Читать книгу "Во власти страха - Джеффри Дивер"

Билли отвел машинку от ее ноги, осмотрел работу и продолжил:

– Мой дядя отсталый во многих отношениях. Но и у него был свой звездный час. Он придумал Принцип кожи. Читал лекции о нем по всей стране – в других группах, на церковных службах, в охотничьих лагерях. – Глаза Билли засверкали. – Принцип кожи… Это блестяще. Только подумай: кожа говорит нам о нашем физическом здоровье, так? Она румяная или бледная. Яркая или тусклая. Сухая или эластичная. Покрытая сыпью или чистая… Она говорит и о нашем духовном развитии. Интеллектуальном. Эмоциональном. Белая – хорошая, благородная. Черная, коричневая и желтая – губительна и опасна.

– Неужели ты это всерьез?

Он сжал кулак, Пам съежилась и замолчала.

– Ты хочешь доказательств? Вчера я был в Бронксе, и один тип остановил меня. Молодой человек примерно твоих лет. У него на лице были келоидные рубцы – шрамы, похожие на татуировки. Красивые. Их сделал настоящий художник. – Билли отвел взгляд в сторону. – И знаешь, почему он остановил меня? Чтобы продать наркотики. Вот правда о таких людях. Принцип кожи. Его не обманешь.

Пам с горечью засмеялась.

– Чернокожий парень хотел продать тебе наркотики в Бронксе? Знаешь что? Поезжай в Западную Виргинию, там их продать тебе попытается какой-нибудь белый парень.

Билли не слушал.

– О Гитлере велся спор: действительно ли он ненавидел евреев, педиков, цыган и хотел, уничтожив их, сделать мир лучше? Или же они были ему безразличны, но он считал, что немцы их ненавидят, и воспользовался этой ненавистью и страхом, чтобы захватить власть?

– Ты видишь в Гитлере образец для подражания?

– Есть и худшие образцы.

– Вот как? Билли, что тебе нужно? Ты действительно веришь в Принцип кожи или используешь его для власти, для себя, для самолюбия?

– Разве не ясно? – Он хохотнул. – Ты достаточно умна, Пам.

Она промолчала, и Билли стер с ее щек слезы боли. И Пам поняла ответ. С ней что-то произошло, ударило, как его кулак. Она вспомнила о блоге, который они вели вместе с Сетом, и прошептала:

– А как же наш блог? Он противоположность всему, что ты говоришь. Зачем… зачем ты создал этот блог?

– Как ты думаешь? Каждый, кто отправляет благоприятный отзыв, попадает в наш список. Сторонники абортов, сторонники талонов на питание, сторонники иммиграционной реформы. Их судный день близится.

Что-то отправили на этот сайт около пятнадцати тысяч человек. Что их ждет? Он будет выслеживать их и убивать? Поджигать их дома или квартиры?

Билли отложил тату-пистолет и смазал вазелином наколку на ее бедрах. Потом улыбнулся и произнес:

– Посмотри. Что скажешь?

Читая сверху вниз, Пам увидела у себя на бедрах два слова.

ПАМ

УИ

Черт взьми, что он сделал? Что имел в виду?

Билли спустил свои джинсы, и она увидела наколки на его бедрах, сделанные тем же шрифтом.

ЕЛА

ЛЬЯМ

Вместе они читались:

ПАМ ЕЛА

УИ ЛЬЯМ

– Мы называем их разделителями. Любовники выкалывают на теле друг друга части своих имен. Их можно прочесть, только когда она вместе. Это мы, понимаешь? Порознь нам чего-то не хватает. Вместе мы одно целое. – На его землистом лице промелькнуло подобие улыбки.

– Любовники? – прошептала Пам и посмотрела на его наколки – они были сделаны несколько лет назад.

Он внимательно посмотрел на ее смущенное лицо. Натянул свои, потом ее джинсы, застегнул молнии и пуговицы.

