Читать книгу "Наблюдения, или Любые приказы госпожи - Джейн Харрис"

Через тридцать минут подавляющее большинство спорщиков выбыло из соревнования, все они поставили на меньшее время. Остались только двое — Бисквит Кротки и Уилли Айткин, старый сборщик пошлины. Уилли поставил на 35 минут, а Бисквит аж на 46. Казалось бы Бисквит должен был лучше знать своего хозяина, но в конечном счете речь продолжалась только 37 минут, то есть Уилли угадал ближе и соответственно стал победителем. Поскольку Уилли все любили, а Бисквита терпеть не могли, результат соревнования вызвал великое ликование среди собравшихся. Когда господин Джеймс произнес заключительные слова и отступил от края помоста, вверх полетели шляпы и громовые «ура-ура-ура» сотрясли воздух. Господин Джеймс, принявший восторженный шум толпы на свой счет, прямо раздулся от удовольствия.

Потом, после нескольких небольших технических задержек, с фонтана сдернули покрывало и толпа загудела, засвистела, разразилась громкими «ахами» да «охами», которые далеко не все были ироническими. Господин Джеймс пригласил достопочтенных гостей попробовать воду, они попробовали и доложили, что вода холодная но вкусная, а пока важные персоны толклись у фонтана со своими стаканами и чашками, многие из собравшихся воспользовались паузой, чтобы выплатить свои проигрыши. Вспыхнуло несколько споров, мальчишки шныряли взад-вперед с деньгами и фляжками, заново наполненными в «Лебеде». Вскоре звон маленького колокольчика призвал всех к порядку, теперь настала очередь преподобного мистера Арчибальда Гренна обратиться к народу.

Преподобный говорил не по бумажке — в доказательство этого он поднял и показал пустые руки, прежде чем заложить два пальца в жилетный карман, чтоб было удобнее расхаживать по помосту. Сначала он поздравил господина Джеймса с превосходным выступлением, сказав что сам он со своей непритязательной речью покажется рядом с ним натуральным пигмеем. Со скромнейшей улыбкой преподобный Гренн признал, что он не мистер Диккенс. Он не станет пускаться в долгие тирады, не будет прерываться, чтоб закатать рукава рубашки или промокнуть пылающий лоб платком, и уж конечно не станет шататься от изнеможения покидая сцену. Преподобный пристально смотрел в толпу, не поглядывая ни налево, ни направо, ни тем более назад, на предыдущего оратора, но создавалось впечатление, что все его замечания обращены к господину Джеймсу.

Затем преподобный повернулся и воззрился на фонтан с выражением добродушного восхищения на лице. На ум приходит Вильгельм Оранский, сказал он.

Господин Джеймс, до сего момента смотревший себе под ноги, вскинул изумленный взгляд. Да-да, подтвердил преподобный, на ум приходит именно Вильгельм Третий, который — а это мало сознается — был не только великим полководцем и политиком, но также искусным садовником, питающим любовь к разного рода экстравагантным водопроводным сооружениям и да, фонтанам вроде этого. Преподобный Гренн признался, что еще не имел счастливого случая посетить знаменитые сады Вильгельма Оранского при дворце Хет Лоо, но он дважды посещал Хэмптон-Корт и видел там множество великолепных фонтанов, пускай чуть более замысловатых, нежели этот, хотя (сказал он) всем в округе известны большие финансовые возможности мистера Рейда.

Тут преподобный сделал паузу и улыбнулся толпе. Господин Джеймс позади него хмурился и косил глазами по сторонам, словно почуяв дурной запах. Преподобный подошел к самому краю помоста и театральным шепотом сообщил, дескать, если кто не знает, мистер Рейд хочет последовать примеру его славного брата, мистера Дункана Гренна, и заняться политикой. Иные люди, сказал он, держатся мнения, что благотворительные дела вроде установки общественных фонтанов совершаются единственно с целью купить народную поддержку. Преподобный покачал головой и помахал пальцем. Сам он не такой человек. В доказательство этого он отвесил низкий поклон в сторону господина Джеймса и пожелал ему удачи во всех начинаниях. В заключение преподобный выразил страстную надежду, что однажды мистер Рейд добьется таких же успехов и популярности, как его наставник мистер Дункан Гренн. Затем священник отступил в глубину помоста, откуда милостиво поблагодарил публику за аплодисменты помаванием руки.

