Читать книгу "Механика небесной и земной любви - Айрис Мердок"

– Что ты ищешь?

– Адрес Магнуса.

– Магнуса? Магнуса Боулза?

– Да.

– Но… почему?..

– Я хочу встретиться с ним, – сказала Харриет. – Магнус знает про нас с Блейзом все, с самого начала, Блейз тогда сразу ему рассказал – может быть, даже то, чего мне никогда не говорил. Я чувствую, я уверена, что Магнус человек мудрый, хороший, святой в каком-то смысле, – я давно это поняла. Правда, Блейз, когда рассказывал о нем, все время пытался его принизить – но он всех всегда старается принизить. Он просто не способен разглядеть в человеке величие души. Я должна поговорить с Магнусом, должна, я знаю, что он мне поможет. Блейз говорил, я единственная женщина, которая существует для Магнуса. Значит, я нужна ему. А раз я ему нужна, то и он мне нужен. И он… он последний…

Голос ее дрогнул, она отвернулась к шкафу и выдвинула следующий ящик.

– Послушай… – пробормотал Монти.

– Блейз, конечно, много чего забрал, но его старая картотека с адресами вся здесь. Тут его старые бумаги, за все годы, – и на каждого, на каждого пациента своя папка. Кроме Магнуса. А у тебя, случайно, нет? Хотя… откуда у тебя его адрес.

– Харриет, – сказал Монти. – Так ты не знаешь… про Магнуса.

– Чего я не знаю?

Обернувшись, она смотрела на него почти гневно.

– Магнус умер… недавно, – сказал Монти. – Покончил с собой. Выпил снотворное. Его больше нет.

Харриет медленно опустилась на стул и машинально отодвинула наваленные на столе бумаги вбок, словно ей понадобилась для чего-то середина стола. Она сидела, ничего не говоря, уставясь невидящим взглядом в пыльную кожаную исцарапанную столешницу.

– Мне очень жаль.

Монти действительно смотрел на нее с жалостью, но и с каким-то странным возбуждением. Он подбирал в уме подходящие слова, ожидая, когда она заговорит или заплачет, но Харриет не сделала ни того ни другого. Она сидела перед ним, скорбная и оглушенная, как преступница, которой только что зачитали приговор.

– Харриет, – сказал Монти. – Пожалуйста, прости меня за то, что я наговорил тебе тогда, перед Эдгаром. Это было глупо, ненужно и… трусость с моей стороны. Мне показалось, что так будет лучше для тебя. Хотел предостеречь тебя, чтобы ты не слишком полагалась на меня, на таких, как я, – пижонство своего рода. Но я все же питаю к тебе самые теплые чувства и очень хочу помочь – поверь, действительно хочу.

Харриет повернула к нему чужое, приговоренное лицо.

– Спасибо, но твоя помощь мне не понадобится… как и твои извинения. Я даже благодарна тебе за то, что ты высказался так… определенно. Постараюсь устроить свою жизнь как-то иначе. Завтра мы с мальчиками возвращаемся в Худ-хаус. Извини, что причинили тебе столько неудобств. Спокойной ночи.

– Уже утро.

Монти отдернул штору. За окном светило солнце, в саду на все голоса распевали птицы.

Харриет не ответила. Отвернувшись к столу, она что-то бормотала про себя. Монти уловил слово «конец».

– Я знаю, что ты сердишься, – сказал он. – И ты имеешь на это право. Но все же я прошу тебя: оставайся в Локеттсе – и не думай обо мне плохо. Возможно, ты мне все-таки нужна…

– Я не сержусь, – тихо, одними губами проговорила Харриет. – Если ты думаешь, что я сержусь, то ты ничего не понял. Хотя это не важно.

– Хорошо. Пусть пока мы с тобой не можем друг друга понять. Я сейчас уйду. Но помни, пожалуйста, что ты нужна мне – помни об этом потом, – несмотря на все глупости, что я тебе наговорил. Спокойной… спокойного дня.

Монти постоял немного и, не дождавшись ответа, ушел. По дороге выключил свет на лестнице и в прихожей. От угла дома по седой от росы лужайке тянулась цепочка его собственных следов. Когда Монти через дыру в заборе проник в собственный сад, навстречу ему из высокой травы вынырнул Аякс, темный и прилизанный, как тюлень. Скользнув рукой по мокрой собачьей шерсти, Монти успел ощутить явственную вибрацию: Аякс глухо, угрожающе рычал. Монти выбрался на тропинку и по белым звездочкам маргариток зашагал к дому. Не забыть написать Блейзу, что Магнус Боулз умер, думал он. Как вовремя и как кстати. Странное возбуждение, охватившее его, когда он сообщил Харриет эту новость, вернулось к нему теперь таким же странным чувством свободы. Может, разговор с Эдгаром и впрямь что-то изменил? Так или иначе, что-то изменилось. Умер Мило, умер Магнус, и от этих двух смертей Монти определенно чувствовал себя сильнее и в целом лучше. Он пока еще не был готов к тому, чтобы углубляться в самую страшную свою боль и пытаться что-то с ней сделать. Он чувствовал себя как человек, у которого во время пожара обгорело лицо и который только что перенес пластическую операцию, но пока боится взглянуть в зеркало. Хотя нет, мысленно поправился он. Если говорить об операции, то скорее уж ему оперировали ноги – или глаза. Вспомнились вдруг его собственные слова из вчерашнего разговора с Эдгаром: «Я слеп и хром». Да, надо было сильно увлечься, чтобы сказать такое. Или сильно напиться. То-то Эдгар был так доволен.

Дома Монти прошел прямо к себе в кабинет и опустился на колени, как для медитации, но медитировать даже не пытался, а лениво думал о Харриет – о том, как он постарается опять завоевать ее доверие. Он напишет ей большое письмо. Никуда она не денется, думал он, я нужен ей; к тому же у нее никого нет, теперь нет даже Магнуса.

Сверху уже доносились утренние звуки: мальчики проснулись. Монти вышел в холл и заглянул в ящик с письмами. Возможно, сегодня он какие-то из них просмотрит. «А не снять ли заодно намордник с телефона?» – неожиданно подумал он и принялся раскручивать обмотанную вокруг звонка проволоку. Взяв аппарат в руки, Монти опять, как с Аяксом, ощутил вибрацию: оказалось, что в этот момент телефон беззвучно звонил. Монти выдернул проволоку, снял трубку и тут же, морщась, отвел ее подальше от уха.

– Вас вызывает Италия, – объявил невыносимо громкий голос телефонистки.

Последовала пауза.

– Алло? – вопросительно произнесла трубка мужским, совершенно не итальянским голосом.

– Дорогой Дик, – сказал Монти, – сколько раз тебе повторять, что я терпеть не могу междугородние переговоры, особенно во время завтрака?

– Если ты не поедешь за Люкой, то поеду я, – сказала Эмили.

– Все не так просто, – возразил Блейз. – Ты же знаешь, какой он. Мы не можем держать его здесь против его воли, он просто сбежит.

– Я хочу, чтобы ты привез Люку.

– Знаешь, пока мы с тобой такие, даже лучше, если его не будет дома.

– Какие – такие?

– Вот такие!

– Мне иногда кажется, что ты ненавидишь собственного ребенка.

– Эмили, не говори глупостей, все и так достаточно скверно…

– Я знаю, ты уже сто раз успел обо всем пожалеть, тебе хочется сбежать отсюда куда подальше…