Читать книгу "Аварийная команда - Роман Глушков"

– Что же вы остановились? – с откровенной издевкой полюбопытствовал Держатель. – Идите, идите, а по дороге и поговорим.

– Нет уж, изволь сначала открыть нам причину своего веселья, – настаивал на своем адаптер. – Какая тебе, откровенно говоря, разница, если ты все равно уверен, что нам – конец.

– И правда, к чему все эти пререкания? – согласился Пуп. – Признаться, надоели вы мне со своим тупым упрямством. Пора бы заканчивать это представление. От компромисса вы еще внизу отказались, поэтому никаких сделок я вам больше предлагать не стану. Скажу лишь одно: хотите пережить еще немного острых ощущений – идите дальше; нет – немедленно выпускайте меня и гордитесь тем, чего достигли. Поздравляю: вы двое были моими самыми опасными врагами и поставили абсолютный рекорд по проникновению на запретную территорию. Сомневаюсь, что кому-нибудь окажется по силам превзойти ваше достижение.

– Ну, это несерьезно, – ответил Рип, озираясь по сторонам. Я рискнул пройти немного вперед, но, кроме этой мизерной прибавки к нашему рекорду, иных результатов не добился. – Я тебя отпущу, ты отдашь нас блюстителям, и мы с Глебом никогда не узнаем, каким было бы наше последнее испытание. А вдруг мы с ним справимся? И поскольку ты упорно не желаешь посвящать нас в подробности, я склонен думать, что ты блефуешь. Глеб прав: ловушки закончились. На большее у тебя, увы, не хватило фантазии. Так что, Пуп, смейся, не смейся, а от купания тебе не отвертеться.

– Если я блефую, чего же тогда ты медлишь? – с вызовом поинтересовался Держатель. – Давай действуй, хватит меня запугивать. Пришел сюда вместе с шатунами аж из Карантинной Зоны, добрался до Источника и вдруг в последний момент решил отступить? И Глеб тоже хорош! Разве пристало выходцам из Трудного Мира так себя вести? Вы меня разочаровываете!

– Заткнись, трепло! Ты еще не знаешь, что такое – настоящее разочарование! – огрызнулся я и поманил Рипа за собой: – Идем, научим этого клоуна плавать. Так уж и быть, пойду в дозор. Двум Бессрочным Гашениям не бывать, а одно еще под вопросом. Кто не рискует, тот не пьет из Источника. За мной!

И уверенно направился к мосту. Я осознавал, что Держатель нарочно подначивает нас, заставляя сунуть голову в петлю, поскольку петля эта – отнюдь не фикция. И раз уж Пуп не намеревался раскрывать нам интригу, значит, так тому и быть. Обойдемся без подсказок. В конце концов, никто и не обещал, что захват Вселенной – легкое и безболезненное занятие…

Законы Трудного Мира гласят, что пройти по лежащей на земле доске и доске, расположенной даже на метровой высоте, – не одно и то же. Главным отличительным фактором для этих однотипных занятий является отнюдь не высота, а вопрос, который возникает в голове ступившего на доску человека: «А что, если?» Что случится, если он не удержится и упадет с метровой высоты (при условии, что падать придется на жесткую поверхность)? Самое худшее, сломает себе руку или ушибется, но, с наибольшей вероятностью, успеет приземлиться на ноги и даже не испугается. Риск в таком случае крайне мал, поэтому исполнить этот трюк способен практически любой желающий. Однако количество таковых заметно поубавится, окажись та доска поднята еще хотя бы на метр. Шансы на благоприятное падение были обратно пропорциональны увеличению высоты и сходили практически на нет, когда планка достигала десятиметровой отметки. За ней уже не имело значения, откуда упадет человек – с крыши пятиэтажной «хрущевки» или Эмпайр-стэйт-билдинг. Летальный исход был предрешен в любом из этих случаев.

