Читать книгу "Кайкен - Жан-Кристоф Гранже"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Отец с раннего детства подвергал ее чудовищным мучениям. В физическом смысле слова.
Вот этого Пассан никак не ожидал. Ему показалось, что воздух, напитанный ароматами благовоний, сгустился в комнате.
— Законченный психопат, — продолжал Уэда. — Человек, лишенный всего человеческого. Он получал удовольствие, глядя на чужие страдания. Особенно на страдания родной дочери.
— А жена?
— Она умерла. Утонула. Как именно, осталось неизвестным. Так что можно строить любые догадки. Но я всегда твердо верил, что Аюми говорила мне правду. Каждую ночь отец приходил в ее комнату и подвергал ее истязаниям.
— У нее остались шрамы?
— Немного. Ямада знал, где расположены самые болезненные точки не на теле, а внутри его. Он ведь был гинекологом, понимаете?
— Помимо интуиции психиатра, у вас есть доказательства? — Сыщик в душе Оливье заставил его задать следующий вопрос. — Ведь не исключено, что Аюми росла трудным ребенком и в переходном возрасте…
— Доказательство у нее в горле.
— Не понял.
— Аюми немая не с рождения. Отец перерезал ей голосовые связки, чтобы она не кричала.
Пассан вспомнил, почему в ночь проникновения в дом незнакомца Диего не залаял. Пожалуй, дополнительных доказательств не требовалось. Лишив собаку голоса, японская подруга Наоко словно расписалась в совершенном преступлении.
— У нее в жизни не было ничего, кроме боли, — продолжил психиатр. — Но потом она познакомилась с Наоко, и все изменилось. Подруга стала для нее новой семьей, основанной на началах добра и взаимопонимания. Но через несколько лет Наоко уехала в Европу, а Аюми снова попала в лапы к отцу. Ее положение усугубляло то, что она чувствовала себя брошенной. Преданной.
Ну, эту часть истории Пассан практически реконструировал самостоятельно.
— Что было потом?
— Она держалась. Поступила по конкурсу в Токийский университет, получила стипендию и добилась независимости. Решила стать гинекологом. Семейный шаблон, что вы хотите? Немота не мешала ей сдавать экзамены, но работать врачом она, конечно, не могла и обратилась к научным исследованиям. Прошло еще несколько лет, и тут объявилась Наоко. Она не могла зачать ребенка и просила подругу о помощи.
Продолжение истории Пассан уже знал, а вдаваться в подробности не было времени. Но кое-какие вопросы он все же задал:
— Они поддерживали сексуальную связь?
— Нет. Их отношения носили характер искренней дружеской привязанности. Видите ли, они познакомились в таком возрасте, когда дружба — не пустое слово.
— Наоко была в курсе мерзостей, которые вытворял над ее подругой отец?
— Аюми клялась, что нет. И я ей верю. Эта сторона ее жизни оставалась для вашей жены неизвестной. Как, впрочем, и психическое состояние Аюми. Иначе она не призвала бы ее на помощь.
— Вы никогда не думали о том, чтобы предать гласности преступление Ямады? — перешел в наступление полицейский, согласно кивнув.
— Я не имею права выступать свидетелем. Врачебная этика. Правда, анонимное разоблачение я куда надо отправил, но оно сгинуло без следа. В Японии свое грязное белье стирают дома. Кроме того, Ямада пользовался известностью. Такого человека нельзя просто так обвинить в преступлении. Вы должны знать, что в нашем обществе очень сильны понятия об иерархии. Мне понадобились бы более веские доказательства…
— Но у его дочери на теле остались шрамы.
— Я написал об этом в полицию, и не один раз. Убеждал Аюми обратиться в суд, но она и слышать ничего не хотела. Западному человеку это трудно понять, но…
Пассан отмахнулся от объяснений. Его уже тошнило от постоянных «японских извинений».
— А что насчет подозрений в убийстве?
— Когда я сообразил, что к чему, Ямаду уже давным-давно сожгли. Да и в любом случае я не собирался выдавать Аюми. Я хотел ее лечить. Мне было очевидно, что ее болезнь вступила в новую тяжелую фазу.
— Вы с ней связались?
— Я ей написал. И тоже не один раз. Но ответа не получил. Люди моей профессии не могут лечить пациентов против их воли.
— Почему вы не поместили ее в психиатрическую лечебницу?
— Сделать это было не так уж просто. Аюми умела любого обвести вокруг пальца, ей ничего не стоило обмануть экспертов. И потом, не забывайте о ее физическом недостатке. Немота служила ей дополнительным средством маскировки.
— Вы считаете, что она, как и ее отец, психически больна?
Уэда встал и повернулся к окну. Вокруг развешенных по саду фонариков дрожали сияющие пятна, словно сюда слетелась целая стая гигантских светлячков. Методично стучали капли дождя, отсчитывая убегающие секунды. Пять минут одиннадцатого…
— Нет, не считаю, — наконец отозвался доктор. Теперь он стоял, сцепив руки за спиной. — Психопат — это прежде всего манипулятор. Это хищник, которому чужды человеческие чувства. Аюми совсем не такая. Это существо, раздираемое страстями. Все, что она сегодня делает, продиктовано сильнейшими эмоциями.
— Ну, это вам так кажется.
Психиатр повернулся к Пассану. В оконном стекле за его спиной возникло искаженное отражение его фигуры, словно там вырос второй Такэси — еще выше и крупнее, чем настоящий, еще более самоуверенный и властный.
— Аюми страдает психозом. Когда она вынашивала ваших детей, у нее появилась иллюзия, что она создает себе новую семью. Но Наоко каждый раз приезжала, забирала ребенка и увозила. Согласно договору. Аюми приходила ко мне — опустошенная и уничтоженная. В какой-то момент она взбунтовалась. Признаю, что я просмотрел, когда именно это случилось — когда ее злость переродилась в психоз.
Пассану почудилось, что на бумажных перегородках нарисовалась тень Аюми. Эта тень все росла и росла, похожая на безмолвное фантастическое чудовище, пока ее голова не уткнулась в потолок, а плечи не заслонили всю комнату.
Ему вспомнилось запахнутое справа налево кимоно и маска номэн. Последние сомнения растаяли как дым: кем бы ни было это существо, оно несло с собой смерть и разрушение.
Сыщика так и подмывало задать Уэде еще несколько вопросов, но времени совсем не оставалось. Он поднялся, приблизился вплотную к психиатру и посмотрел ему прямо в лицо:
— Почему она ждала столько лет? Почему не убила своего отца раньше?
— Загадки человеческой психики. Ненависть зрела в ней, как рак. Я не сумел этого предугадать. Случай Аюми — моя врачебная ошибка.
Пассан придерживался того же мнения. Психиатр проявил предосудительную слепоту. Но сыщик не собирался читать ему по этому поводу мораль. «И обезьяны падают с деревьев», — гласит японская пословица.
— Чего конкретно вы боитесь сейчас? — Доктор повернулся к фотографиям, вперемешку лежавшим на столе.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Кайкен - Жан-Кристоф Гранже», после закрытия браузера.