Читать книгу "Замужество Изабель - Шейла О'Фланаган"

– Изабель!

Ко мне быстрыми шагами приближался Ян. Извинившись, он увел меня от соседки, за что я ему была несказанно благодарна.

– У тебя был совершенно затравленный вид, – сказал он.

– Спасибо.

– Однако ты такая бледная!

– Голова болит, вот и все.

– Это кошмарное мероприятие кого угодно доведет до головной боли. – Он осмотрелся. – Столько народу! Кто бы мог подумать, что у бабушки было столько знакомых!

– Не думаю, что все это ее знакомые, – возразила я. – Большинство людей – это знакомые матери. Они пришли ее поддержать, выразить свои соболезнования.

– Поддержать! – фыркнул Ян. – В чем заключается их поддержка? В поедании сэндвичей и питье чая? Или виски? – Некоторые мужчины в гостиной действительно заливали в себя изрядные порции виски.

– Почему бы и нет? – снова возразила я. – Они пришли на похороны. Может, у них сегодня были совершенно другие планы, и они ни сном ни духом не ведали, что попадут сюда? Мы просто обязаны их хотя бы накормить и напоить.

– Что-то ты стала слишком рассудительная, – сказал Ян. – Или, может быть, ты уже стареешь?

– Заткнись! – Я дружелюбно ткнула его в плечо, в ответ он столь же дружелюбно обнял меня за плечи.

Подружка Яна Хани пришла только на мессу, а потом быстро вернулась на работу, объяснив, что никто ее там сегодня подменить не сможет. Они с Яном снова были вместе.

– Мне показалось, что я не могу без нее жить, – объяснил мне Ян. – Что-то в ней есть такое особенное, Иззи.

– Ноги до ушей – вот что в ней особенное, – поддразнила я его.

Алисон и Питер сидели рядышком – склонив друг к другу головы и погруженные в собственный мирок – и выглядели в таком состоянии совершенно естественно… Словно были созданы друг для друга.

– Ты уверена, что с тобой все нормально? – спросил Ян.

– Господи, Ян, когда наконец люди перестанут задавать мне этот дурацкий вопрос? – спросила я со вздохом.

– Мать говорит, что в Мадриде тебя заездили, как рабыню на плантациях.

– Что она знает об этом? – воскликнула я. – И к тому же меня не заездили. Мне самой нравится работать.

– А Алисон говорит, что у тебя есть бойфренд.

– И есть, и нет…

– Значит, ничего серьезного?

Я с ужасом взглянула на брата. Раньше мы с ним никогда не обсуждали личную жизнь. Я всегда считала его слишком юным для таких обсуждений. Конечно, свое отношение к Тиму он высказывал всегда: сперва симпатизировал ему, а потом – солидарно с Алисон – предупреждал меня против его непорядочности.

– Ничего, – я решила не вдаваться в объяснения.

– Но ты такая грустная!

– Господи, Ян, мы же на похоронах! Здесь и положено быть грустной.

– Ничего подобного. Посмотри кругом. Народ смеется и рассказывает друг другу смешные истории.

– Ты ужасный тип!

Но в сущности он был прав. Под влиянием виски ли или чего другого, но люди чувствовали себя совершенно свободно, улыбались, даже шутили понемногу. Мать оживленно беседовала с Рейчел, та подкрепляла свои доводы энергичной жестикуляцией.

"Почему же я чувствую себя, словно замороженная изнутри? – думала я. – Почему мне хочется пойти в свою комнату, броситься на постель и завернуться, как в детстве, с головой в одеяло?" Наверняка эта боль, неописуемая, необъяснимая боль, осталась у меня, как отголосок детского ужаса перед смертью, думала я, и ей не место в жизни тридцатилетней женщины.

Преуспевающей, кстати сказать, женщины.

Женщины, которую некому обнять, шептал мне изнутри какой-то другой голос, как обнимает Питер свою Алисон. Женщины, которой некому довериться, как доверяет Ян своей Хани…

Не будь идиоткой, злобно одернула я себя. Ты независимая женщина. Замужество больше не является целью твоей жизни. И если тебе так уж хочется поцелуев и объятий, то позвони Тиму Мэлону прямо сейчас. Он будет счастлив сослужить тебе такую службу. Тебе даже не придется его об этом просить!

Вокруг продолжали шуметь людские голоса, но я себя чувствовала словно меня заперли в собственном мирке, отделили непроницаемой стеной от всех остальных. Я разговаривала с людьми, которых очень давно не видела: с соседкой, с владелицей мясного магазина в Сутоне, где мать и бабушка покупали продукты, с преподавательницей вечерних курсов по английской литературе, которые посещала бабушка. Я даже не знала, что бабушка в семьдесят семь лет ходит на такие курсы. Чему она могла там учиться? Но преподавательница сказала, что бабушка была замечательной ученицей – неутомимой, заинтересованной, остроумной, заражающей весь класс своей энергией.

Какая же я дура, что тоскую по ней сейчас, думала я, споласкивая чашки и блюдца на кухне и расставляя их на сушилке. Я налила себе "Южного комфорта". Это я познакомила бабушку с "Южным комфортом". Лет пять или шесть тому назад. И он ей понравился. Я проглотила сладкую жидкость и позволила ей себя согреть.

Мне очень хотелось уйти. Я очень устала от такого количества людей вокруг. Мне необходим был покой.

– Иди, я тебя прикрою, – сказал Ян, когда я пожаловалась ему на свое состояние. – И с матери глаз не спущу.

– Спасибо.

– У тебя правда страшно усталый вид. А завтра вечером тебе уже лететь в Испанию.

Я из последних сил улыбнулась.

– Ну и что? Я женщина реактивная. Перелеты, переезды – это как раз для меня!

– Иди выспись, реактивная женщина! Я матери не скажу, что ты ушла!

И я пошла домой. Дорога шла по берегу моря, дул сильный бриз. Меня едва не сбили с ног какие-то подростки на роликах, которые неслись со страшной скоростью по велосипедной трассе. В Ретиро-парке дети на роликах больше любят разные замысловатые прыжки и повороты, нежели скорость. Но и эта мысль меня не вдохновила. Мне нестерпимо хотелось спать, и с каждой минутой чувство отделенности от внешнего мира во мне только нарастало.

Но и дома я не могла уснуть. Ворочаясь на кровати, я мысленно считала корабли на горизонте, сперва до ста, потом до тысячи, но сон все равно не шел. Я пыталась дышать медленно и ровно, но только спровоцировала этим приступ кашля. Я зарылась с головой в подушку, но все равно слышала громкое чириканье птиц за окном и детский смех.

Наконец я встала и спустилась вниз. Посидела в саду. Выполола пару сорняков. Потом вернулась в дом и позвонила Тиму на работу.

– Алло! – услышала я в трубке голос Тима, после того как его подозвала к телефону секретарша.

– Привет, Тим.

– Изабель! Как я рад тебя слышать, Изабель!

– Я тебя тоже, Тим.

– С тобой все в порядке? У тебя такой странный голос.

– Я дома, прилетела на похороны бабушки.