Читать книгу "Китайская цивилизация - Марсель Гране"

Глава вторая

Преображение общества

Где-то на рубеже христианской эры китайское общество испытало глубокую перестройку. Полностью утрачивает свою важность различие между знатными и незнатными, между порядочными людьми и людьми низкими. Великим принципом классового размежевания становится противостояние между богатыми и бедными. – Эпоха тираний принимается за время роскоши: в любом случае это было великое время декларативных выступлений против роскоши. Как раз эти декларации и их жесткость и раскрывают глубину переживаемого обществом кризиса. Нам осталось мало свидетельств об этом кризисе: в них к тому же не отмечаются ни его причины, ни его результаты. Но обширность этих результатов вырывается наружу со времени императора Уди, причем с того момента кризис все ускоряется. Основываясь на более или менее удачных мерах, принимаемых, чтобы его приостановить, можно выявить основные направления движения. Можно даже угадать его отправную точку и его последствия. Похоже, что причинами кризиса были, во-первых, падение старой знати, истребленной в войнах Сражающихся царств, а во-вторых и главным образом, работа по колонизации и обустройству земель, начатая еще тиранами и продолженная императорами. Создав новые источники богатства и породив вкус к роскоши, освоение страны привело к появлению новых людей, чье влияние при дворе и в городах лишило всякой власти представителей старой знати. Так сложилась благоприятная для изменения нравов среда.

1. Двор и имперская знать

Тираны и императоры живут среди столь многочисленного двора, что ему было бы тесно в скромных местечках, где крупные сеньоры и цари размещали прежде свои столицы. Феодальные города были бедно населенными и скученными: они выглядели чрезмерными, как только их стены достигали в окружности полутора километров. Царям Чжоу, в 256 г. правившим населением в 30 000 подданных, пришлось их разместить в 36 городах. Это не помешало «Чжоу ли» наделить их администрацией, состоящей из шести министерских служб, причем одна-единственная насчитывала более трех тысяч чиновников. Правда, это была первая, главная служба, состоявшая из придворных, но включавшая их не всех. Только в грандиозной столице, вроде той, что была сооружена Цинь Ши Хуанди, все эти службы чувствовали бы себя удобно. Действительно, первый император смог перевезти в город Сяньян все богатые и могущественные семейства империи – числом в 120 000 тысяч семейств. Так он смог заселить свою столицу. С другой стороны, каждый раз, ликвидируя захваченный удел, он приказывал снять план тамошнего дворца и выстраивал его в столице, размещая в нем женщин и драгоценности побежденного. Становится видно, как столица не только в мистическом плане превращается в сгусток империи. Там содержатся захваченные по всему Китаю заложники и сосредоточены принципы влияния, подходящие к каждой из провинций. Императоры Хань приняли слегка смягченные мерой императора Вэня обыкновения императоров Цинь: Вэнь позволил некоторым удельным князьям или их сыновьям и наследникам вернуться в свои края. «Сегодня большинство сеньоров проживает в Чанъане; их земли далеко; чиновникам и воинам удается их снабжать лишь ценой огромных усилий и больших расходов». В то время, пока столица обогащалась добычей со всей империи, укрощенная и находившаяся под наблюдением провинциальная знать превращалась в знать придворную.

Удерживаемые при дворе знатные лица получали там лишь призрачные обязанности. Все действительно важные посты доверялись новым людям. В царствование императора Уди этот принцип соблюдался строго. Ставший главным советником Гунсунь Хун вышел из тюремщиков и даже был свинопасом. Бродягой начинал свою жизнь Чжу Фуянь, а Ни Куан был чернорабочим. Все они входили в круг наиболее приближенных к императору лиц. Также и Цзинь Миди был назначен регентом империи, хотя был пленником и какое-то время работал конюхом. Что еще более серьезно, «воинской доблести» оказывается достаточно, чтобы «открыть доступ к обязанностям» и приобрести «преувеличенное значение». Будучи хорошим воином, можно было стать и знатным человеком. Так случилось с Хо Цюй бином. Что касается его дяди Вэй Цина, ставшего главнокомандующим, то в молодости он был низведен своими сводными братьями до положения раба и пас овец. Можно было достичь самых высоких постов, начав с ничего и занимаясь любым ремеслом. Преуспеяния «людей, чьи средства существования были неопределенны, а занятия– временны» возмущали почитателей древних веков, почитателей устойчивых иерархий, где все было наследственным – высокие должности и низменные ремесла. В те благословенные времена «имевшие какую-либо должность сохраняли ее, пока их дети и внуки не вырастали; занимавшие общественное положение лица получали от него свою фамилию и прозвище; все были довольны своей судьбой», определенной, как они знали, раз и навсегда. Напротив, при установившемся в империи режиме «принципы продвижения по службе оказались извращенными». «Народ (люди низкого рождения) смог откупиться от неспособности занимать общественные должности», приобретая «титулы в созданной императорами династии Цинь и сохраненной императорами Хань иерархии знати». «Места чиновников утратили свою ценность, потому что существовало много ведущих к ним путей и много разных способов их заполучить». Таковы жалобы ожесточившегося консерватора Сыма Цяня. Он гордился, что происходит из древнего рода, по наследству владевшего должностью генерала («сыма»). Он вслед за отцом унаследовал одну из высших должностей при дворе – Великого летописца; но при императоре Уди его отца прозвали «погремушкой». Государя это «развлекало», и он его «сохранял только в роли певца и актера».

При дворе бок о бок толклись новые люди и разоренная знать. Там все зависело не от рождения, но от достоинства человека, подтвержденного состоянием, каким бы ни было его занятие. Уже «императрица Люй смягчила относившиеся к торговцам предписания… но, как и в прошлом, люди с рынка все еще не могли становиться чиновниками». В царствование императора Уди становится очевидным, что богатство превращается в мерило достоинства. «С того момента появляются ловкачи, способные преуспеть на выгоде». Действительно, с момента ее создания империя испытывает большие бюджетные нужды и финансы превращаются в главную заботу правительства. В 120 г. было организовано общественное казначейство, и сразу же три фигуры становятся высокопоставленными чиновниками. «Дунго Сяньян был крупным солеваром из удела Ци. Кун Цзинь – богатый литейщик из Наньяна. Обоим удалось сколотить состояние во много тысяч фунтов золота. Вот почему Чжэн Данши, бывший тогда министром, отвечавшим за национальную экономику («да нун»), порекомендовал и того и другого императору. Сан Хунъян был сыном лавочника из Лояна. Обладая способностью считать в уме, он уже с тринадцати лет становится «ши чжун». Обсуждая финансовые вопросы, эти трое доходили до самой сути». «Те, кто раньше были самыми богатыми солеварами и литейщиками, назначены чиновниками. Таким образом к официальной карьере подключилось немало посторонних элементов. Достоинство (от рождения) больше не служило принципом отбора, и среди отобранных было много торговцев». Сыма Цянь возводит к первому гегемону, князю Хуаню из Ци, это новое могущество состояний, которое, по его мнению, объясняет появление тиранического режима. «Начиная с этого момента… на первое место выдвигаются богатство и владение, на последнем остаются скромность и смирение».