Читать книгу "Наследник судьбы - Алексей Бессонов"

– Шарахну пристрелочным, – решил Ровольт.

В носу «Валькирии» с гулким лязгом разъехались массивные «ворота» клюза, выпуская в пронизанный отраженным светом сумрак узкие стволы пристрелки носовой батареи. Покоряясь командам сенсоров пульта, сервомоторы прокатили их по горизонтали – стволы бахнули в ограничители, чуть отползли назад и хищно зашевелились, нащупывая крохотную точку далекой цели.

– Ага, – хмыкнул Ровольт, – вот она.

Ребристые щупальца полыхнули немой вспышкой залпа – и выпуклая полусфера на серой спине «Суллы» взметнулась белой розой поражения: металл и пластик, вскипев, испарились грязным грибообразным фонтаном.

Колонна стала разваливаться. Флагман переложил курс, отойдя в сторону, и теперь на его место встала остроносая чуть приплюснутая махина «Найпорта», шедшего вторым. Округлые силуэты десантных «банок» начали разворот, стараясь убраться подальше от зоны поражения больших кораблей.

– Переложи ключ, Барт, – зевнул Королев, – пора, кажется, начинать… Экипажам – к атаке!

– Тут Рэндом не повторится, – осторожно заметил Ровольт, – этих орлов одним залпом не возьмешь…

– А и плевать на них! – ответил ему Торвард. – Подойдем поближе!

Команды на торможение не было, и дистанция стремительно сокращалась. Первым не выдержал Гот: носовая батарея линкора ахнула залпом всех своих двенадцати стволов. Мощность главного калибра была ужасна – «Найпорт» едва не швырнуло в сторону, весь его нос обвис кипящими рваными лохмотьями, разом похоронив штурманскую смену. Идущий впереди «Слай» тут же – азартно! – добил его частыми залпами, и белесое облако, только что бывшее могучим крейсером, медленно поплыло в сторону маневрирующей «Суллы». Флагман шел прямо на «Валькирию», и Гот ударил тормозными двигателями. Серая туша быстро приближалась, вдоль ее бортов замелькали вспышки выстрелов, и Торвард недоуменно зашевелился в кресле:

– Комендоры! Что происходит?

Борта заколотились в мелкой дрожи выстрелов, броня флагмана окуталась туманом взрывов, и «Сулла» стала раскрываться – как цветок, – Торвард закусил губу, представив себе, как там, в кошмаре кипящих отсеков, тают сейчас жизни его недавних товарищей.

– Да что он, заколдованный? – изумился Ровольт. – Я такого еще не видел!..

Флагман шел: изуродованный, расплавленный, в разодранных его недрах острыми искрами лопались генераторные ямы – но он ш е л, неотвратимый, как длань Господня, и пилоты «Валькирии», не веря своим глазам, дали тягу на реверс. Линкор начал пятиться, уворачиваясь от распотрошенного трупа…

«Слай» тем временем принялся за остальных. Точнее, это они принялись за него, ибо неведомый противник показался командирам крейсеров менее страшным, чем черный клинок имперского линкора. Это было довольно самонадеянное решение: Гордон Марри встретил их ураганной пальбой своих бортов. Маневренность ортианского крейсера была поразительной, он крутился словно взбесившаяся серая юла, и его батареи злобно долбили крейсера острыми голубоватыми клювами залпов.

И они отстали от загадочного диска. Что, правда, вовсе не означало, что Марри отстанет от них. Крейсера бросились наутек – «Слай», неумолимый и грозный, двинулся вслед за ними, выгоняя разлохмаченную четверку прямо под рявкающие пушки «Валькирии». Гот успел развернуть линкор, и он навалился на веер крейсеров металлической яростью своих всесокрушающих бортов. Там, во внутренних казематах батарейных палуб, сейчас вовсю работала адская кухня убийственных механизмов: пропахший горячим металлом воздух вибрировал от частых выстрелов, стонал и чавкал сочленениями затворов и унитарных элеваторов, равнодушно поющие вентиляторы рвали его в сотнях фильтров, и вся эта жизнь – жизнь странная, бездушная и нечеловеческая – мелкой дрожью отдавалась в командирской рубке.

Торвард сидел в кресле – безучастный. Тупорылый командир одной из «банок» самоубийственно швырнул ее в атаку на крейсер Борзенца, тот отмахнулся от нее короткой очередью бортовых залпов, и Королев смотрел, как там, в раскаленном металлопластиковом месиве, умирают те, кого он привык считать товарищами по оружию. Возможно, именно эта «банка» несла штаб сто шестой бригады во главе со старым добряком Батлером. Теперь они были ничем – ибо даже дыма не остается от человека, после прямого попадания в отсек…

Сражение заканчивалось, и пора было подсчитывать царапины. Пять крейсеров ОМ были развеяны по всей системе Бифорта в виде медленно остывающих грязных комков металла и пластика. Шестому удалось удрать, уведя за собой несколько корветов и двадцать семь десантных кораблей. Даром это не обошлось – на «Слае» сорвало ко всем чертям наружный антенный пост, крейсер Борзенца нуждался в серьезном ремонте носовой части: флагман практически «ослеп», и ко всему прочему на нем заклинило клюзы носовой батареи, что затрудняло вход в атмосферу. Второй крейсер вышел из боя без единой ссадины, зато «Валькирия» получила так, как не получала еще никогда. Бесстрастные датчики выдали триста пятьдесят пять попаданий! Чья-то ракета влипла прямиком в нижний элеваторный фризер пятой палубы, разом сварив шестерых комендоров, – правда, других потерь в экипаже не было. Броня линкора выдержала жуткую трепку! Все повреждения были сугубо наружными, и все они, кроме распыленного фризера, относились к разряду «ремонтируемых в полевых условиях».

Дрожь батарейных палуб давно утихла. На смену ей пришла мелкая пульсация головной боли. Торвард оторвал затылок от высокого подголовника.

– Садиться будем все вместе. Пускай Гот оставит на орбите зонд дальнего наблюдения. К черту всех – нам нужно ремонтироваться.

– Всех – это кого? – осведомился Ровольт. – Или ты думаешь, что после этакого разгрома сюда кто-нибудь сунется?

– Мне п-плевать! – ответил Королев и стиснул зубы до боли.

Морщась, он выбрался из кресла и сдвинул дверь, ведущую в личные апартаменты. В баре он раскрыл заветную зеркальную дверку, за которой хранился неприкосновенный запас великолепного орегонского коньяка, – вытащил плоскую серебряную флягу, одним рывком скрутил запечатанную сургучом пробку и жадно глотнул. Чуть терпкая маслянистая жидкость мягко стекла в желудок – и сразу стало легче…

Торвард упал в пахучие кожаные объятия роскошного дивана, закрыл глаза и нашарил в кармане камзола сигару.

– Вот так я плачу долги, – прошептал он, – тебе, Волленберг, и тебе, Батлер…

Сигара пробудила урчание в животе: вот уже сутки Королев жил на стабилизаторах, и вечно это продолжаться не могло. Но есть ему почти не хотелось – сейчас его сознание низвергалось в черные пучины боли, и она принимала его – властно и всеобъемлюще…

До рассвета уже было недалеко, неугасимый розоватый свет прожекторов соперничал с зарождающейся на востоке нежной голубизной, «Валькирия» тяжко опустилась на шершавые плиты космодрома, и к носовому шлюзу правого борта тотчас же подлетел юркий колесный транспортер. Трап, клацая сочленениями, дополз наконец до поверхности, разогнулся полностью – и тогда могучая дверь в борту корабля с гулом ушла в сторону.