Читать книгу "Ингвар и Ольха - Юрий Никитин"

– Исчезли.

Ольха вздрогнула, Асмунд выглядел злым и растеряннымодновременно. Рудый хладнокровно разрывал гуся, руки до локтей покрылись жиром,капли срывались на стол. Иногда воевода на лету подхватывал их длинным краснымязыком, быстрым, как у ящерицы. Ольха только успевала услышать смачный шлепок.Ингвар молчал, а Олег спросил с интересом:

– Узнал причину?

– Дурость какая-то.

– Какая?

– Да так… Челядь говорит, обиделись за что-то. Нежныекакие! А деньги-то взяли. И кольца! И браслеты! И жрали в три горла!!!

От гнева глаза воеводы заблистали. Он расправил плечи,теперь выглядел не расстроенным, а оскорбленным до глубины души. Еще немного,подумала Ольха равнодушно, и велит послать погоню, чтобы всех повязать иповесить на деревьях повыше.

Олег отмахнулся:

– Кольца и браслеты не украли, верно? Сами дарили.

– Теперь бы не дарил!

– Гм… Я думал, ты дарил за их песни, а не за верностьтвоей дружине. Жаль, жаль… Попробуй послать вдогонку человека. Вдруг давернутся? Нам еще гулять и гулять, а их последняя песня была особенно хороша. Ябы ее послушал еще разок.

«И я бы, – подумала Ольха смятенно. – И ещепоплакала бы». Чудные песни у русов. Кто бы мог подумать, что она захочетслушать песни, от которых сердце не взвеселится, а хочется плакать навзрыд?

Асмунд от возмущения подавился воздухом. Глаза полезли налоб.

– Что, просить?.. Да я их связанными приведу! Да я ихприволоку за конями! Рылами по земле проволоку до самого крыльца!..

Рудый, у которого он орал над ухом, поморщился, сгреб кувшинсо стола, с размаха шарахнул Асмунда по голове. Раздался треск, черепки иструйки темно-красного вина брызнули во все стороны. Разъяренный Асмундоглянулся с удивлением:

– У тебя нет ножа, чтобы выковырять пробку?

– Асмунд, – сказал Рудый с укором, – ну зачемты такой дурак… и не лечишься?

Ольха не думала, что человек может двигаться с такойскоростью. Мелькнул огромный кулак, послышался сочный хряск. Рудый вылетелиз-за стола, ударился о дальнюю стену и сполз по ней на пол, бессильно раскинувруки. Ольха с трепетом ждала, что скажет князь, но тот в недоумении вскинулброви.

– Ничего не понимаю… Это всего лишь за то, что назвалтебя дураком… Это верно?

– Верно! – с готовностью подтвердил Асмунд.

Князь в растерянности развел руками:

– Ничего не пойму! Так за что же тогда?

Влад первым засмеялся, за ним гулко хохотнул Студен. Асмунднаконец понял, укоризненно покачал головой. Не ждал такого подвоха от любимогокнязя, не ждал. Вот и ходи за таким в походы.

Рудый внезапно оттолкнулся от пола, как хищный кот, сразувстал на ноги. Он скалил зубы, и Ольха поняла, что его падение и беспамятствобыли наглым притворством.

Олег покачал головой:

– Эх, Асмунд, Асмунд… А как такие петь будут?

– Как соловьи! – отрезал Асмунд.

– Кому нужны такие соловьи? Асмунд, ты же знаешь, певцыотмечены богами. Когда складывают песни, становятся с богами вровень. Да-да,ибо творчество… это… это высшее колдовство. С ними надо по-другому. Не думаю,что уехали далеко. Вчера так набрались, а певцы не больно народ крепкий… Это яуже говорил, повторяю для… непонятливых. Это обида их заставила подняться! А влесу свалились, снова храпят.

Асмунд смотрел набычившись. Ноздри широкого носа хищноколыхались. Кулаки его время от времени сжимались, и Ольха ясно слышала скрип,будто по песку тащили тяжелые ладьи.

Зеленые глаза великого князя мерцали загадочно. Ольха вдругощутила жалость к этому человеку. Тот ли это жестокий рус, чьим именем пугаютдетей?

– Надо их вернуть, – произнес он медленно, словноеще колебался. – А поедут к ним… нет-нет, Асмунд, зачем мне ихисхлестанные спины. Лучше Рудый. Застоялся, поди… Я имею в виду, залежался вчужих постелях. Он и у мертвого выпросит, из-под стоячего подошвы выпорет…Послал бы еще Ингвара, но ему нужно сторожить сероглазую невесту… Я имею ввиду, сторожить от других витязей. Пока еще не жена, найдутся такие, чтозахотят перехватить.

Ингвар презрительно фыркнул. Вид у него был таков, что еще идоплатит, только бы перехватили. Ольха сказала быстро, сама дивясь своемупорыву:

– Я могу поехать тоже.

Ингвар дернулся. Зеленые глаза великого князя блеснуливеселой насмешкой:

– С Ингваром?

– С Рудым, – отрезала Ольха, чувствуя, какпредательская краска вот-вот бросится в щеки. – Он надежен.

Брови Олега взлетели высоко.

– Это Рудый-то надежен?.. Ха-ха! Ну, Рудый, молодец… Яуж думал, эта древлянка – крепкий орешек, а ты и ей сумел овечкой прикинуться.Что ж, ежели Рудый даст слово, что не сбежишь, я уже наслышан, как Ингварпортки рвал, пока по колючкам за тобой лазил… то отпущу с вами Ингвара тоже.

Ингвар сопел, хмурился, ярился, как бык при виде крепкихворот. Но Ольхе показалось, что не так уж и раздражен, что Ольха поедет с ними.

– Лады, – сказал он зло, отводя взор и супяброви. – Рудый, вели седлать. А ты… э-э… в самом деле даешь слово, что несбежишь?

Ольха прекрасно видела, что он обращается к ней, но сделалавид, что не понимает его «э-э». Олег отвернулся, ей показалось, что великийкнязь прячет усмешку.

– Рудый, – сказала она, – если возьмешь меня,то не сбегу. В том мое слово.

Рудый удивленно вскинул брови:

– Вовсе?

– Нет, – спохватилась она и посмотрела благодарно:– Пока ездим за певцами.

– То-то, – сказал он наставительно, – а топерепугала меня до трясучки!

Она благодарно поцеловала его в щеку. На спине едва незадымилось платье, куда упал взгляд Ингвара.

Кони резво взяли со двора, вихрем вылетели в ворота.Пробитая колесами колея повела в сторону Киева, а другая, поменьше, вороватоповилюжилась к лесу. Далеко белели хатки, солнце играло в оранжевых соломенныхкрышах.

Застоявшиеся кони несли с охотой. Ольха ловила на себевзгляд Ингвара. Ей казалось, что воевода посматривает с недоумением и опаской.Когда поворачивала голову, он уже всегда смотрел прямо перед собой, напряженныйи сосредоточенный. Шлем повесил сразу на крюк седла, ветерок трепал длинныйчуб. На голове, почти не тронутой солнцем, иссиня-черный чуб выглядел странно изловеще.

Как редко снимает шолом, подумала она с неясным чувством.Лицо темное от загара, чаще бывает под жгучим солнцем, чем под крышей, а отсередины лба и выше – бело… Почему у этих северных людей такая светлая кожа? Аволосы, напротив, черные…