Читать книгу "Книга Пыли. Тайное содружество - Филип Пулман"

– Куда же они пойдут? – спросила Лира.

– Сначала в Бюро по делам беженцев. А потом, если у них нет денег, на улицу. Идемте. Нам сюда.

Лира пошла быстрее, стараясь не отставать от своего провожатого. Они углубились в лабиринт улочек у подножия горы. Кубичек столько раз поворачивал, что вскоре Лира уже потеряла всякое представление о том, где они находятся.

– Вы потом выведете меня обратно к вокзалу? – беспомощно спросила она.

– Ну, конечно. Мы уже почти пришли.

– Расскажите мне хоть что-нибудь о том человеке, с которым хотите познакомить.

– Его зовут Корнелис ван Донген. Голландец, как легко догадаться. Остальное я бы предоставил рассказывать ему самому.

– А если я не смогу ему помочь? Что тогда?

– Тогда все станет гораздо хуже. И для меня, и для всех жителей Малой Страны, и за ее пределами тоже.

– Это очень большая ответственность, мистер Кубичек.

– Я знаю, что вы с этим справитесь.

Лира ничего не ответила, зато впервые с самого вокзала подумала, как глупо с ее стороны было пойти с человеком, о котором она ровным счетом ничего не знает.

Газовые фонари бросали отсветы на мокрую брусчатку, стены и запертые ставни. Лира и ее провожатый углублялись в Старый город, и постепенно шум транспорта, лязг колес по камню, жужжание антарных трамваев становились все тише. Прохожих попадалось меньше, но иногда на глаза попадался мужчина, прислонившийся к косяку открытой двери, или женщина под фонарем. Они смотрели на Кубичека и Лиру и что-то бормотали, чахоточно кашляли или просто вздыхали.

– Уже недалеко, – снова сказал Кубичек.

– Даже не понимаю, где мы, – призналась Лира.

– Я вас потом выведу, не беспокойтесь.

Они завернули за угол высокого дома, и Кубичек наконец достал из кармана ключ и отпер тяжелую дубовую дверь. Он вошел первым, чиркнул спичкой, зажег лампу и поднял ее повыше, чтобы Лира могла найти дорогу среди книжных стопок, громоздившихся вдоль стен узкого коридора. Полки здесь тоже были, они тянулись до самого потолка. Их Кубичек заполнил уже давным-давно, и теперь книги приходилось складывать на пол. Даже ступеньки лестницы, ведущей куда-то наверх, в темноту, были по краям завалены книгами. В доме было сыро и холодно; запахи кожаных обложек и старой бумаги заглушали даже капусту и бекон.

– Прошу, сюда, – сказал Кубичек. – Мой гость… он не внутри дома. Я, видите ли, торгую книгами и… Вы сами все поймете буквально через минуту.

Он повел ее в маленькую кухоньку – чистенькую, аккуратную, почти никаких книг (всего три стопки на столе), и отпер заднюю дверь.

– Проходите, пожалуйста.

Полная дурных предчувствий, Лира повиновалась. Лампу хозяин дома оставил в доме, и в крошечном внутреннем дворике было бы совсем темно, если бы не отблеск городских огней на небе и не…

У Лиры перехватило дыхание.

Во дворе стоял человек в грубой, странной одежде. Он испускал такой жар, что ближе она подойти не могла. Он был… как печь. Лира увидела худое лицо, полное страдания, и ахнула, когда два языка пламени вырвались из-под его век. Он нетерпеливо смахнул их, будто слезы. Его глаза пылали, как угли, – черные на фоне пышущей, яростной красноты. Никакого деймона рядом с ним не было видно.

Он заговорил с Кубичеком, и огонь хлынул у него изо рта. В голосе слышалось негромкое гудение досыта накормленного огня в тесном камине – от такого может вспыхнуть и сажа в трубе.

– Это Лира Сирин, – сказал Кубичек по-английски. – Мисс Сирин, разрешите представить вам Корнелиса ван Донгена.

– Не могу пожать вам руку, – сказал ван Донген. – Приветствую издалека. Прошу, умоляю, помогите мне.

– Если смогу – конечно!.. Но как? Что я могу для вас сделать?

– Найдите моего деймона. Она где-то близко. Она в Праге. Найдите ее, прошу.

Что он имеет в виду? С помощью алетиометра? Придется использовать новый метод, и потом ее свалит дурнота…

– Мне нужно знать… – начала Лира, но не договорила и беспомощно покачала головой.

Черный человек, горевший изнутри, как печь, умоляюще протягивал к ней руки. Язычки огня вырвались из-под ногтей левой руки, и он загасил их в ладони правой.

– Что вы хотите знать? – голос шипел, как газовое пламя.

– Всё… Не знаю даже, с чего начать! Она… такая же, как вы?

– Нет. Я из огня, она из воды. Я тоскую по ней, а она – по мне.

Огненные слезы потекли из его глаз. Он нагнулся, взял пригоршню земли и начал тереть лицо, пока пламя не погасло.

Жалость и ужас охватили Лиру. Ее глаза уже немного привыкли к темноте, и теперь она смогла разглядеть его. Он был похож на раненого зверя, который чувствует боль, но не в силах понять причину, и чувствует, что вся вселенная сговорилась против него и наказывает страхом и болью.

Тут только она поняла, что вся его одежда сделана из асбеста.

Он, должно быть, прочел ее чувства по лицу – и отшатнулся, смутился, а ее стыд от этого стал еще сильнее. Как она может помочь ему?! Но нужно было что-то делать.

– Мне нужно узнать о ней больше, – сказала Лира. – Как ее зовут? Почему вы разделились? Откуда вы пришли?

– Ее зовут Динесса. Мы из Голландской республики. Мой отец – натурфилософ, а мать умерла, когда мы были совсем молоды. Мы с моим деймоном любили помогать отцу в лаборатории. Он работал там над своим magnum opus – сепарацией основополагающих принципов материи…

Он говорил, и жар, исходивший из его тела, становился все сильнее. Лира отступила на шаг. Кубичек стоял в проеме двери, почтительно слушая их разговор. В этот дворик, судя по всему, выходили и окна других домов. Отвернувшись на мгновение от жара, Лира увидела свет в окнах и даже силуэты людей, но наружу никто не выглянул.

– Пожалуйста, продолжайте, – сказала она.

– Мы с Динессой любили помогать ему за работой. Она казалась нам великой и важной. Мы знали только то, что отец общается с бессмертными духами, содержание их бесед было выше нашего понимания. Однажды он рассказал нам о стихиях воды и огня…

Он умолк, не в силах сдержать рыдания, и пламя хлынуло у него из горла.

– Ван Донген, – подал голос Кубичек, – умоляю, полегче!

Он встревоженно окинул взглядом окрестные дома.

– Я – человек! – вскричал голландец. – Даже сейчас я все еще человек!

Он закрыл лицо руками и стал раскачиваться взад и вперед. Больше всего на свете ему сейчас было нужно объятие, и именно этого, простой человеческой ласки, он не мог получить – никак, никогда…

– Что же случилось? – беспомощно спросила Лира.

– Моего отца интересовали трансмутации, когда одни вещи изменяются, превращаются в другие… а некоторые не меняются совсем. Мы доверяли ему и верили, что никакого вреда от его действий быть не может. Даже гордились, что помогаем в таком великом деле. И когда он захотел работать с нами… с нашей связью, пока Динесса еще могла менять облик, мы охотно согласились.