Читать книгу "Авалон-2314 - Евгений Гаркушев"

* * *

По лунным тоннелям мобиль мчался совсем не так быстро, как по Земле. Иногда нам приходилось ждать, когда освободится нужная струна. Время уходило на открытие воздушных шлюзов – не каждый раз их распахивали перед мобилем заблаговременно. Похоже, Моргана оформила нас как не слишком срочный груз, чтобы не привлекать лишнего внимания. Соловей спал подобно сурку зимой.

В дороге мы тоже слегка вздремнули, но частые остановки заставили меня проснуться. Заметив, что поэт открыл глаза, я обратился к нему с вопросом:

– Николай, как вы думаете, зачем мы прячемся? Для чего едем к Вите?

Гумилев насмешливо улыбнулся, что в сочетании с сонным выражением его лица выглядело достаточно комично, и медленно, нехотя ответил:

– Полагаю, мы путешествуем к истокам.

– Истокам чего?

– Истории. Неужели вы думаете, Даниил, что Вита встретила вас в вирте случайно?

– Вы хотите сказать, что она играет в событиях, произошедших в последнее время со мной, да что там со мной, главное, с Ницше, ключевую роль?

– Именно. Ключевую, – согласился Николай Степанович. – Не главную, а ключевую. Причем сама она, скорее всего, этого даже не подозревает. Добравшись до Виты, мы узнаем, кому и зачем понадобилось убивать Ницше. Встретиться с ним лицом к лицу. И определить наше к нему отношение. Моргана прекрасно это понимает. И Галахад этого ждет. И не только Галахад…

Неловко в этом признаваться, но мне показалось, что Гумилев бредит или бормочет со сна какую-то ерунду. А он продолжал обосновывать свою позицию:

– Скорее всего, речь идет о разделе сфер влияния между Галахадом, Морганой и еще какими-то – в настоящий момент неизвестными – личностями. Подумайте сами, Даниил, можно ли было просчитать, что Галахад собирается использовать вас для того, чтобы каким-то образом повлиять на меня?

– Не знаю, – честно признался я. – У меня слишком мало данных о прогностических возможностях современных программ, чтобы оценить такую вероятность.

– Так я вам скажу. Вероятность вычислить нашу грядущую встречу – девяносто девять процентов. Да, случаются нестыковки, накладки и неполадки, но в близкой перспективе просчитать мотивы, стремления и целесообразности весьма легко. Для этого даже не нужно быть сверхинтеллектом – достаточно иметь нужные данные и соответствующую программу.

– Пусть так. А какую роль играет Ницше?

– Где и при каких обстоятельствах мы встретимся, тоже легко вычислить.

– Да неужели? То есть убийство Ницше было не только заранее спланировано, о нем еще и известно было всем?

– Нет, конечно, – сухо ответил Гумилев. – Не всем. Но кому-то было известно. А может быть, убийство и не входило в их планы. В том-то и соль. Именно поэтому наши действия не абсолютно предсказуемы – скорее всего, за убийцами стоит третья сила, четвертая, пятая… Идет большая игра. И один из игроков ввел в нее Виту. Правда, вас всячески старались отвлечь от этой девушки – тут и покушения, и поездка в Тибет, и множество заданий. Но сейчас мы едем к ней! Значит, опять выбрались на прежнюю дорогу.

Через воздухозаборники проник запах лимона – похоже, мы плыли над лимонной рощей. Внизу шелестела листва. Правда, кругом царила темнота, увидеть что-то было весьма затруднительно – я замечал только смутные тени.

– Стало быть, Галахад и Моргана знали о Вите и включили ее в свои планы давно?

– Кхм… – Гумилев воззрился на меня, как на крайне удивившего его человека. – Знали? А вы предпринимали какие-то действия, чтобы о вашем контакте никто не узнал? То есть это, в общем-то, практически бессмысленно, все равно или поздно узнают все, но вы ведь и не скрывались. Бродили вместе по вирту, глазели по сторонам. И вас все видели. Слышали. Вы ведь не на полянке в лесу общались, а в созданной компьютерами реальности. Возможно, ни сама Вита, ни ваш опекун Галахад не знают о том, кто и зачем помог вам встретиться. Игра продолжается…

Упоминание Галахада как опекуна почему-то задело меня, и я не удержался от вопроса:

– А кто опекает вас, Николай Степанович? Или вы сами по себе?

– Стремлюсь быть сам по себе, – делано безразлично ответил Гумилев. – Но прежде меня опекала Фея Моргана. Вы ведь с ней достаточно близко знакомы, Даниил?

– Да. А разве среди воскрешенных есть такие, кто с ней не знаком?

– Сложно сказать. Может быть, и есть. И наверняка есть те, на которых она не имеет влияния. «Авалон» – сложная структура. Но его представители, при всей их мощи, не всемогущи и не вездесущи.

Мобиль тряхнуло, он спрыгнул со струны на пешеходную дорожку и покатился прочь, чтобы не загораживать проход людям.

– Площадь борьбы и труда, – объявил диспетчер.

Мы выбрались наружу, вытащили Диму – просыпаться он решительно отказался – и в который раз поразились увиденному. Нас окружал город, в чем-то похожий на средневековый. Двух– и трехэтажные дома, вымощенные камнем улицы, небольшой фонтан посреди площади, аккуратно подстриженные деревья. Сейчас на этой стороне Луны царила двухнедельная ночь, на улицах горели фонари, и большинство окон домов были освещены. Только небо здесь оказалось черно-зеркальным. В нем отражались огни фонарей и домов.

– Двадцать часов тридцать минут по берлинскому времени, – объявил комм Гумилева. Фраза, что характерно, была произнесена по-немецки.

Поэт закинул винтовку на плечо, улыбнулся и спросил тоже по-немецки:

– Как вы полагаете, Даниил, для Луны я выгляжу не слишком экстравагантно?

– Мы живем в свободном мире, – ответил я. – Вроде бы…

– Разрешение на оружие у меня имеется. Но, кажется, в разрешении говорится о территории государств планеты Земля, но не о космических колониях.

– Тогда, полагаю, винтовку нужно будет зачехлить.

– Отличное решение. Правда, ее долго доставать из чехла в случае необходимости.

Я так и не понял, шутит поэт или говорит серьезно. Комм подсказал, где находится нужный дом. Светло-желтый, трехэтажный, с одним подъездом и большими стеклянными воротами. Достаточно толстыми для того, чтобы удерживать воздух при резком падении давления на улице. Окна в домах были задраены наглухо, ни одной открытой форточки. Балконов не было вообще – архитектурное излишество…

Дверь в дом Виты открылась перед нами сама собой, без лишних вопросов. Или на Луне доверяли незнакомцам, или нам помогала Моргана. Тащить Соловья было тяжело, но разбудить его так и не получалось. Люди нисколько не удивлялись, увидев нашу живописную группу. Некоторые даже улыбались. Веселый народ!

– А если Виты нет дома? – спросил я, ни к кому конкретно не обращаясь. Пожалуй, я ждал ответа от Феи, но отозвался Гумилев:

– Где же может быть симпатичная девушка в половине девятого вечера? Особенно если мы специально к ней едем?

– Вы полагаете, она нас ждет? То есть, если Виолетта окажется дома, значит, она участвует в заговоре вокруг Ницше?