Читать книгу "Наше жаркое лето - Дениз Стоун"

заботимся друг о друге, но время — по крайней мере, сейчас — может не подойти, чтобы дать этому реальный шанс.

Мое время идеально подходит.

Я изо всех сил пытаюсь избавиться от колющей обиды, чтобы сосредоточиться на принятии наилучшего решения для нас обоих. — Значит, ты вернешься в Нью-Йорк, а я вернусь в Калифорнию один?

Она кивает. — Да.

— Мы пытаемся оставаться на связи? Ты упомянула, что боишься, что мы перестанем существовать, если не будем присутствовать в жизни друг друга каждый день.

— Ты прав. Я боюсь этого. — Правый уголок ее рта опускается. — Я боюсь, что мы будем вдали друг от друга, и это лето запомнится нам как какой-то сон.

Это определенно не происходит со мной. Я знаю, что мои чувства к ней реальны.

Она выдыхает. — Но я не думаю, что это поможет мне расставить приоритеты в моем пространстве, если мы это сделаем. Надеюсь, вы примете мое обращение, когда я буду готов.

Я долго смотрю на нее.

Вспоминая каждую веснушку, окрашивающую ее нос и щеки.

Запоминаю пятнышки лесной зелени в ее глазах, которые смотрят на меня с такой могущественной грустью.

Я заставляю свой разум отвлечься от всего, что сегодня могло пойти по-другому.

Что, если бы я не рассказал о своих чувствах к ней?

Что, если я просто притворюсь, что все в порядке?

Что, если я приложу усилия, чтобы бороться усерднее прямо сейчас? Рискнула бы она нашим будущим?

Но это бессмысленно.

Каждое закручивающееся по спирали «а что, если» ничего не значит, если она приняла решение.

— Хорошо. Давай изменим наши рейсы и доставим вас домой.

Глава 40

Лили

— Кто-нибудь здесь?

Я, спотыкаясь, бреду по таунхаусу и поднимаюсь по винтовой лестнице в свою комнату.

Похоже, Молли все еще в Хэмптоне.

Быть одной в Нью-Йорке последние три дня было просто ужасно. Сегодня я набралась достаточно сил, чтобы впервые после возвращения с Кипра выйти на улицу.

Глоток свежего воздуха на самом деле был… утешительным .

Последние несколько шагов я тащу за собой наковальню одиночества, теребя два браслета, которые Нико подарил мне этим летом.

Я не смогла их снять, да и не думаю, что хочу. Они заставляют меня чувствовать, что частички его все еще со мной, несмотря на то, что я настаиваю на расстоянии от него.

На моем телефоне звенит оповещение по электронной почте, поэтому я нажимаю на сообщение только для того, чтобы найти одно из старых приложений для знакомств, предлагающее мне месяц бесплатного воссоединения с их платформой.

Мой палец быстро находит кнопку отписки.

Я больше не хочу этого — случайных встреч и ошеломленных утра. Это было одиноко и механически. Ничего похожего на то, что я чувствовала этим летом.

Мой разум повторяет ту же самую фразу, которую он повторял в течение последних нескольких дней: я сделала ошибку?

Когда Нико и я вернулись в наш отель с водопадов Бани Адониса, мы собрали вещи и поехали в аэропорт.

Мы не разговаривали во время нашего длительного перелета, как все лето. Мы не могли развлекаться шутками или играми. Я спала столько, сколько могла, пока мы не приземлились в Нью-Йорке, после чего Нико пришлось спешить, чтобы сесть на стыковочный рейс в Калифорнию.

Я была той, кто настоял на этом перерыве, чтобы понять, какого черта я делаю со своей жизнью, но с тех пор, как я ехала домой из аэропорта на такси, я тонула в жирной еде на вынос и старых ромкомах… кроме Ноттинг Хилла.

Все больше и больше я начинаю задаваться вопросом, наберусь ли я когда-нибудь смелости, чтобы пойти по стопам героини Джулии Робертс в моем любимом фильме и рискнуть ради любви. Какими бы непредсказуемыми ни были события для нас с Нико.

Я наконец падаю на свою кровать.

Я просматриваю некоторые свои личные сообщения, пока не замечаю, что учетная запись Нико в Instagram все еще зарегистрирована в моем телефоне, поэтому я выхожу из системы.

Я доверяю ему.

Но не могу не зайти в его профиль. Это уже не та сетка из тридцати фотографий, что была в июне. Теперь он заполнен бесчисленными фотографиями с нами .

Я обнималась с обезьяной в Рио.

Мы на London Eye, когда Нико сделал счастливое лицо, несмотря на дрожь в коленях.

Я валяюсь на пляже на Кипре.

Он держал меня за руку, пока я кричала в «Крике» .

Ноющая дыра в моей груди возвращается.

Я скучаю по его смехотворно яркой улыбке.

Его шутки.

Его голос.

Его девятидюймовый член.

Я скучаю по тому, что просто нахожусь с ним в одной комнате. Не думаю, что я действительно мог представить себе, насколько огромным будет ощущение расстояния между нами.

Я скидываю ботинки и срываю с себя лифчик, прежде чем бросить и то, и другое в угол комнаты, где гниет мой распакованный чемодан.

Нет времени лучше настоящего.

В несколько неровных шагов я плюхаюсь на пол и расстегиваю чемодан. Запах солнцезащитного крема проникает в мою спальню, натягивая каждую струну в моей груди.

Темно-красное платье, которое Нико купил мне в «Дикой вишне», лежит поверх моих вещей, прозрачная ткань почти обжигает мне кончики пальцев.

Еще есть пачка купальных костюмов, которые я путешествовала со мной из Рио в Лондон, на Азорские острова и на Кипр и так легко соскользнула под пальцами Нико.

Каждый предмет одежды — это момент моего лета с ним.

Я никак не могу сделать это прямо сейчас.

Начну с моей сумки. Это должно быть намного проще.

Я перебираю предметы на дне сумки: полупустая бутылка с водой, расческа, бальзам для губ и несколько случайных оберток от закусок из аэропорта.

И мой журнал в кожаном переплете.

Ужасная вещь, которая содержит правила дружбы с привилегиями, которых я так ужасно придерживался на протяжении всей нашей поездки.

Я провожу пальцами по обложке и понимаю, что, возможно, где-то глубоко внутри я скрытная мазохистка.

Перелистываю на первую страницу.

Все эмоции, которые я подавляла, вырываются из меня, как внезапный шторм.

— Черт, черт, черт. Что я сделала?

Я плачу, и мой голос превращается в яростное рыдание.

Нико провел лето, проявляя терпение ко мне и