Читать книгу "Битва за Берлин. В воспоминаниях очевидцев. 1944-1945 - Петер Гостони"

Потом я отправился в другой подвал, где размещался военный госпиталь, и коротко повторил то же самое. Соответствующие сообщения я отправил в переполненные подвалы новой рейхсканцелярии, министерства авиации и в четыре или пять бомбоубежищ, которые занимали в основном воинские части.

После этого я закрылся в одной из комнат и написал письмо маршалу Жукову. Переводчик Юниус из Германского информационного агентства перевел его на русский язык. Вместе с Хайнерсдорфом, одним из адъютантов Геббельса, он должен был переправить его через линию фронта».

Так же как и Фриче, военный комендант Берлина генерал Вейдлинг не видел выхода в прорыве из осажденного города. После того как 1 мая в 20.00 Вейдлинг попрощался с Геббельсом, он возвратился на свой командный пункт на Бендлерштрассе.

«1 мая, во второй половине дня, положение чрезвычайно обострилось. Защитники Берлина были вынуждены вести оборону на крайне ограниченной территории. В руках у русских уже находились станция метро «Цоологишер-Гартен» («Зоологический сад»), проспект Ось Восток – Запад вплоть до Бранденбургских ворот, мост Вайдендаммер-Брюкке, площадь Шпиттельмаркт, Лейпцигерштрассе, Потсдамерплац, мосты Потсдамер-Брюкке и Бендлербрюкке.

18-я панцер-гренадерская (моторизованная. – Ред.) дивизия, основные силы которой все еще находились в Вильмерсдорфе, а некоторые подразделения были дислоцированы южнее имперского стадиона, была разгромлена в тяжелейших боях. Об успешном прорыве нечего было и думать. К сожалению, перестали выходить на связь и радиостанции отдельных секторов обороны. Оставалась лишь телефонная связь с одной из башен противовоздушной обороны в районе зоологического сада (зоопарка), перед которой уже стояло от десяти до пятнадцати русских танков.

Если трезво оценивать сложившееся положение, то прорыв был просто-напросто невозможен. Находились ли мосты через реку Хафель южнее Шпандау еще в руках немцев? (Накануне, то есть 30 апреля, они еще были нашими.) Любая попытка прорыва стоила бы больших жертв и не принесла бы никаких успехов.

Лично мне было абсолютно ясно, какое следовало принять решение. Несмотря на это, я не хотел в одиночку принимать такое ответственное решение, поэтому попросил своих ближайших сотрудников открыто высказать свою точку зрения. Они все были согласны со мной в одном: оставался только один выход, а именно капитуляция.

Я приказал всем офицерам, унтер-офицерам и солдатам командного пункта Берлинского оборонительного района собраться в моем кабинете. Вскоре вокруг меня собралось более ста человек. Я подробно рассказал им о событиях последних суток, о положении в Берлине и о своих намерениях. В заключение я предоставил каждому право свободно избрать другой путь, но никто из них не воспользовался этим правом.

Нам удалось быстро связаться по рации с ближайшим штабом русских войск. Ближе к полуночи [с 1 мая на 2 мая] полковник фон Дуфвинг вновь пересек передний край обороны в качестве парламентера».

Полковник фон Дуфвинг передал одному из русских офицеров немецкое предложение о капитуляции. Чуйков свидетельствует:

«Бой продолжался, но уже с большими паузами. Генерал армии В.Д. Соколовский пошел отдохнуть в соседний дом. Меня тоже валило с ног.

Опять звонок. Докладывают из 47-й гвардейской стрелковой дивизии: высланные на Потсдамский мост офицеры из штаба встретили там немецких парламентеров – одного полковника и двух майоров. Полковник фон Дуфвинг, начальник штаба LVT танкового корпуса, заявил, что они уполномочены командиром корпуса генералом артиллерии Вейдлингом объявить советскому командованию о решении генерала Вейдлинга прекратить сопротивление частей LVT танкового корпуса и капитулировать. <…>

Я приказал отправить полковника фон Дуфвинга обратно к генералу Вейдлингу с заявлением о принятии капитуляции, а двух немецких майоров оставить у себя.

В ожидании результатов задремал. В 5 часов 50 минут разбудили: прибыла делегация от Геббельса. Вскакиваю с дивана, быстро умываюсь холодной водой.

Делегатов трое, они в штатской одежде, с ними солдат в шлеме и с белым флагом. Даю указание, чтобы солдат вышел. Один из прибывших – правительственный советник министерства пропаганды Хайнерсдорф.

Я спрашиваю:

– Что вы хотите и чем могу служить?

Хайнерсдорф вручает мне письмо в розовой папке. Читаю. <…>

Письмо было подписано доктором Фриче.

«Как Вы извещены генералом Кребсом, бывший рейхсканцлер Гитлер недостижим. Доктора Геббельса больше нет в живых. Я, как один из оставшихся в живых, прошу Вас взять Берлин под свою защиту. Мое имя широко известно.

Министерский советник министерства пропаганды доктор Фриче».

Читаю и поражаюсь ходом событий за последние дни и даже часы: вслед за Гитлером ушел Геббельс, за Геббельсом кто? Кто бы там ни был, но это уже есть конец войны. Спрашиваю:

– Когда покончил жизнь самоубийством доктор Геббельс?

– Вечером, в министерстве пропаганды.

– Где труп?

– Сожжен. Его сожгли личный адъютант и шофер.

Интересно… Гитлера тоже сожгли. Главари Третьего рейха избрали огонь средством очищения от земных грехов… <…>

– Известны ли вам наши условия: мы можем вести разговор только о безоговорочной капитуляции?

– Да, известны. Мы для этого пришли сюда и предлагаем свою помощь.

– А чем вы можете помочь своему народу?

– Доктор Фриче просит дать ему возможность обратиться по радио к немецкому народу и армии, чтобы прекратили напрасное кровопролитие, принять безоговорочную капитуляцию.

– Будут ли войска выполнять приказы Фриче?

– Его имя известно всей Германии и особенно Берлину. Он просит разрешения выступить в Берлине по радио.

Раздается телефонный звонок. Докладывает генерал Глазунов с командного пункта 47-й гвардейской стрелковой дивизии: «С передовой передают, что там видят, как немецкие войска строятся в колонны».

Одновременно Чуйкову поступило донесение, что в плен сдался генерал Гельмут Вейдлинг. После этого Чуйков связался с маршалом Жуковым и доложил ему о событиях последней ночи. Что касается Фриче, то Чуйков получил следующие указания, о которых он сообщил Хайнерсдорфу: советское Верховное командование принимает капитуляцию Берлина и отдает приказ о прекращении боевых действий. Фриче получит возможность обратиться по радио к жителям Берлина и к немецким солдатам. Наконец Чуйков вызвал к себе русского полковника с переводчиком.

«Явился полковник Вайгачев и с ним переводчик гвардии старшина Журавлев. Ставлю задачу Вайгачеву: «Вы поедете с Хайнерсдорфом к доктору Гансу Фриче. От имени немецкого правительства Фриче даст приказ войскам о капитуляции, о сдаче войск в плен в полном порядке, с вооружением и техникой. Пусть Фриче передаст по радио всем, что советское командование приняло предложение о капитуляции и берет Берлин и весь его гарнизон под свою защиту. Вы обеспечите приезд Фриче на нашу радиостанцию и установите контроль за точным переводом на немецкий язык того, что я сказал. После выступления Фриче по радио он и его ближайшие сотрудники должны прибыть сюда. Будем здесь разговаривать о дальнейшем. Ясно?»