Гипотетически мой успех прохождения над пропастью километровой глубины (считая от поверхности фильтра-отсекателя) не зависел от того, удастся ли мне абстрагироваться от навязчивого вопроса «А что, если?». Тут и гадать нечего: мое падение в шахту так или иначе должен был венчать, как сказал бы Охрипыч, полный пипец. А там, где нет сомнений, стало быть, нет и колебаний. Все, что от меня требовалось, – это прошагать до Источника семьдесят метров по узкой тропе, по возможности глядя только вперед и веря в успех столь же истово, как ортодоксальный христианин верит в благосклонность к себе Высшего Суда.

С таким оптимистическим настроем я и взошел на мост, на другом краю которого располагалась блистательная суперармилла.

И правда, более действенного самовнушения я еще никогда не испытывал. Подобно носителю олимпийского огня, я шел по мосту с Концептором в руке и переживал не страх, а невероятно мощное воодушевление. Конечно, оно не уберегло бы меня от неверного шага, зато помогало ногам не подкашиваться, а глазам – видеть лишь приближающуюся цель и ведущую к ней дорогу. Ее ширины вполне хватало, чтобы ступать уверенно и тратить на балансирование минимум усилий. Для пущей устойчивости я старался ставить стопу, слегка выворачивая ее наружу, и двигаться на полусогнутых. Не слишком величавая походка для столь эпохального действа, к тому же, опасаясь поскользнуться, я снял носки и остался абсолютно босым. Но сейчас меня не волновали лишние церемонии – дойти бы, и ладно. А с ловушкой как-нибудь разберусь, раз уж добровольно вызвался в первопроходцы.

Адаптер и заложник дожидались результатов разведки у входа на мост. Держатель продолжал снисходительно посмеиваться, несмотря на то, что Рип уже трижды пинал его своими тяжелыми ботинками. Имейся у меня лишняя пара рук, я бы заткнул ими уши, чтобы не слышать этого мерзкого смеха.

Хотя была от него и кое-какая польза. Злорадство Пупа неустанно напоминало о нависшей над нами пока неведомой угрозе. Смех Держателя воздействовал на меня подобно плетке: стегал по нервам и не позволял впасть в преждевременную эйфорию, чьи симптомы по мере приближения к Источнику стали проявляться в виде усиливающегося «головокружения от успехов».

Рип помалкивал – очевидно, не хотел отвлекать меня от крайне напряженного занятия. Периодически я слышал, как кряхтит и охает охаживаемый ногами Держатель, но его мучитель при этом не издавал ни звука. Я тоже шел вперед, прикусив язык, и старался не думать ни о чем. Натуральная шагающая машина, запрограммированная на одно-единственное действие и неспособная к импровизации, – этакий блюститель, перенесший лоботомию и лишившийся из пяти мозговых извилин четырех с половиной…

Едва я мимолетом подумал о блюстителе, как это уродливое гориллообразное чудовище тут же возникло передо мной, перегородив выход к Источнику. Как говорится, накаркал! Хотя, конечно, вряд ли это случилось по моей вине. Сначала в сиянии суперармиллы образовалось нечто сравнимое с пятном на солнце, а затем из этого пятна нарисовался не ко времени помянутый гвардеец. Не раньше, не позже! Я миновал уже две трети пути и утратил возможность быстрого отступления. Это на земле я рванул бы от блюстителя во все лопатки и, вероятно, сумел бы спастись. А находясь на узеньком мосту, ощущал себя ползущей по ветке медлительной гусеницей, уже замеченной прожорливым хамелеоном.

Оставался радикальный вариант: резво пробежать последние два десятка метров и вступить в бой с блюстителем непосредственно у Источника. Но и здесь мне было не на что рассчитывать. Во-первых, я буду немедленно контратакован и сбит в пропасть, не преодолев и половины оставшегося пути; не возникало сомнений в том, что гвардеец не страдает расстройством вестибулярного аппарата и бегает по мосту, как по проспекту. А во-вторых, теперь мне противостоял не один из уже известных нам громил, а куда более могучая тварь. Атаковать ее в лоб было так же бесперспективно, как бросаться с кулаками на танк.