Читать книгу "Потерянные души - Поппи З. Брайт"

Когда голоса близнецов прикоснулись к Духу, ему показалось, что он уловил и их запах, пьянящий букет из земляничных духов, ароматизированных сигарет, вина, крови, дождя и любовного пота. Всего того, что они любили при жизни, всего того, что разрушило их красоту и истощило их сочную плоть, всего того, что давало им силы существовать сейчас. Ароматы духов и пряностей, вино и кровь, секс и дождь… жизненные соки других людей, которые они выпивают, чтобы питать свои хрупкие засыхающие тела, чтобы возрождаться к подобию жизни.

Они шептали ему свою песню.

Смерть – эта сладостная темнота.

Смерть – это вечная красота.

Смерть – это любовник с тысячами языков…

И ласки тысячи насекомых…

Смерть – это просто.

Смерть – это легко.

СМЕРТЬ – ЭТО ЛЕГКО, СМЕРТЬ – ЭТО ЛЕГКО, СМЕРТЬ – ЭТО ПРОСТО.

Ребята, собравшиеся на концерт, должно быть, уже не раз видели выступление близнецов, не раз слышали эту песню. Они подхватили припев:

– Смерть – это легко.

Девушка рядом с Духом подняла руки над головой и принялась раскачиваться из стороны в сторону. На ней была черная шляпка с черной же кружевной вуалью, которая закрывала всю верхнюю половину лица. Траурная вуаль. Рядом с ней, обнимая себя за плечи, стоял юноша в черной футболке-сетке и черной кожаной куртке – парнишка примерно одних лет с Никто. Дух заметил, что его лицо блестит от слез.

– Смерть – это легко, – шептал зал.

Дух закрыл глаза, но не сумел закрыться от мыслей, витавших в зале. Он знал, что они в это верят – эти бледные дети в черном. Иначе зачем бы им одеваться в траурные цвета, зачем бы им резать вены у себя на запястьях тонкими острыми бритвами, от которых потом остаются белые шрамы, похожие на паутину?! Иначе зачем им встречаться на кладбищах по ночам, доводить себя до полного изнеможения, а потом утолять свой голод дымом ароматизированных сигарет, крепкой выпивкой и кислотой, которую они глотают с восторгом дошкольников, громящих конфетную лавку?!

Иначе с чего бы им там любить вампиров?

Если Аркадий сказал правду, эти близнецы тоже были вампирами, но только другого вида. Они поддерживали свою жизнь не кровью, как Зиллах и двое его громил-сладкоежек, как Кристиан и Никто. Эти вампиры пили саму жизнь. Они выпили жизнь из Эшли Равентона. Во всяком случае, так утверждал Аркадий. От Эшли осталась лишь высохшая оболочка, скелет, который держался только за счет пересохшей кожи, лишенной всех соков. И оставшейся силы хватило только на то, чтобы завершить начатое. Перед мысленным взором Духа возникла картина: сухое тело в пустой темной башне медленно поворачивается на веревке.

Теперь близнецы пели в один микрофон, упиваясь собой и дразня толпу своим эротическим нарциссизмом. Они запустили пальцы друг другу в волосы; их сочные губы чуть ли не соприкасались друг с другом. Остальных членов группы было почти не видно, они терялись в сумраке в глубине сцены. Все глаза были прикованы к близнецам.

И вдруг, сквозь пелену опьянения, что затянула сознание Духа, мелькнуло как молния нехорошее подозрение. С чего бы они сегодня такие красивые? Почему их губы так влажно поблескивают в полумраке; почему их волосы так сверкают, насыщенные живым цветом? Чем они подкормились перед концертом?

Только теперь он заметил, что близнец с красными волосами держит в руке череп. Он поднял череп над головой и повернул, так чтобы свет разноцветных прожекторов у сцены отразился от его гладкой поверхности. Два луча золотого света как будто брызнули из пустых глазниц, и толпа зашелестела в восторге. Все прожекторы у сцены погасли, кроме тех, что светили прямо на череп. Казалось, что череп висит над сценой, медленно поворачиваясь в темноте.

