Читать книгу "День рождения ведьмы - Кирилл Кащеев"

— Я тоже не уберегла своего змея, — не глядя на Марью, тихо сказала Ирка.

Марья хмыкнула — то ли горько, то ли зло:

— Родственники, как у меня?

— Ага. Родственники. Только его, — процедила Ирка. — И еще богатыри на заставе, с их чувством долга. И мои друзья, которые за меня боятся. Они хотят как лучше… А его забрали… Туда, в его мир. По-плохому забрали. — Ирка стиснула кулаки.

— Ну хотя бы живой… — Марья взмахнула в воздухе сигаретой.

— Живой ли? А если живой — то надолго? — негромко спросила Ирка.

Сквозь поросшие редкими листочками ветки, словно сквозь бледно-зеленый кисейный занавес, видно было, как ведьмочки, взявшись за руки, водят хоровод вокруг крохотного холмика над гробом плетеной кукушки:

Кукушку закопали девки-чаровницы,

Закопали, ще й колком прибили,

Щоб на нашу улицу хлопцы ходили,

Щоб ходили хлопцы, далеки та тутешни!

Ризни квитки зацветуть,

Пташки в поле полынуть…

Марья-Кукушка бросила окурок на землю, придавила его носком сапога и решительно повернулась к Ирке. Они смотрели друг на друга — вдова одного змея и девушка другого. Та, что уже утратила свое счастье, и та, для которой еще оставалась надежда…

Деревья клонились под ветром, словно пытаясь услышать, о чем говорят эти двое.

Кусты сзади затрещали, будто через них медведь ломился, и на пригорок взбежал запыхавшийся дядька Мыкола.

— Вы… Вы чего тут вдвоем? Ирка! — будто разгневанный морж раздувая усы, он уставился на Ирку.

— Здравствуй, Коля! — слабо улыбнулась Марья. — Давно тебя не видела. У тебя сигаретки не найдется? А то мои кончились! — Она предъявила на ладони смятую пачку.

Дядька Мыкола развел руками:

— Ты ж знаешь — не курю! И тебе охота травиться, Марыся!

— Ох, охота, Коля, иногда так охота! И вешаться, и топиться… Только поздно! Раньше надо было, а теперь что ж… — Марья передернула плечами. Коротко кивнула Ирке и пошла прочь — золотистая коса и темный сарафан еще мелькали между деревьев, потом скрылись за разросшимися кустами.

— Ты навищо ее сюды вызвала? — хватая Ирку за плечо, гневно навис над ней богатырь.

— Руки-и-и… — злобно процедила Ирка, выворачиваясь из его хватки. — И никогда больше так не делайте!

— Ах ты ж нахаба мала! Я доросла людына…

— Возраст — оправдание для хамства? Взрослый — тем более видите себя прилично! — отрезала Ирка.

— Ты мени голову не морочь, видьма! Що Марья-Кукушка тут робыла?

— Пришла посмотреть на свои похороны. Пятьдесят лет не хоронилась, соскучилась, — бросила Ирка.

— А дывыться ей треба було самэ разом з тобою? Дурныком мэнэ считаешь, ведьма? Тилькы не робы выгляд, що не знаешь — саме Марья-Кукушка хранит ключ от ирию!

— Я достаточно хорошо владею своей профессией — во всяком случае, для своего возраста. — Ирка мрачно поглядела на него исподлобья.

— Та що ж вы, видьмы, таки упертые! — совсем по-старушечьи всплеснул руками дядька Мыкола. — Сказано тебе — тут тебя не пропустят, а прорвешься — там караулить будут, сразу перехватят! Живой твой змей, що тебе, мало?

— Откуда знаете, что живой? — быстро спросила Ирка.

— Ну ты спытала! Здоровенное цунами в Японии помнишь?

— Когда ядерную станцию снесло? — уточнила Ирка.

— Оно самое! Так ось тоди помер предыдущий Великий Дракон Вод, що до твого Айта був. А уж що в самом ирии творилось, того и в кошмарном сне не повидаешь! А зараз все тихо — значит, живой.

Ирка привалилась к ближайшему дереву, прижалась к нему лопатками и затылком и замерла, крепко зажмурив глаза. Живой, живой! Его не убили и… возможно, не убьют. Если не хотят устроить у себя всеирийскую катастрофу. Хотя кто его знает, может, для обитателя Мертвого Леса катастрофы — смысл жизни?

— Вот и заспокойся и не лезь, куды не трэба! — пробормотал дядька Мыкола. — Ты ж дивчина, хиба це можна — за хлопцем по чужим мирам бигаты? Та вин и без тэбэ справится, вин же у своей гадючей мамки не з пид хвоста вывалился — Великий Дракон, не хто-небудь! Ты шо, ему не доверяешь?

— Доверяю, — не открывая глаз, сказала Ирка, и это была чистая правда.

— А на Марью не рассчитывай! Она хоть от горя трохи не при соби, та обязанность свою добрэ знает! Та я ще ее предупрежу, шоб не вздумала тебе ключа давать…

Донесшийся из-за кустов пронзительный крик заставил дядьку замолчать. Закричали снова:

— Помогите! Помоги…

— Туды! — дядька Мыкола сорвался с места.

Ирка кинулась за ним. Путаясь в колючих ветвях, они сбежали вниз по склону холма, проломились сквозь кусты… Прислонившись спиной к березе, прямо на мокрой земле сидела Марья-Кукушка. Ее золотая коса была растрепана, будто кто-то вцепился ей в волосы, выбившиеся пряди падали на исцарапанное лицо. Подол сарафана свисал длинными неопрятными лохмотьями, словно изрезанный тупым ножом. Или разодранный когтями. Рядом с Марьей валялась надломленная свеча — и куска явно не хватало.

— Марыся, хто? Що? — подскочивший к ней дядька Мыкола схватил женщину за плечи.

Ирка оттолкнула его, прижала царапину пальцем и забормотала заговор на затворение крови.

— Шо случилось-то? — завопил дядька Мыкола.

— Что случилась? — отпихивая Иркины руки и мотая растрепанной головой, завизжала Марья. — Ты, порубежник, спрашиваешь меня, что случилось? У меня пытались отобрать ключ! — Марья схватила надломленную свечу и сунула ему под нос. — Вот, видишь? Видишь? Кусок отломан? Это он отломал! У него теперь есть ключ от ирия!

— У кого? — заорал дядька. — Хто на тэбэ напал-то?

— Мертвяк! — размахивая свечой, завопила Марья. — Страшный, черный, как головешка, горелый мертвяк!

Глава 41 Задушные поминки

— Ну давайте, кто чего принес! — подставляя миску, потребовала Ирка.

Потянулись руки. Стелла выставила на стол домашние яички, робленные предъявили испорченный маникюр, а потом кастрюлю начищенной картошки, Оксана Тарасовна бросила пакет дрожжей из супермаркета, вовкулаки торжественно вручили мешок муки, а богатыри слегка виновато пристроили рядом бутылку водки.

— А это, так сказать, для младшего поколения… — водрузили на стол пузатые бутылки колы.

— Еще клубничный компот остался. Богдан, достань, пожалуйста, банку, — сердито гремя мисками, пробурчала Ирка.

— Сиди, я сам! — суетливо, явно стараясь задобрить злющую ведьму, вскочил Еруслан и, переступая через ноги сидящих, начал пробираться к выходу из кухни. На пороге споткнулся, едва не грохнулся, и шумно завозился с крышкой погреба.