Читать книгу "Моя любимая сестра - Джессика Кнолл"

Еще возник вопрос: если это Стефани убила Бретт, как она умудрилась затащить тело моей сестры в багажник? Для этого только у Винса было достаточно сил, заверили детективы. У меня возникли на этот счет домыслы – адреналин, – но я не стала развивать их, как и не рассказала, почему отпечатки Винса оказались на багажнике машины Джен. Какой смысл, если потом мне бы пришлось объяснять, почему я считаю Стефани виновной и какой у нее был мотив? Я хотела, чтобы мою сестру запомнили как мученицу, а не любовницу мужа лучшей подруги. В итоге трайбализм превзошел правду.

Иногда я задаюсь вопросом, что предложила Джесси Джен и Лорен, чтобы они не озвучивали свои подозрения касательно причастности Стефани. Их контракты продлили на пятый сезон, как и мой, но это кажется абсолютным минимумом. Даже если все случилось так, как мы сказали, для шоу было бы бестактно вернуться без выживших членов команды.

– Стефани была такой же жертвой, как и Бретт, – говорит Джесси, четко проговаривая это для всех, кто сидит дома, на случай если Лайла изложила все недостаточно ясно. – И канал планирует почтить ее память, удвоив сумму Стефани и пожертвовав ее End It! – Джесси смотрит прямо в камеру. – И если вы сидите дома и гадаете, как помочь, можете внести пожертвование End It!, перейдя по ссылке в углу экрана. – Она снова обращается к Лайле. – Расскажи мне о своих планах почтить тетю.

– Мы с мамой… – щекотливая формулировка дергает струну моего сердца. Она во многом еще такой ребенок, – …в следующем месяце собираемся отвезти в Марокко еще больше электровелосипедов, в этот раз поедем в центральную часть гор Атласа. Вы можете купить прекрасные предметы, изготовленные руками, в нашем онлайн-магазине.

– И мы будем вас сопровождать. Оставайтесь с нами до конца выпуска, чтобы увидеть анонс шоу «Не забывай SPOKE», которое покажет, как Лайла и Келли продолжают дело Бретт.

Я не поняла название нашего спин-оффа. Помощнице Джесси пришлось объяснить мне, что тут скрытый посыл, а после – что он означает. «Он означает «учитывать», – закатив глаза, ответила она. «Учитывать что?» – спросила я. «Социальную составляющую», – сказала она после приличной паузы.

Джесси улыбается Лайле с явным подхалимством.

– Лайла, Маленькая Большая Кей, не знаю, как отблагодарить тебя за то, что пришла сюда. Думаю, от лица каждой нашей зрительницы я могу сказать тебе спасибо за все, что ты делаешь. – Она показывает пальцем на потолок. На него попало яйцо. – Мы скучаем по тебе, сестра.

Лайла с тарелкой в руках оголяет зубы в улыбке, пока звукорежиссер не объявляет: «Снято!»

– Фух, – выдыхает Джесси, обмахивая лицо рукой. – Это было непросто, да? – смеется она.

– Можно записать с вами сторис? – спрашивает Лайла.

– Конечно, можно, милая. – Джесси подходит к Лайле, и та вытягивает руку с телефоном.

Осветитель открывает дверь гостевой комнаты. Понадобится время, чтобы сложить все оборудование и убраться, сегодня был длинный день. Я пропускаю всех, чтобы они могли побыстрее приступить к работе. Покидая комнату последней, в дверях сталкиваюсь с Марком, который заходит внутрь.

– Упс, – говорю я и отхожу в сторону, пропуская его. – Извини.

Но Марк остается на месте. Оглядывается и, убедившись, что никто не смотрит, вкладывает мне в руку что-то маленькое и пластмассовое.

– Возьми это, – просит он.

Я смотрю вниз. Это черная флешка.

– Я сделаю все, что ты скажешь. Ты знаешь, что я ее любил.

Он прикрывает рот рукой, борясь с эмоциями. Я смотрю на человека, который безусловно заботился о Бретт, и меня срубает чувство вины. Что со мной не так, раз я не любила свою сестру так сильно?

– Что на ней? – спрашиваю я.

– В тот день в Хэмптонсе Лорен пошла наверх, когда у нее загорелись волосы. Она заснула с включенным микрофоном. Я единственный, кто это слышал. – Марк сжимает мою руку, в которой лежит флешка. – Это должно быть у тебя. Я не могу… Не мне решать, что с этим делать. – Он зажимает ноздрю пальцем. – Ты ее сестра. – Он говорит от всего сердца, но с зажатым носом выходит гнусаво.

Глава 25

Келли, ноябрь 2017 года

Ее крик обрывается. На третьем прослушивании я, лежа на кровати Бретт в ее квартире и прикрывая рукой глаза, понимаю, что кричала Лорен, а сестра ее усмиряла. Так и представляю себе Бретт, запрыгивающую на кровать Лорен и на секунду заглушающую ее подушкой.

– Это я. Тсс. Это Бретт.

Слышится шорох одеяла, затем голос Лорен, грубый и растерянный:

– Что… – она прочищает горло… – почему ты?.. Пора ужинать? – Бормотание. Шорох простыней. – У тебя мой телефон.

– Секунду.

– Почему у тебя мой телефон?

– Потому что Стефани разбила мой, и теперь у меня не работает кнопка с буквой «д». – Бретт тихо стонет. – У тебя нет номера Джесси?

Лорен уже окончательно проснулась и говорит с некоторым смущением в голосе:

– Это новый телефон. У меня есть номер Лизы.

– Я не хочу разговаривать с Лизой.

– И о чем тебе нужно поговорить с Джесси в… – снова шорох, вероятно, тянется посмотреть на часы… – три двадцать девять утра? Я знала, что вы совокупляетесь.

– Лорен Элизабет Фан, – говорит Бретт, – это слово тебя старит.

– Но люди до сих пор так говорят!

– Старые люди. Вроде Стефани. Которая сейчас совершенно СБРЕНДИЛА. Знаешь, что она сегодня сделала? Поднялась на сцену в Talk House…

– Вы ездили в Talk House?

– После ужина.

– Почему меня не позвали?

– Эм. Потому что у тебя загорелись волосы, и ты поднялась сюда, чтобы исправить это, но, не знаю, очевидно, вырубилась?

– Я не вырубалась.

– Ты до сих пор в той же одежде. И из футболки торчит сиська.

Пауза, в течение которой Лорен проверяет, так ли это.

– Тебе это нравится, маленькая лесби. Что случилось в Talk House?

– В общем, группа разрешила нам подняться на сцену и спеть с ними…

– Какую песню?

– Bitch.

– Пошла ты.

Бретт находит это недоразумение жутко смешным и долго смеется, а потом начинает петь:

– Я стерва, я мама, я ребенок, я любовница…

– Ох. Песня прям для нас. Очень соответствует.

– А ты думаешь, почему я ее заказала? – Даже в последние часы своей жизни Бретт не могла не похвалить себя. – Так вот. Когда песня закончилась, я слезла со сцены и думала, что Стеф идет за мной. Но она осталась там, с микрофоном, и начала нести всякую хрень. Про нас.

– Она что-нибудь сказала про меня?