Читать книгу "Маг Эдвин - Майя Зинченко"

Расстелив платок, я аккуратно положил вещи перед тенью – так, чтобы Вирг мог их видеть, но не мог дотянуться.

– Для того чтобы закрыть портал, нужно, чтобы Уал попробовал твоей крови.

– Отдай мне кинжал сейчас же! – прошипел Вирг.

– Но личное оружие короля демонов никогда не причинит вреда своему хозяину без согласия последнего. Значит, ты должен пожелать этого, а я сам порежу тебе палец.

Я ожидал новой порции ругательств, но ответом мне было долгое молчание. Мне показалось, что я слышу натужное сопение Вирга, обдумывающего мои слова.

– Портал сразу же закроется, и тогда я не получу обратно Уал. В таком случае у тебя останется и моя плоть, и мой кинжал.

– Я успею отдать тебе.

– Для меня это слишком большой риск.

Я пожал плечами и занес оружие над его пальцем.

– Тебе стоит только пожелать, и твоя кровь восстановит былое равновесие между двумя мирами. Как только кровь коснется лезвия, кинжал будет у тебя.

– Жалкий червяк! Мокрый пожиратель лунного света, мерзкий полосатый… а, ладно, давай! Я готов, режь!

– Наконец-то!

Я воткнул острие кинжала в палец, и из него полилась темная густая кровь. Вирг взвизгнул.

– Ты что делаешь?! Это же больно!

Его крик потонул в начавшемся шуме. Сетка эгекунна странно замерцала. Небо быстро начало менять свой цвет, становясь попеременно то красным, то зеленым, то черным. Демоны, ожидающие команды вторжения в наш мир, закричали. Портал закрывался. Еще немного, и всякая связь между нашими мирами исчезнет.

– Уал!!! – взвыла тень, и из нее вытянулись две знакомые лапы, унизанные перстнями, на одной из которых не хватало шестого пальца.

– Держи! – Я кинул королю демонов его оружие.

Он поймал его на лету, и руки скрылись в мутном омуте тени, которая, издав хлопок, пропала. Мы с Весельчаком остались одни.

Скелет не отрываясь смотрел на небо. Там разыгрывалось захватывающее представление под названием "вторжение отменяется". Ураганный ветер с такой силой швырял обломки домов, словно это были песчинки. Моим умертвиям от него тоже изрядно досталось. С каждым новым порывом они сотнями разлетались в разные стороны. Вокруг осевого столба завертелся настоящий смерч, верхушкой уходящий к сужающемуся порталу. Ярко-желтые молнии ударяли в землю, от поднявшегося грохота у меня заложило уши и начала болеть голова. Эгекунн принялся стремительно сжиматься. Мне повезло, что я находился под защитой осевого столба и целого ряда заклинаний, потому что таких перегрузок не выдержал бы ни один живой организм.

Когда эгекунн и портал соприкоснулись, на миг воцарилась зловещая тишина, даже смерч утих, а потом раздался взрыв. Магические щиты отразили удар, но нас с Весельчаком все равно опрокинуло на камень.

Оглушенный, я лежал, закрыв уши руками. В моей голове не было ни одной мысли.

– Генерал Эдвин! Мы победили! – раздался радостный голос моего костлявого помощника.

Нет, не зря я его назвал Весельчаком, его жизнерадостность так и бьет через край!

– Вы ранены? – Скелет осторожно дотронулся до моего плеча.

– Нет, просто отдыхаю, – ответил я, лежа лицом вниз и не желая переворачиваться. – Портал закрыт?

– Да, и небо теперь стало совсем другим – оно синее-синее.

После его слов вся моя магическая защита рухнула. Если нет угрозы, то незачем больше тратить на нее силы. Щиты исчезли, и на нас тотчас опустилось облако черной пыли. Я закашлялся и сел, свесив ноги с края столба.

– Это никуда не годится… – проворчал я и наколдовал ветерок, который развеял пыльное облако. Внизу, раскидывая обломки, деловито копошились почерневшие умертвия.

Графитовая горгулья тоже уцелела и теперь летала над бывшей площадью Рамедии, а ныне полем битвы, словно стервятник, высматривающий тела павших. Конечно, горгулья не заслужила подобного сравнения, но в данный момент она была очень на него похожа.

– Сейчас сюда явится вся сознательная магическая общественность и устроит мне допрос с пристрастием, – с грустью сообщил я Весельчаку.

– Генерал Эдвин, ваша верная армия всегда готова встать на вашу защиту. Они будут готовы через одну минуту, как только снова соединят части тела.

Я представил, как умертвия воюют с волшебниками, желающими пробиться ко мне, и улыбнулся:

– Надо сообщить радостную новость рамедийцам. Им больше нечего бояться. Они теперь могут покинуть Подземелье.

– Город разрушен, – сказал Весельчак, намекая на то, что их радость будет далеко не полной. – Им некуда возвращаться.

– Ничего не поделаешь… но дома у меня они жить не будут – это точно. С меня на сегодня хватит. Итак, главная задача выполнена. Вторжение благополучно остановлено, нашему миру больше ничего не угрожает. А город и его жители… Необходимо, чтобы столица прониклась их несчастьем и выделила необходимые средства на восстановление. Кое-кто на этом сможет даже неплохо заработать.

– Вы правы.

– Весельчак, – я спустился со столба, – пойдем со мной.

– Готов идти за вами хоть на край света, мой великий повелитель.

– Если бы ты был живым человеком, я бы подумал, что ты издеваешься… Нет, не на край света, а всего лишь под землю. Это будет моя последняя вылазка в это мрачное место, перед тем как уйти в отпуск.

– Если мне позволит мой генерал, я буду сопровождать его везде, даже в отпуске.

– Не знаю, не знаю… Я еще посмотрю на твое поведение.

Мы спустились в потайную комнату, и я уставился на запертый люк. Все приходилось начинать сначала, но в этот раз я был спокоен и ни о чем не волновался. Эгекунн исчез, Уал исчез, вездесущая шестипалая лапа – тоже, и у меня словно выросли крылья. Стало легко, и хотя физически я чувствовал себя так, будто меня пропустили через мельничные жернова, моя душа хотела петь. Скоро я обниму Мелл, и ничто не помешает мне сказать ей, как сильно я ее люблю.

Я придирчиво со всех сторон осмотрел картину и, прислонив ее к спинке стула, отошел на несколько шагов. Золоченая резная рама была великолепна, чего нельзя было сказать о самой картине. Руки бы этому художнику поотбивать, чтобы он за кисть больше никогда не брался. Я понимаю, что он действовал из благих побуждений, но нельзя же настолько искажать правду…

Заканчивался месяц благодатного отпуска, который я провел в относительной тишине и покое, наслаждаясь заслуженной славой Укротителя Демонов, Спасителя Отечества и Великого Лучезарного Мага. Как меня только не называли!

В контексте последних событий при дворе появилось новое увлечение. Придворные соревновались между собой, придумывая мне как можно более пышный эпитет. Хорошо, что император Фаусмин Третий отнесся к этому с пониманием – у толпы должны быть свои временные герои. Первые несколько дней я только и делал, что отсыпался и отъедался, и первоначально вообще не обращал внимания на подобные мелочи. Но я человек скромный, и чрезмерный интерес к моей персоне к концу первой же недели после изгнания демонов начал меня сильно раздражать. Став популярным, я спасался от почитателей, только проходя сквозь стены, и таким образом вовсю эксплуатировал свои врожденные таланты.