Читать книгу "Рожденная магией - Хейзел Бек"

происходящим, – отвечаю я, хотя это неправда.

Знаю, я сильная. Я убила адлетов, даже не имея воспоминаний о своем магическом прошлом. Я достаточно легко победила Скипа, хотя, наверное, он был слаб – господи, да ведь он же просто хорек! – и все же ему помогала черная магия. Знаю, я сильная, я могущественная. Мы все такие. Особенно когда мы вместе. Но еще я знаю, что мы ни с чем подобным еще не сталкивались. Однажды я уже поверила в свою уникальность, а потом провела десяток лет без понятия о том, кто я вообще такая на самом деле.

Джейкоб встает рядом и кладет руку мне на плечо.

– Ты готова?

Я киваю. Молча, потому что не знаю, что сказать. Сегодня мы не будем произносить заклинание из книги. Слова в этом заклинании слишком могущественные, они сакральные. Мы просто потренируемся, чтобы понять, как действовать. Слова заклинания будут подразумеваться, но мы не рискнем их произнести. Еще не пришло время.

Мы занимаем свои места. Теперь наш круг больше похож на пятиугольник. Я – во главе и смотрю на реку, Зендер и Джейкоб с одной стороны от меня смотрят поверх ряда свечей на Элоуин и Джорджию, что стоят по другую руку от меня.

Джорджия изучила ритуал вдоль и поперек.

– Каждый из нас возьмет по кристаллу. – Она берет в руки обычный камешек и показывает, что мы должны делать. – Мы наденем те обереги, которые считаем нужными. Дождемся фамильяров, которые образуют внешний защитный круг, и Эмерсон начнет ритуал. – Она кивает, глядя на меня. – Она зажжет белую свечу, и мы по очереди последуем ее примеру. Когда все свечи зажгутся, Эмерсон начнет произносить заклинание. И мы в том же порядке, в каком зажигали свечи, будем ей вторить.

– Мы что-то упускаем, – мрачно произносит Элоуин.

– Что именно? – возражаю я. – Мы столько времени готовились и делаем все, что сказано в книге.

Едва ли я сама в это верю, но к завтрашней ночи поверю обязательно.

– Элоуин права, – к удивлению всех, особенно Элоуин, вмешивается Зандер. – Я никак не мог понять, что мы упускаем. Но мне тоже так кажется. В самом ритуале чего-то не хватает.

Джорджия бросает на меня долгий взгляд. И дрожь от дурного предчувствия пробегает у меня по спине.

– У нас нет жертвы, – мрачно констатирует она. – В каждом значимом ритуале, который я практиковала и о котором слышала, обязательно была жертва.

– А может быть, здесь она не нужна, – предполагаю я. – Мы же боремся с тьмой. Может, войны за свет достаточно.

– Всегда нужна жертва, – откликается Элоуин, побледнев. – Для баланса. Это основной принцип магии.

Да, нас именно этому и учили. Магия требует баланса, и если его не создаст сам маг, она все равно его восстановит. И назначит свою цену. Мы что-то берем, значит, должны что-то отдать. Это как смена времен года. Как фазы луны. Все возвращается на круги своя в определенное время. Но сегодня все как-то не так. Какую жертву можно принести, чтобы сбалансировать великое наводнение? Кажется, ни у кого нет ответа на этот вопрос, ведь достойной жертвы попросту не найти.

Это давит на меня, и, насколько я вижу, на остальных тоже. Мы обсуждаем последние вопросы, связанные с ритуалом. Еще раз проходимся по схеме действий и затем расходимся по домам.

– Снова останешься здесь на ночь? – с улыбкой спрашивает Джорджия. Зандер и Элоуин уже ушли, а Октавиус трется о ноги Джорджии.

– Да.

Она думает, что это из-за Джейкоба. Но на самом деле не только. Здесь я чувствую близость к бабушке, а через нее – и к Ребекке. К тому же звуки города здесь не так слышны. И мне лучше спится.

– Тебе не одиноко в старом скрипучем доме? – спрашиваю я.

– Там мне никогда не бывает одиноко. Я чувствую себя под защитой. К тому же дракон на балясине составляет мне компанию. – Она прижимается ко мне, обнимает, и кот мурлычет у наших ног. – Увидимся утром.

Кажется, наши объятия длятся дольше, чем обычно. Они с Октавиусом уходят, а мы с Джейкобом остаемся наедине, стоим в свете почти уже полной луны. Кэсси и Мерфи ушли – их участие в ритуале на сегодня окончено. Они займутся чем-то своим: отдохнут, или вляпаются в какие-нибудь неприятности… Чем там вообще занимаются фамильяры в свободное время? Мы, простые волшебники, никогда этого доподлинно не узнаем и полностью не поймем.

Подумав об этом, я поняла, как все удивительно устроено – как много неведомых миров существует внутри того мира, в котором мы живем, полагая, будто хорошо его знаем.

Джейкоб гладит меня по волосам. А я пробегаюсь пальцами по его широкой груди. Никто из нас не говорит ни слова. Он ведет меня в дом.

Мы вообще не очень много говорим. Просто поднимаемся в спальню, ложимся в постель. Поворачиваемся друг к другу лицом. Мы напряжены. Но потом мы засыпаем, сплетясь телами так крепко, как только возможно. Словно сегодня обычная ночь, а мы – обыкновенные люди.

Но сон, что мне снится, далек от обыкновенного. Хотя он и кажется мне знакомым.

Вокруг меня бушует буря. Я парю над местом слияния, вглядываюсь в темные вспененные воды. Все три реки бурлят. Черная лента тьмы становится шире и сильнее, чем в тот день, когда нам показывал ее Фрост.

Мне постоянно снился этот сон. И я понимаю, что это происходило даже тогда, когда я была лишена магических воспоминаний. Заклятие Кэрол не смогло избавить меня от этого сна. Я парила над слиянием миллионы раз. Смотрела на реки, на Сант-Киприан, на этот маленький уголок мира, в котором собрано все, что мне дорого.

Сегодня я опускаюсь все ниже и ниже, приближаюсь к центру места слияния. Мои ступни касаются холодной воды, я на секунду зависаю, и три реки касаются пальцев моих ног. Это длится секунду. А потом…

Я позволяю случиться неизбежному. И погружаюсь в пучину. Все глубже и глубже. Но впервые с тех пор, как мне снится этот сон, я слышу слова. Голоса. Шепот.

«Чем ты пожертвуешь?»

«Что ты отдашь?»

«Разве ты не знала с самого начала, что именно должна сделать?»

«Воины не живут в лучах славы, Эмерсон. Они за нее умирают».

Я подскакиваю в постели, мне тяжело дышать, а пучина воды, в которой я тонула, все еще не отпускает меня. Хоть я и сознаю, что я в постели Джейкоба, что он рядом. За окном занимается заря, розовая полоса тянется над горизонтом.

Сегодня день ритуала. День наводнения. День нашего