– Я знал, что когда-нибудь верну тебя. – Билли указал на места наколок. – «Памела». «Уильям». Хорошая деталь, тебе не кажется? Наши имена будут полными, когда мы ляжем вместе, чтобы зачать наших детей. – Он заметил на ее лице испуг.

– Почему у тебя такой вид? – Билли словно обращался к дочери, расстроенной неудачным днем в школе.

– Я любила тебя! – выкрикнула она.

– Нет, ты любила кого-то, представлявшего собой часть раковой опухоли этой страны. – Взгляд его смягчился, и он зашептал: – А как же я, Пам? Женщина, которую я любил всю жизнь, оказалась врагом. Они отвратили от меня твой разум, твое сердце.

– Никто меня не менял. Я никогда не разделяла веры моей матери. Твоей веры.

Билли погладил ее по голове, улыбнулся и негромко заговорил:

– Тебе устроили промывание мозгов. Понимаю. Я исправлю тебя, милая. Верну в лоно церкви. А теперь давай собираться.

– Хорошо, хорошо.

Он поднял ее на ноги. Пам повернулась и посмотрела ему в глаза.

– Знаешь, Билли… – мягко начала она.

– Что? – Он как будто с удовольствием увидел ее улыбку.

– Тебе следовало проверить мои карманы. – Пам выбросила правую руку к его лицу, крепко, как только могла, держа выдвижной нож, которым разрезала клейкую ленту. Этот нож она постоянно носила в набедренном кармане после тех ужасных дней в Ларчвуде.

Лезвие прошлось по щеке и губам Билли. Но не с чавкающим звуком, как в кино. Это было беззвучное рассечение плоти.

Когда он взвыл и, схватившись за лицо, отвернулся, Пам перепрыгнула через журнальный столик и бросилась к входной двери с криком:

– Это модификация тебе, идиот.

Глава 72

Руки Пам были сколькими от крови Билли, но она распахнула дверь и, спотыкаясь, выскочила в коридор. Она выбежит на улицу и начнет кричать изо всех сил. Пусть в доме некому услышать ее просьбы о помощи, но ведь вокруг много соседей.

Десять футов, пять футов… Есть! Она сейчас…

Но тут его пальцы схватили ее за щиколотки, и она с криком упала на пол вестибюля. Голова ее ударилась о доски, нож вылетел из руки. Пам изогнулась, повернулась лицом к Билли и принялась яростно пинаться, метя ему в пах.

Его лицо было изуродовано – ее это и радовало, и пугало. Разрез начинался под глазом и шел до середины щеки. Пам надеялась ослепить его, но он, похоже, хорошо видел. Кровь все еще лилась из щеки и пузырилась на губах. Девушка понимала, что прорезала щеку насквозь. Она не могла разобрать, что он говорил. Угрожал, само собой. Он был в ярости.

Кровь залила ее куртку, руку, ладонь. Все лицо было в мелких кровавых брызгах. Билли, судя по ужасающему выражению лица, испытывал невыносимую боль.

Отлично!

Пам перестала отбиваться. Он слабел, но был все еще гораздо сильнее ее. «Беги, – мысленно сказала она себе. – Черт возьми, вырвись на улицу!»

Упираясь руками в пол, она смогла отодвинуться примерно на фут от него, ближе к двери. Но он остановил ее, перевернул на спину, нанес удар в солнечное сплетение, снова заставив выдохнуть из легких весь воздух и согнуться. Она тут же вырвалась – окровавленные руки у него стали скользкими – и поднялась на колени. Но ярость придала ему силы. Билли уперся ногой о стену, прыгнул вперед и ухватил ее руками за горло. Пам вновь оказалась на спине, ловя ртом воздух. Она опять ударила ногой и угодила коленом ему в пах. Билли ахнул, с силой вдохнул и начал выкашливать кровь. Снова сел на нее. Хватка его ослабла, он откинулся назад, стал бить ее по щеке и челюсти, гневно изрыгал слова, которые она не могла разобрать, и продолжал пачкать ее кровью.