил добрую половину аппетитной рыбной котлеты и, прожевав ее, продолжил. – Это то, что было летом.

Дальше я вступаю в официальную переписку с властями – пишу в администрацию, органы опеки, в прокуратуру: мол, давайте разберемся. Съездите, посмотрите, что там за люди живут. На эту переписку уходит месяц, так как они приезжают на место, не могут найти вход, уезжают и пишут, что ничего не нашли. Пришлось встретиться и провести внутрь. Штука вся в том, что полиция с лета ничем не занималась по этому адресу, и дождались, что дочку Наташи той – ай-яй-яй, изнасиловали.

– То есть как?! Откуда об этом стало известно?

– Смотри. Кроме Сабира, Шакира и Андрея, там есть некий Дамир. Дамиру она доверяла, и поэтому оставила на него детей, а сама пошла жрачку «коммуниздить».

– Интересно… – Антон задумался о том, как живут люди, подобные Наташе и ее компании. «Сколько их повсюду, и как мало мы обращаем на них внимания из-за того, что хотим их не замечать. Будто призраки…» – думал он в некотором замешательстве от новых подробностей о том мире, который был для него теневым. Он сидел и пытался понять, что должно произойти с человеком или до какого уровня он должен опуститься, чтобы существовать, словно живой труп, и считать, что все в его семье хорошо. Все равно, что нет ни света, ни горячей воды, повсюду мусор, и с каждым новым днем такой образ жизни все привычнее.

– А как ты хотел? Думал, они в «METRO cash & carry» закупаются? А она вдобавок и алкоголичка, так что кушают они, пожалуй, не часто.

– Где же она бухло доставала?

– А вот молодец, что спросил. Штука в том, что она запускала через чердак к себе героинщиков. Устроила им, короче говоря, социальную гостиницу для наркоманов.

Тут Антон в очередной раз расхохотался.

– Отвечаю, – продолжал Виталик. – Там в одной комнате столько же шприцов, сколько же дерьма. Матрасы всякие. Все условия, чтоб они покайфовали в тишине, посрали и ушли. А взамен они ей приносили водки и пива.

– Своеобразный бизнес.

– Еще бы.

– Ну и вот, об изнасиловании… Дамир изнасиловал дочку, мать в это время вернулась домой и не постеснялась выбежать на улицу, а оттуда на дорогу. И прикинь, поймала машину с ОМОНом. Вот так просто, среди ночи. Круто, да?

– Да, неслабо, – только и смог ответить Антон, представив, как бомжиха вылезла на дорогу и пустым беззубым ртом прошелестела ребятам с автоматами наперевес, в чем суть дела.

– Те вызвали «скорую», а затем сопроводили ребенка на «скорой» конвоем до нашей Центральной городской больницы.

– Даже так?!

– Голливуд отдыхает. Было это все в пять утра. Гляди, сейчас копию заключения от гинеколога покажу, – произнес Витя и достал из своего кейса серый скан документа. – Видишь, поступила в 5:04 утра, пятое-десятое.

– Вижу. – Антон посмотрел на серый лист бумаги, заметив внутри себя рвотные позывы. «Посидели хорошо, нечего сказать», – шутил он про себя молчаливо, надеясь, что шутка успокоит организм. После того, как он отвлекся, стало легче.

– А самое интересное здесь в том, – Витя загадочно улыбнулся, – что обо всем этом мы узнали только тогда, когда Наташа пришла в офис нашей организации.

– Но как? – недоумевал Антон.

– Атак: «Здравствуйте, Наталья Зелимхановна? Меня зовут Виталий, я звоню вам из организации «Добрый мир», которая занимается поддержкой социально незащищенных семей без места жительства»… И так далее. Она, конечно, спросила, откуда мы знаем ее номер, а я ей: «У вас же, видимо, были приводы в милицию?» И Наташа мне, замявшись: типа, нуда, были. Так что в очередной раз с помощью вранья мы заманили это быдло к себе. Предупредили органы опеки, нашу администрацию. Она даже отзвонилась перед приходом, прикинь?

Антон промолчал.

– И вот мы сидим два часа в темной комнате, слушаем всю ее ахинею, а потом ее осеняет, и она выдает: «Ой, у меня же дочь вчера изнасиловали. Мне нужно в больницу, извините».

– Удивительно, что она вообще вспомнила.

– Ага. Так что вот такая история. Инспектор, которая летом с них отписку брала, взяла в рот воды и говорит, что я к ней семью эту не приводил даже. А сама надо мной смеялась: «Тоже мне, специалист по соцработе – за призраками гоняется». А могла бы еще тогда определить детей в больницу. Не думай, что их только криминал должен интересовать.

– Весело тебе. А что с детьми?

– Сейчас как раз в больнице. У психолога в кабинете видел их в последний раз, так они дрожали, как зайчата под осиновым кустом. Захожу, спрашиваю, где дети, а она мне показывает в угол, где они за шкаф прячутся, будто овощи.

– М-да уж.

– И я не удивлюсь, если Наташа та свою дочь как подстилку и под других абреков подкладывала. Когда я с ней говорил, она пыталась меня уверить, что они – хорошая семья.

– Кошмар! – Антону снова стало не по себе. Вдруг что-то позволило ему спросить у друга: – А много ли таких, которые спят со своими детьми? Ты их видел?

– Ну да, встречались… А чего?

– Да просто… представил, как она использовала ребенка в своих целях.

– Ну попадались. Обычно в алкоголизированных семьях мать говорит по-тихому, что ее муж или отчим с дочуркой развлекаются.

– Неужели? И ты сам как к этому относишься?

– Как-как. Шестнадцать лет у нас – возраст согласия, если речь про падчерицу. Ну трахаются они по тихой грусти, и что с того? – Виталик вдруг внимательно посмотрел в глаза Антону так, что он почувствовал себя Раскольниковым во время допроса.

– Понятно. Слушай… что-то меня блевать тянет.

– Ааа, то-то я и смотрю, ты позеленел. Раньше ты и не таких историй слушал.

– Не бери в голову. У них тут, наверное, пиво с димедролом, – ответил Антон и пошел удовлетворять просьбу организма.

Когда Антон вернулся, Виталик хлопнул его по плечу:

– Встряхнулся?

– Точно так.

– Отлично. И вот тебе мораль сей басни – не парься. Я парился, парился, а потом понял, что такой подход ни к чему не приведет. Поверь, я уже понял: выше головы не прыгнешь. Мне тоже хотелось бы, чтобы жизнь была такой, какая она в теленовостях или в красивых книжках. Но по факту получается, когда смотришь эти репортажи, будто снимают их на Марсе, предполагая о том, как живут эти странные земляне, то бишь мы. А когда поймешь, что выше головы не прыгнуть, тогда и жизнь, какой бы она странной и кривой бы ни была, станет проще. Потому что ни я, ни ты, в общем-то, ничего не решаем.