Читать книгу "Ночные сестры - Валентин Черных"

Борис отвез меня в гостиницу. Впереди у меня был целый вечер. Но день оказался для меня слишком напряженным, я прилегла и тут же уснула.

Разбудил меня телефонный звонок.

— Слушайте меня внимательно, — сказал адвокат. — Сэр Идкинд примет вас завтра в двенадцать часов по Гринвичу. Записали? Запомните, что англичане не любят, когда опаздывают. Здесь русские объяснения, что вы попали в автомобильную пробку, не проходят. Теперь все будет зависеть от вас.

— Спасибо, — поблагодарила я, не удержалась и спросила: — Как вам этого удалось добиться?

— Я позвонил раввину и рассказал ему жалостливую историю о том, как русская девушка была влюблена в еврейского юношу, но отец-антисемит не разрешил им пожениться.

— И он расчувствовался?

— Нет. Он сказал, что слава Богу, что вы не поженились. От смешанных браков в общине всегда проблемы, но согласился помочь мужественной русской девушке. Он позвонил сэру Идкинду, и тот назначил вам встречу.

— Но мой отец не антисемит. Так тогда складывались обстоятельства. Мой отец — партнер сэра Идкинда, я не хочу, чтобы об отце сложилось превратное мнение.

— Вы хотите встретиться с Идкиндом? — спросил адвокат.

— Да.

— Я вам это устроил. — И адвокат положил трубку.

Теперь передо мной возникла еще одна проблема. Но я ее не могла решить сейчас и легла спать, подумав, что утро нисколько не мудрее вечера, потому что все накопившиеся вечерние проблемы только прибавляются к утренним. Но все-таки какое-то успокоение наступило. Утром я встала бодрой, решила даже сделать пробежку, шорты я захватила из Москвы, но в этот момент в дверь постучал Заместитель.

— Вера, доброе утро! — сказал он. — Ты пойдешь завтракать?

— Пойду.

Мы спустились в цокольное помещение. Я по московской привычке позавтракала плотно, потому что в школе у меня иногда было по пять уроков подряд и обедать домой я приходила часов через шесть после завтрака.

Заместитель был тоже бодр и свеж.

— День мы используем на культурную программу, — предложил он. — Мы сходим в Тейт Галери, потом в Музей восковых фигур мадам Тюссо, а потом пойдем на Бейкер-стрит, в Музей Шерлока Холмса. Вечером поужинаем с американцем, получим от него дополнительную информацию.

— Нам нужна не информация, а встреча с Идкиндом, — сказала я и подумала, что поступаю как мстительная жена. Могла бы сразу сообщить, что встреча с Идкиндом состоится, тем самым снять с него напряжение. Нет, пусть помучается за свои грехи. Хотя какой грех? Ну выпил один раз.

Заместитель помрачнел. Я своей цели достигла.

— Извини, — сказала я.

— За что? — спросил он.

— Что злюсь за вчерашнее. Сегодня мы в двенадцать встречаемся с Идкиндом.

— Мы пока не можем с ним встретиться.

— К сожалению, мы не можем отказаться от этой встречи. — Я вздохнула. — Он сам нам назначил это встречу. Но если ты не можешь, то надо позвонить сэру Идкинду и отказаться.

— Рассказывай, темнила! — потребовал Заместитель.

Я ему рассказала о своей встрече с Борисом и его адвокатом.

— Значит, ты еще в Москве решила использовать связи своего бывшего жениха? — спросил он.

Его вопрос меня разозлил.

— Что значит — использовать? Я хотела его увидеть. Конечно, я подумала, что если возникнет такая необходимость и мне потребуется помощь… Он у меня единственный знакомый в Лондоне. А если бы ты меня бросил?

— Судя по всему, не я тебя брошу, а ты меня, и, наверное, очень скоро. Зачем, собственно, я тебе нужен? Ты сама находишь выход из любого положения.

— Если бы… Ты мне скажи, как мне быть со своим отцом-антисемитом? Идкинд ведь спросит об этом.

— Не спросит. Его интересует только дело.

— А если по делу, то давай обсудим стратегию. Ведь придется тебе вести этот разговор. Я по-английски могу только здороваться, поблагодарить за беседу и попрощаться.

— Давай обсудим, — согласился он. Мы вышли на улицу, сели в небольшом скверике и обговорили, кажется, все повороты, какие могут возникнуть, но все-таки так и не угадали, как повернулась эта самая трудная в моей жизни беседа.

Офис сэра Идкинда оказался на берегу Темзы, как мне показалось вначале, в старом складе. Это было большое деревянное двухэтажное здание. Стены внутри были обшиты темными от старости досками. В большом зале за стеклянными перегородками находилось десятка два женщин. Работали факсы, принимая и отправляя информацию, светились экраны компьютеров.

Нас встретила молодая стройная женщина, я не могла определить, сколько ей лет: то ли двадцать пять, то ли сорок пять, лишь когда она улыбнулась, я поняла, что она старше меня. Вверх, на второй этаж вела довольно крутая лестница, я подумала, что если женщина будет подниматься первой, будут видны ее трусики, но первым стал подниматься Заместитель, за ним шла я, а наша сопровождающая умудрилась на узкой лестнице идти не впереди, не сзади, а почти рядом со мной.

Кабинет сэра Идкинда оказался точно таким же залом, как и внизу, но не казался большим, потому что был заставлен шкафами с книгами, диванами, столом для заседаний, за которым, как у нас в компании, могло поместиться двенадцать человек. В кабинете была еще электрическая плита, два больших холодильника, круглый стол с тремя креслами. Это все я рассмотрела потом, вначале меня поразила стена из стекла, через которую просматривалась Темза с парусниками на противоположном берегу, кирпичными складами, со стрелами подъемных кранов и баржами.

Бесшумное плавное движение кранов завораживало, напоминая танец.

Из-за стола поднялся высокий худой старик в темном пиджаке и серых полосатых брюках. Он был похож на джентльмена из кинофильма.

Это был мой первый выезд за границу, но меня не оставляло ощущение, что все это я раньше видела: и лондонские улицы, и магазины, и гостиничные номера, и таких джентльменов, как сэр Идкинд. И я действительно все это видела в кино и по телевизору.

Я была уверена, что сэр Идкинд поцелует мне руку, в кино джентльмены всегда целовали руку даме, но он пожал мою руку. Его ладонь оказалась очень широкой и прохладной, как у всех стариков, про которых говорят, что их уже кровь не греет. В нашем микрорайоне таких стариков почти не было. Они не доживали: их или убили на войне молодыми, или они спивались и умирали, едва перевалив за шестьдесят.

— Кофе, чай? — спросил Идкинд.

— Кофе, — сказала я.

И пока мы усаживались за столом, женщина, которая нас встречала, уже поставила на стол кофейник, сливки, бисквиты и вазочку с очень мелкими кусочками сахара.

Мы пили кофе, Идкинд молчал, полуприкрыв глаза. Заместитель представил меня и заговорил по-английски, но Идкинд прервал его.