Читать книгу "Найти тебя - Санта Монтефиоре"

— А Нуззо об этом знает?

Фредерика утвердительно кивнула головой.

— Нуззо знает об этом, но главное — он влюблен в миссис Уэйнбридж и сделает для нее все что угодно. Он поделился своими чувствами с Луиджи, а жена Луиджи рассказала мне.

— Это просто сплетня, которую кто-то пустил по Марелатту, — произнесла Селестрия. Хорошо еще, что никто не рассказал небылиц про ее вчерашний поход в бар.

В эту минуту Луиджи вышел из кухни с серебряным подносом, неся Селестрии кофе с молоком. Женщины сидели молча, пока он ставил чашку на стол. Поинтересовавшись, не желают ли они еще чего-нибудь, он удалился.

— Так что же нам делать? — нетерпеливо спросила Селестрия.

— Нуззо поговорит сегодня со своей сестрой.

— А что, если она не согласится нам помочь?

— Тогда мы все вместе будем ее упрашивать, как женщины женщину, — сказала Армель.

— Мы, итальянцы, относимся к смерти очень серьезно, Селестрия, — без улыбки сказала Фредерика. — Если Салазар действительно приложил руку к самоубийству двух человек, Розанна не захочет прикрывать его.

Селестрия смущенно посмотрела на Армель.

— Бенедикт тоже наложил на себя руки? — Армель кивнула. — Вы не говорили об этом.

— Я не думала, что это так важно, — сказала она, пожав плечами.

— Поражает количество сходных обстоятельств, этого трудно не заметить. — Селестрия встряхнула головой. — Я никак не могу сложить эту мозаику воедино. Или это только я? Может, вы видите то, чего я не вижу?

Армель покачала головой.

— Только то, что оба человека были не из тех, кто добровольно бы расстался с жизнью. И я еще раз утверждаю, они были убиты!

— Я тоже придерживаюсь этого мнения, — горячо согласилась девушка.

— Давайте попробуем добраться до истины самостоятельно, — предложила Фредерика, энергично потирая руки. — Кроме того, мне никогда не нравился этот адвокат. Уж слишком он самодовольный.

Армель зажгла сигарету и выпустила струйку дыма в теплый воздух. Сощурив глаза, она торжественно произнесла:

— Если смерть моего мужа — дело рук Салазара, то я убью его.

— Есть и другие способы отомстить, не прибегая к насилию, — сказала с серьезным видом Фредерика. — Кроме того, смерть — слишком мягкое наказание за убийство, так как она избавляет человека от чувства вины.

И тут Селестрия подумала о Хэмише, понимая, насколько верно высказалась женщина. Как же часто он хотел уйти от реальности в небытие? И не потому ли он проводил столько времени в мавзолее своей жены, моля Господа о смерти, чтобы соединиться с ней там, на небесах и наконец избавиться от чувства вины? А может, именно смерть была тем светом, что пробивался из-за двери на картине?

Вечером, переодеваясь к ужину, Селестрия вдруг услышала грустные звуки фортепиано и безошибочно определила, что это играл Хэмиш. Она ни разу не встретила его в течение дня, хотя искала в каждой проходящей тени. Со все более нарастающим разочарованием она ощущала, как он отдаляется от нее. И это не было реакцией на их поцелуи, как она думала. В случае с Хэмишем было трудно предсказать, чего ждать от него дальше, и только интуиция поддерживала ее уверенность, что быть вместе им предначертано судьбой. Накинув бледно-голубое платье, она поспешила по коридору. Ее сердце было не на месте: она не успокоится, пока не узнает, хочет он ее или нет.

По мере ее приближения звуки становились все громче. Здесь, среди стопок книг и статуэток, которые коллекционировала Фредди, на маленьком стульчике за фортепиано сидел Хэмиш. Его длинные ноги с трудом умещались под инструментом. Она робко улыбнулась, не зная, какая с его стороны последует реакция, и он улыбнулся в ответ, как будто не было ничего странного в том, что он с утра не показывался ей на глаза.

— Где же ты был? — спросила она, облокотившись на крышку инструмента. Он продолжал играть.

— Мысленно с тобой… — ответил он, и она чуть было не подпрыгнула от радости. Он опустил глаза, его пальцы легко находили нужные клавиши, и неожиданно он стал серьезным, а все его тело задвигалось в такт музыке, ставшей более драматичной.

— Ты играешь такую печальную мелодию, — произнесла она.

— Но я чувствую себя счастливым. Ты права, музыка — это выброс эмоций. Она проникает в душу и избавляет ее от боли. Она наполняет меня изнутри и заставляет поверить, что все возможно. — Он закрыл глаза и продолжал играть еще какое-то время.

Но вдруг остановился, не доиграв.

— Пойдем, — сказал он, вставая из-за фортепиано и беря девушку за руку. Хэмиш повел ее по коридору к маленькой лестнице, а затем в мастерскую. В комнате пахло свежей краской. Теперь она поняла, где он пропадал весь день. Ей не терпелось посмотреть, что же он нарисовал, но мольберт был развернут к стене.

Закрыв дверь, он стал жадно целовать ее. Она обвила его руками, тая на его груди и уже не чувствуя никакого отчуждения. В мастерской, где окно было открыто навстречу мягкому вечернему солнцу и спокойному морю, не было ни одного темного уголка, куда бы он мог скрыться, не было ночи, которую можно было обвинить в его безрассудстве, не было луны, с помощью которой можно было построить волшебную тюрьму, где реальность отстранена. Он целовал ее искренне, открыто и без всякого раскаяния.

Селестрия больше не сравнивала его с другими мужчинами, которых она когда-то целовала: они не шли ни в какое сравнение. Он был совершенно особенным зверем, не вписывающимся ни в одну лондонскую иерархию животных. И здесь, в сочном, насыщенном соснами воздухе Италии, она чувствовала себя абсолютно отрезанной от всего того, что она оставила в прошлой жизни.

— Ты — ангел, Селестрия, который спустился с небес, чтобы спасти меня от себя самого. Я ошибался на твой счет и теперь это понял. — Он уткнулся лицом в ее волосы. — Ты мне нужна.

— И ты тоже мне нужен, — призналась она.

— Давай покончим с прошлым. Пришло время отпустить его с миром.

— Конечно, если ты этого хочешь!

— Именно этого я и хочу. Я хочу тебя и хочу начать все с чистого листа. Я хочу, чтобы ты забыла о том, что я когда-то накричал на тебя. И я хочу позабыть об этом тоже.

А Селестрии так хотелось спросить его о Наталии! Она желала знать, как та умерла и почему он винил себя в ее смерти. Но она не собиралась давить на него. Если он захочет рассказать, он обязательно сделает это, но всему свое время. В данный момент она была счастлива просто быть рядом с ним, хотя сейчас почему-то казалось, что там, в мавзолее через дорогу, ярче, чем обычно, горят две свечи, горят, как упрек их нежданному счастью, упорно желая, чтобы их свет заметили.

Вечером, после ужина они выскользнули из Конвенто, чтобы развести костер на пляже в маленькой бухточке, которая так запала ей в душу в тот первый день. Она спряталась под покровом скал от остального мира, в прекрасном райском уголке, созданном только для двоих и для медленного танца влюбленных. Свет луны отражался от небольших волн. На берегу, потрескивая, горел костер, бросая искры в воздух, сырой и соленый от близости моря.