Читать книгу "Жизнь мальчишки. Книга 2. Люди и призраки - Роберт МакКаммон"

Наступила тишина.

Еще через минуту сверху донесся голос миссис Лезандер:

— Франс? Что разбилось, Франс?

«Его мозги», — подумал я.

— Мы разговариваем, — ответил ей доктор Лезандер. — Всего лишь разговариваем, и только.

Я услышал над головой тяжелые шаги миссис Лезандер, уходившей прочь.

Потом над нами что-то заскрипело.

Еще через пару мгновений зазвучало пианино.

Играли «Прекрасного мечтателя». Миссис Лезандер и вправду была очень хорошей пианисткой. Я вспомнил, как мисс Гласс Голубая сказала, что руки Вероники будто созданы для фортепиано. Интересно, достаточно ли сильны эти руки, чтобы стянуть горло мужчины проволокой для связывания тюков с сеном и задушить его до смерти? Или это сделал сам доктор Лезандер, пока его жена наверху играла на пианино эту мелодию, а испуганные попугаи кричали и бились в своих клетках, запоминая звуки этого зверского насилия?

— Двадцать пять долларов в неделю, — сказал мне доктор Лезандер. — Но ты должен принести мне зеленое перышко и должен обещать мне никогда, никогда, не говорить о нем с мисс Соней Гласс. Прошлое мертво и должно оставаться в своей могиле — именно там его законное место. Ты согласен со мной, Кори?

Я кивнул, готовый согласиться на все, что угодно, лишь бы выбраться отсюда.

— Хороший мальчик. Когда ты принесешь мне перо? Завтра днем?

— Да, сэр.

— Это очень, очень хорошо. Когда ты принесешь мне перышко, я уничтожу его, чтобы мисс Соня Гласс никогда больше не мучилась воспоминаниями о прошлом, никогда не думала о нем. И сразу же, как ты принесешь его, я выплачу тебе деньги за первую неделю. Договорились?

— Да, сэр.

Все, что угодно, все, что угодно.

— Вот и прекрасно.

Док Лезандер сделал шаг в сторону от лестницы.

— Только после вас, mein herr.[35]

Я начал подниматься по ступеням.

Во входную дверь позвонили.

«Прекрасный мечтатель» мгновенно оборвался. Я снова услышал скрип: стул отодвинули от пианино. Уже на самом верху лестницы док Лезандер положил мне руку на плечо и прошептал:

— Подожди-ка.

Мы услышали, как отворилась входная дверь.

— Том! — воскликнула миссис Лезандер. — Чем я обязана…

— Отец! — что есть силы заорал я. — На помощь!

Рука доктора Лезандера зажала мне рот. Я услышал, как он издал приглушенный вопль разочарования, как видно вызванного тем, что дело приняло такой оборот.

— Кори! Отойдите с дороги!

Отец ворвался в дом, вслед за ним вошли мистер Штайнер и Ли Ханнафорд. Оттолкнув в сторону могучую женщину, отец бросился вперед, но в следующее мгновение с криком«Nein!»[36]она впечатала свой могучий кулак в его скулу. Отец с разбитой в кровь бровью неловко упал на мистера Штайнера.

Только мистер Штайнер смог разобрать то, что прокричала Вероника своему мужу: «Гюнтер, беги! Хватай мальчишку и беги!» Не успела она выкрикнуть эти слова, как мистер Ханнафорд, схватив ее сзади за горло, свалил на пол и прижал сверху всем своим весом. Она все же сумела подняться на одно колено, но тут рядом с ней оказался мистер Штайнер, попытавшийся скрутить ей руки. Кофейный столик и лампа с грохотом перевернулись. Мистер Штайнер, потеряв шляпу, с разбитой губой, закричал:

— Все кончено, Кара! Все кончено, ты слышишь меня!

Но только не для ее мужа.

Предупрежденный криком миссис Лезандер, он подхватил меня под мышку, а другой рукой выгреб из ящика кухонного стола, где их оставила его жена, ключи от машины и бросился к черному ходу. Я вырывался, как мог, но он выволок меня через заднюю дверь на улицу, под мокрый снег. Ветер развевал полы его красного шелкового халата. На бегу он потерял один шлепанец, но не стал останавливаться. Запихнув меня в «бьюик», он с размаху захлопнул дверцу, едва не прищемив мне ногу, и рухнул на сиденье, чуть было не сев мне на голову. Мистер Лезандер повернул ключ зажигания, и мотор, взревев, мгновенно ожил. Потом он дал задний ход, и машина выехала на подъездную аллею. Я успел приподняться и увидеть, как отец в свете фар выскочил из дома через заднюю дверь.

— Папа!

Я схватился за ручку двери со своей стороны, но в тот же миг ощутил резкую боль от врезавшегося в мое плечо локтя. Сильная рука схватила меня за шею и, словно старый мешок, бросила на пол, где я и остался лежать, едва не лишившись чувств от боли. Доктор Гюнтер Данинадерк, убийца, которого я всегда знал как дока Франса Лезандера, включил первую скорость, мотор «бьюика» взревел, и машина рванулась вперед.

Отец побежал обратно через дом, чтобы быстрее добраться до нашего пикапа. На ходу ему пришлось перепрыгивать через все еще боровшихся Штайнера, Ханнафорда и Кару Данинадерк. Жена доктора еще не прекратила борьбы, и Ханнафорду пришлось несколько раз ударить ее кулаком в лицо, что ее отнюдь не украсило.

Доктор Лезандер гнал автомобиль по улицам Зефира, шины «бьюика» отчаянно визжали на поворотах. Я хотел подняться с пола машины, но доктор прикрикнул на меня:

— Не смей вставать! Лежи смирно, гаденыш!

Он влепил мне оплеуху, от которой я свалился обратно на пол. Должно быть, мы пронеслись мимо «Лирика»; я попытался представить себе, как велики муки ада, которые в состоянии вынести настоящий герой. Мы с ревом въехали на мост с горгульями, и, когда руль на мгновение вырвался из рук доктора Лезандера, машина вильнула в сторону, задев бортом ограждение моста, отчего в воздух полетели искры и кусочки хрома. От удара корпус машины жалобно застонал. Заскрежетав зубами, доктор Лезандер вновь овладел управлением и помчался к трассе 10.

Свет фар, отразившись от зеркала заднего вида, ударил в глаза доктора Лезандера. Он выкрикнул по-немецки какое-то ругательство, перекрыв рев мотора. Я легко представил себе, что пришлось вынести попугаям в ту страшную ночь. Но я также знал, чьи фары направляют свет в зеркало заднего вида «бьюика». Я знал, кто преследует нас, повиснув на хвосте у «бьюика», не жалея мотора старого пикапа, вот-вот готового взорваться.

Протянув руку, я схватил нижнюю часть рулевого колеса и дернул его, заставив машину вильнуть вправо. «Бьюик» бросило на обочину шоссе, зашуршал гравий, по которому скользнули колеса. Доктор Лезандер наградил меня очередной порцией проклятий на немецком языке, заорав с такой силой, словно выстрелили из гаубицы, и саданул кулаком по моим пальцам, так что они тут же разжались. Тем же самым кулаком он ударил меня прямо в лоб с такой силой, что из глаз у меня полетели пурпурные звездочки, и на том мои геройские выходки закончились.

— Оставьте меня в покое! — заорал доктор Лезандер, оглянувшись на пикап, чьи фары вновь появились в зеркале заднего вида. — Почему бы вам не оставить меня в покое!