Читать книгу "Морально безнравственные - Вероника Ланцет"

когда мы припарковались перед рестораном.

Протягивая ей руку, мы заходим внутрь. Я сразу же замечаю Гастингса и его жену, и мы подходим к ним, чтобы завязать дружескую беседу, а затем медленно уговариваем их следовать за нами на арену.

— В конце концов, это первый матч Квинс, — говорю я и дарю им свою самую очаровательную улыбку, когда мы садимся в лимузин, направляясь к арене.

Я напрягаюсь, когда мы занимаем свои места в VIP-секции. Мой отец уже там со своей очередной любовницей, и, кажется, он в веселом настроении, его рука зажата между ее ног. Качая головой от отвращения, я двигаюсь рядом с ним, Анжелика рядом со мной, а Гастингс и его жена позади нас. Я не хочу, чтобы они находились рядом с моим отцом, на случай, если кто-то из них решит проявить великодушие и рассказать правду о Хименесе.

Матч скоро начинается, и мой таймер тоже. Квинс устраивает хорошее шоу для зрителей, и все заворожены происходящим на арене насилием.

Смотря на часы, я слежу за ходом времени. Когда я убеждаюсь, что до нападения осталось еще несколько минут, я наклоняюсь и шепчу отцу.

— Я знаю, что ты сделал. — Он замирает, его лицо по-прежнему обращено вперед.

— О чем ты говоришь?

— Киара, — произношу я одно слово, и его лицо бледнеет. — Не волнуйся. Я уже привык к этому, — продолжаю я, желая дать ему ложное чувство безопасности. Его лицо, кажется, расслабляется.

— Я знал, что ты поймешь, сынок. Эта сука, Аллегра, была связанна с федералом. Ты знаешь, что мы делаем с предателями.

— Да, — я сжимаю кулак сбоку от себя, выжидая время. Я не могу позволить своему гневу затуманить мои суждения, хотя сам факт того, что он назвал Аллегру сукой, заставляет меня покраснеть.

— Кроме того, не похоже, чтобы ты заботился о ней, — насмехается он, — ты думаешь, я не знаю, сколько времени ты проводишь в этом чертовом борделе, —- продолжает он. Похоже, он не понимает, что бордель, о котором идет речь, принадлежит маме Марго.

— Ее можно было заменить, и, к счастью, Киара была достаточно добра, чтобы помочь нам сохранить лицо.

— Сохранить лицо, отец? Ты ее видел? Она уже перетрахала половину Нью-Йорка. — Невероятно, насколько лицемерным может быть Рокко. Он прав только тогда, когда это служит его целям. Киара — его марионетка, поэтому она не может поступать неправильно.

— Да ладно, Энцо. Ты же знаешь, что она трахается только с нужными людьми, — продолжает Рокко, и я не знаю, то ли ворчать на его меркантильный образ мышления, то ли смеяться над его глупостью. Значит, он ее практически сутенер?

— Я не знал, что этот садовник настолько важен. Или ее телохранители. Или даже гребаный священник на похоронах Мартина. Ты знал об этом? — я подумал, что, возможно, у нее были какие-то чувства к Мартину, потому что на его могиле она проявила театральность, достойную «Оскара». Но после похорон я оставил ее отдыхать, а потом обнаружил, что она трахается со священником.

Отец слегка заикается, пойманный в собственном заблуждении.

Я точно знаю, что произошло. Он думал, что сможет контролировать Киару и даже использовать ее как свою личную помойку. Но он не предполагал, что Киара непостоянна, и что она может шантажом заставить его жирную задницу подчиниться. Ее поведение в последние годы было просто непристойным, но Рокко все равно находит способы защитить ее, хотя будь на ее месте кто-либо другой, он бы устроил скандал из-за того, что она оскорбляет честь семьи.

— Она просто одинока. Ты не уделяешь ей никакого внимания, — почти смеюсь я ему в лицо.

— Извини, но мне не нужна киска из вторых рук, отец, — я закатываю на него глаза. — Но мне любопытно, — продолжаю я, желая прощупать еще немного, часы на моей руке говорят мне, что у меня есть еще время, — что именно получили Маркези?

Его глаза расширяются от моего вопроса, и ему требуется секунда, чтобы ответить.

— Контроль над нашими итальянскими предприятиями, — его голос дрожит, когда он признает это, потому что, по большому счету, контроль над Италией - это контроль над Европой.

— Правда? Ты так дорожишь своей свободой, что готов отказаться от половины своей власти? — я просмотрел все документы, но ни один из них не предполагал слияния или даже передачи власти, что означает, что он использовал различные списки доверенных лиц, чтобы убедиться, что соглашение остается скрытым. Умно, но и глупо. Внезапно стало понятно, почему наша европейская сторона теряла деньги.

Чертов Маркези.

— Это было необходимо, — выдохнул он, его лицо покраснело от напряжения.

Еще две минуты.

— Спасибо, что просветили меня, отец. А теперь, почему бы мне не рассказать тебе несколько интересных фактов? — моя рука вцепилась в его пухлую руку, мои пальцы впиваются в его жирную плоть. — Галлагеры никогда не были нашими союзниками.

Квин наносит удар своему противнику, и вся толпа ликует.

— Ты знаешь, с кем они работали? — я продолжаю, наблюдая, как его глаза расширяются от осознания. — Да, конечно. Хименес и... я.

— Что… — он заикается, выглядя так, будто увидел привидение.

— А, думаю, ты этого не ожидал, — продолжаю я, и в этот раз он кажется действительно потерянным.

— Ты был неправ, когда поступил так с Аллегрой, отец, но еще хуже было думать, что я не смогу об этом узнать.

— Но… почему...

— Ты знаешь, что я обещал Хименесу за его помощь в уничтожении тебя? — спрашиваю я с сарказмом, и он понимает, к чему все идет. — Все, чем ты владеешь.

Он внезапно напрягается, поворачивается ко мне лицом, его лицо полно гнева.

— Тебе это не сойдет с рук, — он скрежещет зубами, глядя на меня, на его лбу проступает вена.

Это... это то, что я хотел увидеть.

— А что, если я уже сделал это?

Стрелки часов приходят в движение, и в этот момент на толпу начинают сыпаться выстрелы. Вернее, они фокусируются на нашей секции.

Рокко, в своей жалкой попытке избежать смерти, пихает свою любовницу под пули.

Но ему это не удается, так как следующие пули проходят сквозь него, и кровь проливается повсюду.

Смотря вперед, я чувствую, как пуля входит в мой бок, где-то в нижней части живота.