Духу показалось, что он узнал этот череп.

Неужели близнецы возвращались сегодня к Аркадию?

А если так, то кто же присматривает за Энн?

Стив слушал музыку и наблюдал за толпой словно в каком-то остолбенении. Не то что ему это очень уж нравилось, скорее он просто немного ошалел от пива. Дух подергал его за локоть. Стив повернулся к нему и слегка пошатнулся. Хотя они пили наравне, Стив был заметно пьянее Духа. Он закатил глаза.

– Не стоило нам доверять музыкальным вкусам Аркадия. Тебе уже хватит этого готического дерьма? Может, пойдем отсюда… в какой-нибудь нормальный бар?

– Нет. – Дух еще крепче схватил Стива за локоть. – Послушай. По-моему, нам лучше вернуться к Аркадию. У меня предчувствие нехорошее.

В любой другой ситуации Дух бы, наверное, обиделся, если бы Стив посмотрел на него вот так. Но сейчас было не время думать о себе. Дух смотрел Стиву прямо в глаза, и наконец тот отвел взгляд и буркнул:

– Ладно. Как скажешь.

– Смерть – это легко, – прокричал в лицо Стиву какой-то парень с размазанной красной помадой вокруг глаз. Стив оттолкнул его с дороги. Парень пошатнулся – он был уже изрядно навеселе – и пролил свой коктейль прямо на приятеля, стоявшего рядом. Сигарета в руках у приятеля погасла.

Стиву было плевать. Он пробирался к выходу, не отрывая глаз от спины Духа, от его бледных волос, рассыпавшихся по плечам. На мгновение – всего лишь на мгновение – ему захотелось схватить прядь этих спутанных, грязных и шелковистых волос и дернуть изо всей силы. Чтобы не соблазняться, он засунул руки поглубже в карманы джинсов.

Уже не в первый – и, наверное, не в последний – раз Стив поймал себя на мысли, что ему очень хочется пробраться в сознание Духа и вырвать оттуда всю магию. Раздавить ее каблуками, размазать по липкому полу, залитому пивом. Он стоял, никого не трогал. Налился пивом по самые пончикряки, так что его уже не коробила даже эта дурацкая музыка. Держал в обеих руках по пиву. На пару часов он сумел забыться – не думать об Энн и обо всем остальном. И вдруг у Духа, видите ли, предчувствие. И надо срываться и мчаться к Аркадию сломя голову. Навстречу очередной боли. Мысли Духа соприкасались с мыслями Стива. Его страх передался и Стиву, и на мгновение Стив его возненавидел, Духа. Если в сердце у Духа и вправду сияет какой-то там глаз, как выразился Аркадий, Стив бы его с удовольствием выбил.

– Приятно вам повеселиться, – бросил им парень у двери с мерзкой улыбочкой.

На улице было свежо и прохладно, и Стив слегка успокоился. Какая только хреновина иной раз не лезет в голову! Что ему нравится в Духе больше всего? Что ему всегда нравилось в Духе больше всего? Его магия. Странная, нелогичная, раздражающая магия.

– Прости, – сказал он, обнимая Духа. Они застыли на месте, чтобы продлить это мгновение безопасности, чтобы не сразу бросаться навстречу боли. Ни тому, ни другому не хотелось никуда идти.

Наконец Дух слегка отстранился и потянул Стива за руку.

– Пойдем, – сказал он. – Нам надо вернуться к Аркадию.

Стив знал, что там их не ждет ничего, кроме очередных неприятностей. Ничего, кроме боли и идиотских терзаний. Но он не мог ненавидеть Духа. Просто не мог – и все. И он пошел за своим лучшим другом – быть может, единственным другом – по лабиринту улиц и переулков, назад в магазин к Аркадию, и ветер опять дул с реки и снова пах устрицами и перламутром, темным илом и костями мертвых детей.