Читать книгу "Дзержинский на фронтах Гражданской - Андрей Александрович Плеханов"

сам уезжает туда же».

Л.Д. Троцкий уведомил Дзержинского за несколько дней до этого, что Муравьев лишен мандата и, следовательно, является самозваным главнокомандующим.

По данным ВЧК, сообщил Дзержинский, Муравьев послал свое доверенное лицо в Москву с предложением анархисту Льву Черному подготовить отряд анархистов оружием для борьбы с советской властью. Но после отказа Л. Черного Муравьев снял свое предложение, но передал анархистам два пулемета. К тому же заместитель председателя ВЧК Александрович сообщил, что Муравьев рассказывал левым эсерам, будто после его назначения главнокомандующим Кавказским фронтом «большевики дали ему инструкцию ударить в тыл сражающимся с турками меньшевикам, но что он на такую подлость не пойдет».

В ВЧК были и документы, уличающие Муравьева в том, что после Октябрьской революции он вел себя как монархист и провокатор. В ответ на запрос № 40 от 21 мая 1918 г. следственного отдела Комиссариата публичных обвинений 24 мая Дзержинский отдал распоряжение Г.Н. Левитану отпечатать и направить ответ, в котором давались пояснения по делу М.А. Муравьева. Утром в день его ареста в ВЧК пришел матрос и предъявил Дзержинскому документы начальника отряда одесских террористов, в которых говорилось, что отряд прикомандирован к армии Муравьева и ему предписывается немедленно отправиться в Царицын в штаб армии. Начальник террористов также заявил, что Муравьев должен тоже уехать туда как главнокомандующий Кавказской армией. «Это сообщение, – писал Дзержинский, – и заставило меня еще раз запросить тов. Троцкого о полномочиях Муравьева и ускорить арест последнего. Отряд террористов находился не в самой Москве, а где-то верст за 20 от Москвы, на какой-то ж.-д. станции»[625].

После проведения расследования ревтрибунал не придал серьезного значения показаниям Дзержинского и освободил Муравьева по ходатайству ряда военных деятелей. 14 июня 1918 г. он был назначен командующим Восточного фронта[626].

В мае 1918 г. ВЧК решила образовать постоянную комиссию в составе Дзержинского, Евсеева и Зимина «для точного установления виновности задерживаемых крупных преступников и бандитов с предоставлением права означенной Особой комиссии в случае подтверждения их виновности немедленно предавать расстрелу.

С середины мая на Южном и Восточном фронтах решалась судьба Советской Республики. 13 мая 1918 г. Совет Рабочей и Крестьянской Обороны обязал Склянского и Дзержинского «собирать и доставлять еженедельные точные сведения о том, сколько эшелонов фактически следует с достаточным количеством сопровождающих и сколько следует без таковых. Первые сведения должны быть доставлены через две недели…».

25 мая 1918 г. начался подготовленный Антантой чехословацкий мятеж. В конце месяца СНК принял постановление о введении по всей стране военного положения и мобилизации надежных частей армии. Летом 1918 г. немцы оказали помощь белофиннам, оккупировали Украину и заняли Крым, турки помогли азербайджанским мусаватистам и грузинским меньшевикам. Англичане захватили Мурманск, способствовали чехословакам и правым эсерам отрезать Сибирь от центральных губерний. Но окончательное решение о союзной интервенции принято Верховным Советом в Версале 2 июля 1918 г. Англичане высадились в Архангельске 2 августа 1918 г. Еще 27 мая 1918 г. Дзержинский писал жене: «Кольцо врагов сжимает нас все сильнее и сильнее, приближаясь к сердцу. Каждый день заставляет нас прибегать к все более решительным мерам… Гражданская война должна разгореться до небывалых размеров. Я выдвинут на пост передовой линии огня, и моя воля – бороться и смотреть открытыми глазами на всю опасность грозного положения и самому быть беспощадным… »[627]

В июне 1918 г. кадеты образовали и возглавили контрреволюционный «Национальный центр». Некоторые его участники занимали ответственные должности в ряде центральных управлений и учреждений в Красной армии: Главном управлении военно-учебных заведений, Главном военно-инженерном управлении, Центральном управлении военных сообщений и других. Используя служебное положение, они активно собирали секретные сведения, которые передавались разведкам белых армий и стран Антанты. Например, начальнику агентурной части разведывательного отделения штаба Добровольческой армии В.Д. Хартулари. Сам Хартулари несколько раз нелегально посещал Москву, где делал сообщения о военном и политическом положении, давал рекомендации по подготовке мятежа на заседании узкой группы «Национального центра»[628].

Самым трудным месяцем на первом году существования советской власти был июль 1918 г. после разрыва союза с левыми эсерами. От диалогов они начали прибегать к крайним мерам борьбы. Уже в мае при ЦК ПСР был создан Центральный боевой отряд из 15 человек для физического уничтожения руководства РКП(б).

6 июля 1918 г. во время работы V Всероссийского съезда Советов левые эсеры подняли мятеж. Около 3 часов дня члены партии левых эсеров И.А. Андреев и Я.Г. Блюмкин (он же Симха-Янкель Гершев Блюмкин), подделав подпись Дзержинского, с фальшивым удостоверением проникли в германское посольство и убили посла графа В. Мирбаха. Подпись председателя ВЧК была подделана с согласия его заместителя левого эсера В.А. Александровича, хорошо известного профессионального революционера, активного участника Февральской и Октябрьской революций, члена ВЦИК, введенного в состав ВЧК в качестве заместителя председателя по категорическому требованию членов СНК – левых эсеров. У него были такие же права, как и у Дзержинского: подписывать все документы и отдавать распоряжения вместо него.

Убийство посла было на руку военной партии Германии, которой важен был повод для начала наступления на Петроград, Москву и Царицын.

Сведение об убийстве графа Дзержинский получил 6 июля около 3 часов дня от Ленина и немедленно поехал в посольство вместе с Караханом и отрядом чекистов, следователями и комиссарами для поимки убийц.

В.Д. Бонч-Бруевич вспоминал, что, как только стало известно о покушении на германского посла Мирбаха, они с Дзержинским подъехали к посольству, переулок был быстро очищен от скопившейся толпы и установлен строгий порядок.

Миллер встретил председателя ВЧК горьким упреком: «Что вы теперь скажете, господин Дзержинский?» – и показал на бланке комиссии удостоверение с его подписью. Оно давало полномочия Блюмкину и Андрееву просить по делу аудиенции у графа Мирбаха. Но такого удостоверения Дзержинский не подписывал, подписи его и И.К. Ксенофонтова скопированы. Блюмкин повел себя как провокатор.

Они вошли в комнату и увидели развороченный взрывом пол, выбитые стекла, поврежденные потолок и стены, что свидетельствовало о мощном взрыве. Дзержинский, сделав распоряжения по ВЧК, вышел из комнаты весь взволнованный, Бонч-Бруевич сообщил ему, что сюда едут Ленин и Свердлов.

«Это хорошо, – бросил мне Дзержинский.

В это время приехал на автомобиле один из чекистов и сообщил, что конный полк ВЧК, находившийся под командой левого эсера Д.И. Попова, восстал и отказался повиноваться распоряжениям Советского правительства.

– Как? – воскликнул возмущенный Дзержинский. – Это не может быть! Это ерунда!.. Я сейчас поеду туда и разберусь, в чем дело…

– Ни в коем случае вам ехать не надо, – сказал Бонч-Бруевич Дзержинскому, –