Читать книгу "Не горюй! - Мэриан Кайз"

Стюардессы поглядывали на меня с интересом и некоторым беспокойством.

Скорее всего они решили, что я только что сделала аборт.

В Дублине шел дождь. Посадочная полоса сверкала и казалась скользкой. В зале для прибывающих было пусто. Я прошла мимо карусели, стуча по кафельному полу своими высоченными каблуками.

Я никому не сообщила, что возвращаюсь, так что никто меня не встречал.

И вообще, по-моему, никто никого не встречал.

Я заметила одинокого носильщика. Он терпеливо объяснял удивленному пассажиру, что пропустить один рейс большая неудача, но пропустить два — просто непростительно.

Я прошла мимо закрытых киосков, мимо конторы по обмену валюты, прячущейся в темноте, и пустых окошек, где в приличное время можно взять машину напрокат. Наконец я добралась до мокрого выхода.

У подъезда стояло одно-единственное такси. Водитель читал газету. У него был такой вид. будто он стоял здесь уже несколько дней.

Он вез меня домой и, что удивительно, молчал. Единственными звуками были поскрипывание «дворников» и стук дождевых капель по крыше.

Наконец он высадил меня у моего дома. Ни в одном окне не горел свет. Я вежливо поблагодарила его за поездку, он так же вежливо поблагодарил меня за чаевые. Мы распрощались.

Было десять минут второго.

Я вошла очень тихо — мне не хотелось никого будить. И, боюсь, не из бережного отношения к их покою. Мне не хотелось отвечать на неизбежные вопросы.

Мне не терпелось увидеть Кейт, но ее в комнате не оказалось. Мама, очевидно, решила, что я останусь ночевать в Лондоне, и перенесла ее корзинку в свою спальню.

Но мне так хотелось подержать ее! Я так по ней скучала…

Я на цыпочках прокралась в мамину комнату, отчаянно надеясь, что не разбужу ее.

Я удачно выкрала собственного ребенка. И без сил свалилась на кровать. Заснула, так и не выпуская Кейт из рук.

36

На следующее утро я проснулась, чувствуя себя немного лучше. Я не излечилась полностью, но была готова ждать. Ждать, когда станет лучше, ждать, когда пройдет боль.

Я приняла твердое решение расстаться с Джеймсом, но, будучи девушкой нетерпеливой, ждала немедленных положительных результатов. Мне хотелось, чтобы плоды моего решения без всякого промедления свалились в мои руки. Мне хотелось оставить свою печаль под полушкой, чтобы она к утру исчезла. Я бы даже не расстроилась, если бы вместо печали там не оказалось денег.

Но чудесных излечений не существует, я поняла это очень давно. Мне придется выбираться самой. Потребуется терпение. И только время покажет, насколько правильным было мое решение.

Я все еще не была уверена, что поступила разумно, бросив Джеймса. Но точно знала, что не могла с ним остаться.

Попробуйте разобраться, что я хочу сказать.

И если вам это удастся, не соблаговолите ли разъяснить все мне?..

Джеймс позвонил в восемь часов утра. Я отказалась с ним разговаривать. Он позвонил еще раз — без двадцати девять. Я снова не подошла к телефону. Затем он позвонил в десять минут десятого — с тем же результатом. После этого наступила неожиданная пауза почти до одиннадцати часов — и опять три звонка практически один за другим. Результат тот же. Весь день он звонил каждые полчаса, но я не подходила к телефону. Последний звонок прозвучал в шесть вечера.

Бедная мама безропотно отвечала весь день на эти звонки. Должна сказать, что в критических ситуациях эта женщина вполне стоит груды шоколадных батончиков «Марс», равной по весу ее собственному.

Папа вернулся с работы в двадцать минут седьмого, а без двадцати семь ворвался в комнату, где я сидела с Кейт, рассматривая документы на квартиру, и заорал:

— Клэр, ради всего святого, поговори с ним!

— Мне нечего ему сказать, — мило улыбнулась я.

— Мне плевать! — взревел он. — Это зашло слишком далеко! Он говорит, что будет трезвонить всю ночь, пока ты не подойдешь и не поговоришь с ним!

— Не вешай трубку, — предложила я, вновь погрузившись в изучение бумаг.

— Клэр, так нельзя, — взмолился он. — Хелен все время кладет эту проклятую трубку на место.

— А почему, собственно, я должна страдать из-за того, что она вышла замуж за придурка? — раздался приглушенный голос Хелен откуда-то из-за двери.

— Пожалуйста, Клэр! — продолжал умолять отец.

— Ох, ну ладно, — вздохнула я, положила на стол ручку, которой делала пометки, и сказала в трубку: — Что тебе надо, Джеймс?

— Ты уже пришла в себя? — обиженно отозвался он.

— Я не знала, что была не в себе, — вежливо ответила я.

Джеймс мой ответ проигнорировал.

— Я звонил весь день, и твоя мать утверждала, что ты не хочешь говорить со мной, — раздраженно продолжил он.

— Совершенно верно, — подтвердила я.

— Но нам нужно поговорить! — настаивал он.

— Нет, не нужно, — ответила я.

— Клэр, я тебя люблю! — пылко сказал он. — Мы должны помириться.

— Джеймс, — холодно заявила я, — я не собираюсь с тобой мириться. Я сделала все возможное для этого — и с меня хватит. Ты считаешь, что ты прав, я же так не считаю. И я не собираюсь тратить время и силы, чтобы убедить каждого из нас изменить свое мнение. Я желаю тебе всех благ и надеюсь, что ради Кейт наши отношения останутся цивилизованными. Но обсуждать я больше ничего не буду.

— Что с тобой случилось, Клэр? — удивленно спросил Джеймс. — Ты никогда такой не была. Ты так изменилась…

— Как, разве я тебе не сказала? — насмешливо спросила я. — Мой муж мне изменил. И знаешь, это произвело на меня впечатление.

Знаю, не стоило злобствовать, но я не могла удержаться.

— Не смешно, Клэр, — сказал он.

— Конечно, нет, Джеймс, совсем не смешно.

— Послушай, — сказал он, начиная раздражаться, — так мы ни до чего не договоримся.

— И чудесно, — заметила я, — потому что нам не о чем договариваться.

— Очень остроумно, Клэр! — ехидно отозвался он.

— Благодарю, — сказала я с преувеличенной вежливостью.

— Послушай, — Джеймс неожиданно сменил тон на официальный и еше более напыщенный, чем обычно. — У меня к тебе есть… предложение.

— Вот как? — удивилась я.

— Да, — подтвердил он. — Клэр, я тебя люблю, я не хочу с тобой разводиться, так что, если хочешь, я могу… пойти на уступки.

— А именно? — спросила я без всякого интереса.

Откровенно говоря, мне было почти наплевать. Я вдруг поняла, что он не может сказать абсолютно ничего такого, что заставило бы меня изменить свое решение.