Читать книгу "Манхэттен-Бич - Дженнифер Иган"

Когда оба якоря были выбраны втугую, судно замерло на месте, Марл замерил глубину. Мокрые узлы на лоте показали: под килем тридцать девять футов, дно мягкое, ил и песок. Затем Баскомб и Марл перекинули трос для подводных работ, в целых сто фунтов весом, через правый борт, поближе к водолазному трапу. Анна и Марл помогли Баскомбу облачиться во второй брезентовый костюм, но без грузил. Энтузиазм друзей несколько поугас, настроение стало рабочим. Анна села на табурет: она была экипирована полностью, не хватало только шлема.

– Мне нужно поговорить с мистером Стайлзом, – сказала она.

В следующую секунду он уже стоял рядом и, чтобы быть с ней вровень и смотреть ей в глаза, опустился на колени. Его глаза казались бездонными.

– Что мне надо искать? – спросила она.

– Сама знаешь что.

– А кроме этого?

Секундная пауза.

– Наверно, веревки. Что-то тяжелое. Возможно, цепь.

– Я готова, – крикнула она помощникам.

Затем поднялась с табурета и тяжело заковыляла к трапу. Марл и Баскомб привинтили шлем, закрепили воздушный шланг и сигнальный конец, проверили подачу воздуха. Марл протянул сигнальный конец под ее правой рукой, а воздушный шланг – под левой и закрепил их металлическими кольцами на передней части нагрудника. Она уже собралась ступить на трап, но тут Баскомб заглянул во все еще открытый иллюминатор шлема, его прищуренные глаза смотрели на Анну с непривычной прямотой.

– Не нравится мне эта затея, – сказал он.

– Извини.

– Какого черта извиняешься, спускаюсь-то не я, – фыркнул он.

– Да что тут может пойти не так? – удивилась она.

В ответ раздался дружный смех.

Баскомб плотно закрыл ее иллюминатор, и в лицо, рот и ноздри Анне со свистом ударила струя прохладного, с химическим привкусом воздуха. Она спиной вперед спустилась по трапу, ухватилась за сигнальный конец, и вода над ней сомкнулась.

Течение было очень сильное, в нем чувствовалась мощь океана. Вспомнив урок лейтенанта Аксела, Анна повернулась так, чтобы вода толкала ее в спину, прижимала к сигнальному концу, а не отрывала от него, и стала плавно спускаться все ниже и ниже. Она думала, что ночной спуск ничем не будет отличаться от погружения в Уоллабаут-Бей, стало быть, и видимость тоже будет слабая. Но оказалось, что тамошняя муть была все-таки видимой. А здесь – никакой разницы, открыты у нее глаза или закрыты. Особенно пугало чувство полной дезориентации: она словно соскальзывает в пустоту или плывет в вакууме. Достигнув наконец дна, Анна ухватилась за трос и заморгала в кромешной тьме, гадая, не слишком ли быстро она спустилась. Рывок сигнального конца привел ее в себя, и она в ответ тоже дернула трос. На дне течение было заметно слабее. Анна закрыла глаза и тотчас же успокоилась. Такую слепоту еще можно терпеть.

Она достала из сумки шестидесятифутовый трос для движения по кругу и привязала его к сигнальному концу, прямо над грузилом. Затем, вспомнив хитрый прием, которому научил их лейтенант Аксел (надо же, как внимательно она его слушала, при том что Баскомб непрерывно шептал ей что-то в ухо), она втиснула пальцы в перчатке под кромку грузила и перевернула его: теперь сигнальный конец, утяжеленный грузилом, может скользить почти по дну залива. Свободный конец троса она обмотала вокруг правого запястья и двинулась вбок. Когда трос натянулся, она положила сумку с инструментами на дно: отсюда начнется ее круговой поиск; затем опустилась на четвереньки и по часовой стрелке поползла по дну, протраливая его тянущимся от запястья тросом. Трос сразу же стал натыкаться на бугорки. Поначалу Анна считала своим долгом обследовать любое препятствие, но мало-помалу научилась отличать предметы от донного рельефа. Она по-прежнему двигалась с закрытыми глазами и старалась не думать о своей ничтожности и одиночестве в необъятной водной стихии. Водолазы, работавшие на трубопроводе пресной воды, который тянется со Статен-Айленда, рассказывали о лежащих на дне залива затонувших судах, о столетних устричных отмелях, заваленных гигантскими раковинами, об угрях длиной в пятьдесят футов. Ей казалось, что эти видения колышутся совсем рядом, чуть ли не возле ее пальцев. Чтобы успокоиться, она напоминала себе, что Марл начеку, он держит в руках и ее спасательный конец и воздушный шланг, выбирая и отпуская их по мере ее продвижения. Если что, ее тут же вытащат. Надо лишь четыре раза подряд резко дернуть спасательный конец.

Декстер наблюдал, как его парни – точь-в-точь атлеты на старинных часах – управляются с компрессором. С самого начала этой поездки он мучился оттого, что принужден заниматься единственным делом, которое ему никогда не давалось, – бездельем, и оттого оценивал происходящее по минимальной шкале: от докучливого до невыносимого. А оценивать было что: дружки Анны, засовывая ее ноги в массивные водолазные боты, хватали ее за щиколотки; когда ей закрепляли сбрую, или как там оно, черт побери, называется, негр придерживал рукой ее подбородок. Все трое – двое мужчин и одна женщина – непринужденно и сосредоточенно занимались общим делом, и их обособленность вызывала у него зависть. Причем завидовал он не только мужчинам, но всем троим: до чего легко и привычно эти двое парней и девушка работают вместе. Даже после того как Анна облачилась в водолазный костюм и уже не очень-то походила на девушку, его по-прежнему раздражало, что вся троица действует слаженно и толково, раздражала их ловкость, компетентность и владение терминологией. Глядя, как они помогают Анне спускаться под воду спиной вперед, Декстер достал первую за пять лет сигарету. Из тени тут же выскочил Энцо: поднести боссу огоньку.

С отвычки у Декстера закружилась голова; он подвинул стул поближе к Шкиперу и из сочувствия старику с его парализованной шеей – наверняка последствие инсульта – тоже откинул голову назад. Даже несмотря на холод, лицо Шкипера было покрыто испариной. Сидя рядом, Декстер уловил запах томатного сока. Старик пил его практически постоянно (щедро поливая им одежду); он утверждал, что сок помогает от язвы, хотя в таких количествах, подозревал Декстер, томатный сок сам может вызвать язву. Вот и жестяной бидон с соком, стоит возле Шкипера. А над головой сверкает море звезд.

– Кто бы мог подумать, Шкипер, что у нас над Нью-Йорком столько звезд, – сказал Декстер.

Шкипер в ответ лишь кашлянул. Он, нью-йоркский шкипер, привык ориентироваться по береговым знакам и огням. Звезды сбивают его с толку. Зато что касается залива, здешних ветров, течений и мудреных водных проходов, он знает каждую кочку и ямку, все водовороты и все течения, которые эти водовороты обходят, – то есть те места, где много чего тонет и никогда не попадает на берег. А он знает, как эти места отыскать; во всяком случае твердит, что знает.

– Брось, Шкипер! И к звездам можно привыкнуть.

В ответ раздался протестующий лай, означавший, как понял Декстер, что война закончится, огни вспыхнут вновь и небо над Нью-Йорком снова станет таким, как раньше.

– Ты, конечно, прав, – сказал Декстер. И вполголоса спросил: – Слушай, а это – то самое место? Ты уверен?