Читать книгу "Мистерии Осириса. Огненный путь - Кристиан Жак"

– Мне бы очень хотелось вам ответить отрицательно!

– Я ценю эту искренность и понимаю твое смятение. И, тем не менее, все идет по моему плану, и твое беспокойство беспочвенно. Наша единственная цель? Абидос и таинства Осириса. С какой стати печалиться мне о каком-то сборище ханаанеев и нубийцев? Когда-нибудь, сегодня или завтра – какая разница? – они обратятся. Пусть Сесострис их покоряет, это неважно. Он растрачивает себя, поддерживая порядок и каждое мгновение опасаясь, что будет атакован на севере или на юге. Наш диверсионный маневр прекрасно удался и достиг верной цели.

– Разве у фараона не появилось золото, способное исцелить акацию Осириса?

– Это действительно успех, я признаю. И все же, если Сесострис надеется на полное исцеление, он ошибается.

Привратник предупредил хозяина о госте.

– К вам посетитель. Он представился, как условлено, все в порядке.

– Пусть войдет.

Медес вошел и снял клаав. Несмотря на то, что теперь он уже находился на твердой земле, выглядел он не лучше ливанца. Однако встреча с Провозвестником ободрила его.

– Я всегда верил в вас, я…

– Знаю, мой храбрый друг, и ты не пожалеешь.

– Новости отвратительные. Стража прочесывает город, многих вызывают на допросы. Возобновить сообщение с Ливаном невозможно, потому что Защитник реорганизовал всю таможенную службу. Но еще важнее то обстоятельство, что Икер привез зеленое золото из страны Пунт! И он теперь Единственный Друг.

– Замечательная карьера, – невозмутимо заметил Провозвестник.

– Этот парень мне кажется очень опасным, – продолжал Медес. – Согласно последнему царскому указу, он вскоре отправится с официальной миссией на Абидос, где будет представлять фараона. А вдруг он раскроет оккультные махинации Бега? Этому жрецу не хватит мужества молчать. И он расскажет о Жергу, Жергу – обо мне…

– Но ты будешь молчать! – сказал Провозвестник.

– Да… да, будьте уверены!

– Питаться иллюзиями означает идти к поражению. Никто не сумеет выдержать допрос Собека. Ты и Жергу под руководством ливанца восстановите связи между нашими верными сподвижниками, спровоцируете точечные волнения в Мемфисе. Так фараону станет ясно, что мы остаемся активными в самом центре столицы.

– Слишком большой риск, господин!

– Союзники Сета боятся опасности? Вспомните о знаке, вырезанном на ваших ладонях!

Стоя у стены, Медес думал, как бы ему узнать больше. Наконец он решился.

– А где во время этой диверсии будете вы, господин?

– В месте нашего конечного сражения – на Абидосе.

– Почему же вам не сосредоточить ваши усилия на этом городе?

«Неслыханная дерзость Медеса будет сейчас сурово наказана!» – пронеслось в голове у ливанца. Однако Провозвестник отреагировал на удивление мягко.

– Мне нужно было нанести фатальный удар, но предусмотренная для этого жертва еще не была готова его принять.

– О ком вы говорите?

– О юном писце, который сегодня стал Царским Сыном и Единственным Другом. О юноше, который оказался способным ускользнуть от прожорливого бога моря, добраться до острова КА, избежать тысячу смертей! Отправляя его на Абидос, Сесострис доверяет ему миссию чрезвычайной важности. Пусть фараон сегодня лично недосягаем, это неважно. Мы разрушим его через его духовного наследника, терпеливо воспитывавшегося и готовившегося ему на смену. Царю не удастся его заменить. Икер надеется в священной земле Осириса найти счастье и достичь понимания таинств. Но там ждет его смерть, а вместе с ней – затопление Египта.

– Каждый может ошибиться, – сказал Икеру Собек. – Я злопамятен и пойму, если ты сохранишь ко мне холодность. Твое недавнее назначение не превратит меня в букет извинений. Будь ты простой рабочий, я вел бы себя точно так же. Только твое поведение и твои действия убедили меня в том, что я ошибался.

Царский Сын обнял начальника стражи.

– Твоя строгость была всем нам примером, Собек. И никто не имеет права тебя упрекать. Твоя дружба и твое уважение для меня самые лучшие подарки.

Суровый воин с трудом сдерживал эмоции. Он не привык к изъявлениям братских чувств и предпочел заговорить о делах.

– Несмотря на то, что водонос мертв, я не могу найти покоя. Это крупная рыба, конечно. Но есть и покрупнее.

– Ты арестуешь главные звенья этой сети, я уверен.

Вошедший писец спросил у Икера совета относительно одного деликатного дела, потом о другом, потом о третьем… Когда Икеру удалось вырваться, он отправился к визирю, которому было поручено объяснить Царскому Сыну его новые обязанности в Доме Царя.

Но не успел он дойти до его апартаментов, как повстречал восторженного Медеса.

– Мои самые искренние поздравления! О, это без лести! После стольких подвигов, Икер, ваше назначение выглядит заслуженной наградой. Ну, конечно, вечные завистники будут перешептываться. Экая важность! Я вручаю вам текст указа, которым вам позволяется въезд на священную землю Осириса. Но вот дата… На какой день назначен ваш отъезд?

– Дата еще не определена.

– Вот и я думаю, почему ее нет в указе? Ну что ж, когда будет, тогда и будет. В любом случае эта миссия будет, к счастью, менее опасной, чем предыдущие! А я надеюсь, что мне не придется больше возвращаться в Нубию. Ха-ха-ха! Страна не такая уж и красивая, а плавание и вовсе лишило меня всякого удовольствия! Если я вам понадоблюсь, только скажите, я всегда к вашим услугам, если необходимо!

В самом начале обеда Секари как-то странно взглянул на Икера.

– Странно… Ты вроде бы такой же, как всегда. Поразительно – для Единственного Друга! Ты позволишь мне с собой говорить?

Икер решил подыграть и принял высокомерный вид.

– Может быть, тебе следует лобызать землю в моем присутствии… Я подумаю…

Оба друга расхохотались.

– Когда я буду уезжать из Мемфиса, я доверю тебе своих зверей – Кровавого и Северного Ветра.

– Это отличные помощники! Их повысили в содержании и наградили после блестящей кампании в Нубии, – сказал Секари. – А зачем нам расставаться?

– На Абидос я должен отправиться один. Но потом, если все сложится счастливо, они ко мне приедут.

– Абидос… Наконец-то тебе придется увидеть его!

– Скажи мне правду: ты знаешь, кто такая Исида?

– Это юная и прекрасная жрица.

– И ничего больше?

– Уже сделала много замечательного, да?

– Ты и в самом деле не знаешь, что она царская дочь?

– Нет, точно не знаю.