Читать книгу "Пляжный клуб - Элин Хильдебранд"

Каль Вест часами просиживал возле камина с книгой. В один год он изучал Библию, в другой – Шекспира, в третий штудировал Пулицеровских лауреатов в хронологическом порядке. По вечерам Каль снимал очки для чтения, откидывался на спинку кресла-качалки и слушал музыку: Гайдн, Шуберт, Билли Холидей. Казалось, он ведет тихую, умиротворенную жизнь, и невзгоды обходят его стороной. Тереза ему даже завидовала. Наверное, думала она, Каль Вест – человек очень мудрый и однажды в чем-то сделал правильный выбор.

В этот год Каль Вест, как обычно, зашел в вестибюль, олицетворяя собой привычное спокойствие и невозмутимость. При себе у него был черный чемоданчик и портплед в тон. Тусклая жилетка в малиновый ромб и твидовый пиджак.

– Здравствуйте, Тереза, – приветствовал он. Душевно потряс ее руку, как всегда в дни приезда и отъезда. Ни больше, ни меньше.

– Здравствуйте, Каль, – ответила Тереза. – Будьте как дома.

Каль кивнул. Он все воспринимал чересчур серьезно.

– Спасибо.

– Как прошел год? – поинтересовалась Тереза.

– Нормально, отлично.

«Нормально, отлично» – так он отвечал всегда. Но теперь Терезе захотелось узнать о нем больше, ведь в жизни любого человека есть место бедам и горестям, напастям и невзгодам.

– Как с работой? – спросила она.

– Отлично, – последовал ответ.

– А чем вы занимаетесь? Я знаю, работаете в университете, но что именно вы там делаете?

– Сижу в кабинете проректора, разбираю жалобы.

– Ой, как интересно, – сказала Тереза. – А от кого?

– Профессора жалуются на нехватку средств, студенты – на профессоров.

– Вам часто доводится общаться со студентами? – предположила Тереза.

– Случается, – ответил Каль. Он так и держал в руках чемоданы, не решаясь их опустить. Ведь это значило бы, что придется прочно закрепиться на этом месте и углубиться в беседу, чего ему явно не хотелось. – Я работаю только с письменными жалобами. Если бы мне пришлось принимать еще и устные, то воцарился бы хаос.

Тереза улыбнулась, уставившись на его жилет.

– А женщины в вашей жизни есть, Каль?

– Нет, – отрезал он и, кивнув на стойку портье, добавил: – Я, наверное, пройду на регистрацию.

И рванул к стойке с запалом спортсмена на бейсбольном поле. Как будто это была вожделенная база, прибежище и укрытие. Тереза еще покрутилась у цветов, проверяя, у всех ли блестящие листья, не пересохла ли почва в горшках, между делом поглядывая на удивительного гостя, который замер у стойки. Вот если он женится, каково придется его жене? Как это – жить, когда все идет своим чередом, по плану, по расписанию? Никаких заминок и неожиданностей наподобие погибшего в утробе ребенка и утреннего открытия, что твоя дочь сбежала. Трудно себе представить. Она в свое время сделала выбор: Нантакет и отель, где все течет и все изменяется.

Тереза окликнула, пока гость не успел удалиться в номер:

– Каль!

Тот повернулся. На его лице промелькнула досада.

– Позвольте я вас провожу.

Он подождал ее, и они пошли вместе. Терезу вдруг посетила шальная мысль дойти с Калем до номера и попытаться его соблазнить. Хоть плачь – хоть смейся. Она засмеялась, иначе, бог свидетель, впору себя проклясть. Она ведь хорошо к нему относится, так что за дела? Откуда взялось навязчивое желание во что бы то ни стало его растормошить?

– А знаете, – вдруг сказала Тереза, пока они шли к дверям. – У меня тоже есть жалоба. Или, скорее, недовольство. Дочь сбежала из дома.

– Правда? – спросил Каль. – Сбежала из дома?

– Да, в Бразилию. К одному очень красивому мальчику.

Каль Вест всегда снимал номер двадцать, который находился через одну дверь от фойе. Пройти два шага – и тут же его терраса.

– Сочувствую, – произнес Каль.

– Да пустое, – бросила Тереза. – Мне просто хотелось узнать ваше мнение, из чистого любопытства. Вы же с молодежью работаете. Вот как вы себе представляете восемнадцатилетнего беглеца?

– У нас убегать не в порядке вещей, – ответил Каль. – Особенно в Огайо. Ребятам там нравится.

– То есть вы хотите сказать, что никто никогда не сбегал?

– Во всяком случае, мне ничего об этом не известно. – Прицелившись ключом в замок, он поспешно проговорил: – Я занимаюсь отметками, невкусной едой. Простите, в таких вопросах я не помощник.

– Ладно, я поняла. А представьте, если бы сбежала ваша дочь, единственное дитя. Взяла и уехала бы в другую страну, к какому-нибудь парнишке?

Каль нервно облизал губы и уставился себе под ноги. Вопросы его мучили, заставляли думать о том, что когда-нибудь может с ним случиться.

– Ну вообще-то у меня нет детей. И я совершенно не знаю, как поступил бы.

– А если бы были?

– Наверное, я был бы совсем другим человеком.

– Каль! – Голос Терезы звенел от злости, и она себе поражалась. Кричать на любимого гостя? На этого аккуратиста? Но уж очень хотелось услышать ответ. – Что мне делать? Как вы считаете?

– Понятия не имею. Вы задаете вопрос, на который у меня нет ответа.

Тереза коснулась его плеча.

– Знаете, Каль, – сказала она, – иногда мне для разнообразия хочется побыть вами.

Он кивнул:

– А мне – вами.

– Правда? – удивилась она.

– Конечно. – Каль приоткрыл дверь и прошел внутрь вместе с чемоданами. Оказавшись по другую сторону «баррикад», он повернулся к Терезе, будто собираясь прощаться. – Вы не побоялись рискнуть.

– Чем же?

– Самым сложным, что есть на свете. Взвалить на себя родительские невзгоды. Вы – мать. А кто я? Никто.

– Неправда, Каль. Вы – человек со спокойной жизнью.

Он устало улыбнулся и закрыл дверь, оставив Терезу на ступеньках террасы. Она стояла и думала, что, наверное, в Кале Весте ее привлекали не столько собранность и опрятность, и не то, что с его отъездом в отеле уже никого не останется, сколько то, что на фоне размеренности и безмятежности она кажется себе шумной, смелой и удалой. Такой, какой и должна быть мать.

Ванс вычистил свое жилище вдоль и поперек. В прямом и переносном смысле. Все лето он прожил в арендованном коттедже позади гигантского особняка, владельцем которого был главный финансовый инспектор Франк Пардье. Так уж случилось, что особняк нарекли Курицей, а домик Ванса соответственно Яйцом. Одного этого было достаточно, чтобы отбить всякую охоту рассказывать людям, где ты живешь. Ванс не горел желанием выслушивать шуточки острословов по поводу куриных мозгов и отвечать на вопросы, что появилось раньше, яйцо или курица. Лав несколько раз тут бывала, хотя и не задерживалась надолго. Сюда как-то не хотелось приглашать женщин. Ванс нечасто наводил порядок, и в доме был завал из дисков, книг и инструментов.