Читать книгу "Один плюс один - Джоджо Мойес"

– Серьезно?

– Она очень переживает из-за этого. Боится, что ты и пяти минут не протянешь в Пентонвилле.

Эд ощутил укол не вполне понятного чувства, поскольку ничего не знал о стараниях сестры помочь. Он старательно упивался жалостью к себе, а потому не подумал, что испытают другие, если его отправят в тюрьму.

– Наверное, она права.

Джастин закусила прядь волос. Она явно наслаждалась разговором.

– И что ты собираешься делать, став безработным, практически бездомным и позором семьи?

– Понятия не имею. Может, подсесть на наркотики? Просто для ровного счета.

– Фу! Нет. Укурки такие скучные. – Она отлепила свои длинные ноги от стула. – У мамы и без того хватает забот. Хотя, конечно, надо было согласиться. Благодаря тебе мы с Лео наконец вздохнули спокойно. Теперь нам намного проще оправдывать ожидания.

– Всегда рад помочь.

– Я серьезно. И все же я рада тебя видеть. – Она наклонилась вперед и прошептала: – Твой приход – настоящий праздник для мамы. Она ничего не сказала, но ужасно обрадовалась, что ты придешь. Прямо даже неловко. Она вымыла туалет на первом этаже – вдруг ты заглянешь.

– Ух ты! Вот как. Постараюсь заглядывать чаще.

Джастин сощурилась, будто пыталась определить, серьезно ли он, повернулась и исчезла на лестнице.

– Итак, как дела? – Джемма положила себе овощной салат. – Как поживает та девушка из больницы? Джосс? Джесс? Я думала, вы приедете вместе.

Эд сто лет не ел домашней еды и наслаждался каждым кусочком. Все поели и ушли, но он положил себе добавки во второй раз. К нему внезапно вернулся аппетит, пропавший в последние несколько недель. Он сидел с набитым ртом и жевал, прежде чем ответить.

– Я не хочу об этом говорить.

– Вечно ты не хочешь ни о чем говорить. Ну же. Считай это платой за домашнюю еду.

– Мы разошлись.

– Что? Почему? – Три бокала вина сделали ее болтливой и настойчивой. – Ты казался по-настоящему счастливым. По крайней мере, больше, чем с Ларой.

– Так и было.

– И что? Боже, каким ты бываешь идиотом, Эд. В кои-то веки нашлась нормальная женщина, которая, похоже, тебя понимает, а ты взял и сбежал.

– Я действительно не хочу об этом говорить, Джемм.

– Что случилось? Ты испугался обязательств? Еще не оправился после развода? Я надеюсь, ты не скучаешь по Ларе?

Он взял кусочек хлеба и обмакнул в соус на тарелке. Долго жевал – на минуту дольше, чем нужно.

– Она меня обокрала.

– Что?

Эд словно выложил козырь. Наверху ссорились дети. Он вспомнил, как Никки и Танзи делали ставки на заднем сиденье. Если он никому не расскажет правду, то, наверное, взорвется. И он рассказал Джемме.

Сестра Эда отодвинула тарелку. Наклонилась, положила подбородок на ладонь – вся внимание. Между ее бровей прорезалась морщинка. Эд рассказал ей о системе видеонаблюдения, о том, как вытаскивал ящики комода, чтобы переставить его на другое место, и как увидел на аккуратной стопке голубых носков собственное заламинированное лицо.

Я собиралась тебе рассказать.

Это не то, что ты думаешь. Рука взметнулась ко рту.

В смысле, ты правильно думаешь, но, о боже, о боже…

– Я думал, она не такая. Я думал, она замечательная – храбрая, принципиальная, забавная… Но нет, она оказалась абсолютно такой же, как Лара. Такой же, как Дина. Ее интересовало только то, что с меня можно поиметь. Как она могла, Джемм? Почему я не вижу таких женщин насквозь? – Он закончил, откинулся на спинку стула и теперь ждал, что скажет сестра, но Джемма молчала. – Что? Ты ничего не скажешь? О том, как я слеп? О том, что я снова позволил женщине ободрать меня как липку? О том, что я в очередной раз оказался идиотом?

– Ничего подобного я не собиралась говорить.

– Тогда что ты собиралась говорить?

– Не знаю. – Она сидела и смотрела в тарелку. Казалось, она ничуть не удивилась. Возможно, за десять лет социальной работы она привыкла выглядеть невозмутимой, какие бы ужасы ей ни рассказывали? – Думаю, бывает и похуже.

– Чем воровство? – Он уставился на нее.

– Ах, Эд. Ты понятия не имеешь о настоящем отчаянии.

– Это не повод воровать чужие вещи.

– Не повод. Но… Гм… Один из нас только что провел день в суде, признав свою вину в инсайдерской торговле. Я не уверена, что ты имеешь моральное право ее осуждать. Всякое бывает. Все ошибаются. – Джемма встала и принялась убирать тарелки. – Кофе будешь? – (Эд продолжал смотреть на нее.) – Значит, будешь. А пока я убираю тарелки, расскажи мне немного о ней. – Сестра с изящной скупостью движений перемещалась по маленькой кухне, пока Эд говорил, и ни разу не посмотрела ему в глаза. Ее лицо было задумчивым. Немного придя в себя, Эд закрыл рот, встал и помог убрать тарелки в раковину.

Джемма сунула ему посудное полотенце.

– Вот как я это вижу. Она в отчаянии, правильно? Ее детям угрожают. Ее сыну разбивают голову. Она боится, что с девочкой случится то же самое. Она находит в пабе или где-то еще пачку денег. И берет их себе.

– Но она знала, что это мои деньги.

– Но она не знала тебя.

– Разве есть разница?

– Поголовье страховых мошенников считает, что есть, – пожала плечами Джемма и, прежде чем он успел еще раз возразить, сказала: – Честно? Не знаю, о чем она думала. Но знаю, что люди в затрудненных обстоятельствах совершают глупые, импульсивные и непродуманные поступки. Я вижу это каждый божий день. Они совершают идиотские поступки, потому что считают это правильным, и кому-то это сходит с рук, а кому-то нет. – Когда Эд не ответил, она добавила: – Ладно. Ты ни разу не забирал с работы шариковую ручку?

– Пять сотен фунтов!

– Ты ни разу не «забыл» заплатить за парковку и не радовался, что это сошло тебе с рук?

– Это не то же самое.

– Ты ни разу не превысил скорость? Не работал мимо кассы? Не подключался к чужому Wi-Fi? – Она наклонилась к нему. – Не преувеличивал свои расходы в налоговой декларации?

– Это вовсе не то же самое.

– Я только хочу подчеркнуть, что очень часто определение преступления зависит от того, по какую сторону черты стоишь. И ты, мой младший братишка, прекрасный тому пример. Я не пытаюсь ее оправдать. Я только хочу сказать, что единственное мгновение еще ничего не значит. Это не повод рвать отношения. – Она закончила мыть посуду, стянула резиновые перчатки и аккуратно положила на сушилку. Затем налила две кружки кофе и встала, опершись о раковину. – Я не знаю. Возможно, я просто верю во второй шанс. Возможно, если бы тебе целыми днями твердили о своих несчастьях, ты бы тоже поверил. – Она выпрямилась и посмотрела на него. – Возможно, на твоем месте я хотя бы выслушала ее.