Господин Джеймс скованно поклонился и поблагодарил преподобного за добрые слова. Потом он пригласил славных жителей Соплинга в порядке очереди подойти к фонтану и попробовать воду. Дело дошло чуть не до побоища, когда все разом ломанулись вперед, чтоб занять первые места в очереди. Господин Джеймс поставил своего старшего работника Аласдера навести там порядок, а сам повлек Дункана Гренна с женой на другую сторону Перекрестка, подальше от столпотворения.

Примерно тогда миссус была замечена разговаривающей с преподобным Гренном. Немногим раньше, во время его выступления, несколько человек обратили внимание на женщину, которая стояла с краю толпы, устремив на священника холодный напряженный взгляд из-под полей капора. Она что-то бормотала себе под нос, а один мужчина видел, как она громко выругалась и погрозила кулаком в сторону помоста, но такое поведение не показалось очень уж необычным среди всеобщего оживления. В любом случае ее выкрик потонул в шуме толпы.

Похоже миссус старалась не попадаться на глаза своим знакомым, ибо никто из них впоследствии не вспомнил, чтобы видел ее на церемонии. То есть кроме преподобного Гренна. Он стоял в одиночестве рядом помостом, глядя на пьющий из фонтана простой люд с такой теплой снисходительной улыбкой, словно (по замечанию одного из очевидцев) он самолично доставил и раздал страждущим воду.

Преподобный, по собственным словам, не сразу признал миссис Рейд. Не забывайте, со времени последнего визита мистера Гренна в «Замок Хайверс» она сильно исхудала и вдобавок была в потрепанной одежде, никак не вязавшейся у него с ее образом. Кроме того он вообще не ожидал увидеть ее в тот день, поскольку ему (как и всем) сказали, что она слегла с мигренью и не будет присутствовать на церемонии. Поэтому появление миссус оказалось для него полной неожиданностью. Преподобный утверждает, что она заговорила тихо «как мышь в сыре» и ему пришлось наклониться к ней, чтоб разобрать слова. Немного погодя он понял, что она хочет кое-что показать ему и просит последовать за ней. Несколько озадаченный, но ничего не заподозривший священник выполнил просьбу, предположив что она собирается показать какой-нибудь секретный подарок, купленный для мужа по случаю знаменательного события.

К удивлению преподобного миссус завела его в проулок сбоку от лавки Хендерсона. Там их заметила некая миссис Энни Белл, жена углекопа, сидевшая у окна на втором этаже. Из него открывался вид не только на переулок но и на Перекресток, и именно оттуда миссис Белл, недавно перебравшаяся в Соплинг из Леденхилза, предпочла наблюдать открытие фонтана, потому что погода стояла холодная, а она «рассопливилась». Она сказала, что женщина в капоре провела священника во двор бакалейной лавки прямо под ее окном и там они остановились поговорить. Устанавливавшие фонтан рабочие использовали двор в качестве временного склада, и сейчас он был загроможден трубами, каменными плитами, инструментами и прочей всячиной.

До этого момента, по словам преподобного, миссус держалась очень мило, почти угодливо. Однако едва они оказались во дворе, вдали от людских глаз, она вдруг впала в бешенство и принялась допрашивать его насчет какой-то дамы, о которой он слыхом не слыхивал. Имя дамы преподобный толком не запомнил, что-то вроде Уилан или Финнеган или Гиллиган. Миссус стала обзывать его лжецом и шарлатаном, даже обвинила в том, что он прикидывается священником! Он решил прекратить неприятный разговор и предупредить мистера Рейда о странном поведении жены. Сообщив, что его присутствие требуется у фонтана, преподобный повернулся прочь с намерением поспешить обратно на Перекресток.