Читать книгу "Безумное танго - Елена Арсеньева"

Было это в конце апреля. Валентина приехала, чтобы забратьОлега в Лысково, и когда Тамара вернулась домой, они уже сидели на кухне,азартно резались в подкидного и пили чай с домашним пирогом.

Тамара изобразила улыбку, хотя настроение у нее сразуиспортилось. Во-первых, она ждала Валентину только завтра, а сегодняшний вечернамеревалась провести с Романом. Теперь на этих замыслах придется поставитькрест, и еще надо будет улучить минуту оторваться от вездесущей золовки ипозвонить в мастерские, где был общий на всех аппарат, предупредить, что непридет, а потом мучиться догадками, где и с кем он проводит вечер, а можетбыть, и ночь. Во-вторых, она ненавидела карты вообще, а игру в дурака – вособенности. Ей самой всю жизнь не хватало времени, и пустая трата этогодрагоценного времени другими людьми казалась Тамаре непростительнымрасточительством. В-третьих, придется есть этот Валентинин пирог: слишкомжирный, слишком тяжелый, с острой мясной начинкой. Пирог этот потом долго будетлежать комом в Тамарином чувствительном желудке. В-четвертых… в-четвертых, уТамары всегда непроизвольно портилось настроение, когда она видела сына. Нуничего она не могла поделать с собой, особенно после того, как обнаружила тукартонную коробку с портретом Валерия и письмами Олега к нему!

Но чему научилась Тамара Шестакова в этой жизни, так этоумению виртуозно скрывать свои чувства от неприятных ей людей. Поэтому онарасцеловалась с Валентиной и чмокнула в щеку Олега, не забыв привычнопоинтересоваться, как прошел его день, и привычно не услышав ответа. Потом налиласебе остывшего чаю, отрезала такой тоненький, насколько позволяли приличия,ломтик пирога и уселась на другом конце стола, со снисходительной (это ей такказалось, а на самом деле – кривой, кривее некуда!) улыбкой поглядывая накартежников. В одном ей повезло: Олегу, похоже, надоело проигрывать, и онсмешал карты.

– Ну, вот! – обиделась Валентина. – Как тетка вдураках – это пожалуйста, а как сам – тяни назад, да? А я ведь все твоимухлеванья вытерпела, все твое жульничество.

– Жульничество! – хмыкнул Олег. – Скажешь тоже.Что я, шулер какой-то?

– Пока только мухлевщик, но дай тебе волю, настоящим шулеромстанешь. Хитрый ты! Сразу видно, что ты хитрый. Знаешь, какое есть правило длякартежников? С рыжим играть не садись – обманет. И с разноглазым не садись,потому что он все карты насквозь видит.

– Да ну, – отмахнулся Олег. – Я же проигрываю всевремя, сама говоришь. При чем тут мои глаза?

– А вот при том, – сделала загадочное лицоВалентина. – При том, что они опасные, ох, опа-асные!

Олег покосился на нее, покраснел и засмеялся. Валентина –тоже. Они явно думали об одном и том же, и Тамара почувствовала легкоераздражение, что не понимает, о чем речь.

Но Валентина была не тем человеком, который долго храниттайны.

– У нас в Лыскове, – начала она загадочным шепотом, –есть одна девчонка. За ней полгорода парней табуном ходит, а она как увиделаОлежку в прошлом году, так им всем от ворот поворот дала. И всю зиму емуприветы передавала, а сейчас, услышав, что он скоро приедет, так и запрыгала. Яей говорю: Аннушка, ну что ты в этом городском тихоне нашла? – Валентина слюбовью поглядела на племянника, который неумело делал вид, что ему вообщеплевать на все ее слова. – А она мне: у него глаза разные. Он на меня какпосмотрит этими глазами, у меня прямо ноги подкашиваются… Редкостные у негоглаза, говорит!

– Чудо природы, – с иронией, за которой скрываласьгордость, кивнул Олег. – Меня в классе так и зовут: разноглазое чудоприроды.

– Нет, а правда, почему так бывает? – вдругзаинтересовалась Валентина. – У тебя, Тома, глаза карие, у Валеры былизеленые, а у Олежки серый и темно-синий.

Тамара усмехнулась – тогда ей еще удавалось иногдаподсмеиваться над своим прошлым:

– Все очень просто. Ты забыла, Валя: у Валерия глаза были незеленые, а такие серо-зеленоватые, переменчивые. Вот Олег у него и взял этотсерый цвет. А синий – ну, не знаю. Наверное, смешалось серое, зеленое,темно-карее… Кстати, у моего отца были очень красивые синие глаза, может, егогены выскочили?

– Наверное, – согласилась Валентина и всплеснула руками:– Нет, это не дело! Кто ж пирог с мясом ест холодный да с остывшим чаем?Немудрено, что у тебя потом желудок болит! Давай-ка в духовку пирожок,быстренько, и чайку подогреем. Мы с Олежеком тоже еще по кусочку употребим,правда, разноглазенький?

Разноглазенький племянник охотно согласился, и Тамарепоневоле пришлось чаевничать с ними чуть не до полуночи.

Этот разговор как-то забылся, а сейчас вдруг ни с того ни ссего всплыл в памяти.

Да…

Почему Олег родился с разными глазами? А почему рождаются трехцветныекотята? Все по одной и той же причине.

Тамаре вдруг захотелось выпить. Может быть, забудется и тадавняя беседа, и сегодняшняя, с Чужаниным?

Подошла к холодильнику, но налила не «Мозельское», котороепредпочитала раньше всем винам, а холодную водку. Мысленно чокнувшись сРоманом, который и приохотил ее к «Нижегородской», выпила сразу полстакана ипотянулась закрыть форточку: вдруг понесло таким холодом!

 

Клуб ветра ворвался в комнату, острый, смешанный запахсирени и полыни – невообразимое сочетание. И, словно кто-то раздвинул передглазами Тамары завесу, она отчетливо увидела нависшее над собою потное Шунькинолицо. Оно было красное, набрякшее от напряжения, и ресницы от пота казалисьособенно черными, а сосредоточенно прищуренные глаза… Тамара даже тогдазаметила это: прищуренные глаза у Шуни были разными: один темно-синий, а другойсеро-голубой.

Юрий Никифоров. Июнь 1999

«А может, мне вообще будет теперь везти только ночью?» –усмехнулся Юрий, берясь за роскошную ручку столь же роскошной двери, за которойскрывалась редакция незабвенного «Губошлепа».

Ну что ж, ночью – оно, конечно… очень даже!.. – однакодень пошел с проколов и провалов, и конца им пока не предвиделось. Началось стого, что Варвара Висильевна застукала их с Алёной, спящими в обнимку. Бабулянаправилась по своим утренним делишкам и не могла обойти взором такую картину,осквернившую ее монашеский диванчик. Почему-то она ничего не сказала и даже нестала их будить, но они сами проснулись, увидели бабку в ванной, куда нельзябыло попасть, минуя комнату…

Алёна соскочила с дивана, пряча глаза, и Юрию стоило великихтрудов добиться, чтобы она опять начала разговаривать с ним, не отводя взглядаи не зажимаясь. Баба Варя вела себя более спокойно, не упрекала, не намекала,но сам факт, что их видели…