Читать книгу "Людовик XIV, или Комедия жизни - Альберт-Эмиль Брахфогель"

— Будет в высшей степени удивительно, если вы уговорите его разрушить союз, который сами же ему так горячо советовали заключить, особенно же, если этот союз поднимает его значение в народе и в парламенте.

— Он до тех пор в дружбе с народом и парламентом, пока они дают ему денег. Но ведь эти непредвиденные субсидии прекратятся, как только узнают, что суммы, назначенные для флота, попали в руки его приятелей и приятельницы. Есть и еще нечто, что живо положит конец всяким любезностям между англичанами и моим братом!

— А что это? Нельзя ли узнать?

— Герцог Йоркский намеревается перейти в католицизм. Иезуиты деятельно работают в Лондоне и, вероятно, поставят на своем.

— Не может быть! Барильон ни слова не пишет нам об этом!

— Дело ведется в глубочайшей тайне, но тем не менее известие это совершенно верно: леди Мертон сама была в Лондоне. А у нее ведь зоркий глаз. Не мешало бы назначить в штат лондонского посольства одного тайного агента: он подстрекал бы народную партию и тем ускорил разрыв с правительством.

— Жена ваша плохая англичанка, мой милый Филипп.

— Но хорошая француженка.

— Не думаете ли вы, что я не люблю брата Карла? Напротив. Но, чем быть в зависимости от народа, пролившего кровь нашего отца, пусть лучше он будет в зависимости от Франции! Если же его дерзкие подданные восстанут, мы дадим ему армию. Он раздавит революцию и сделает Карла Английского таким же свободным и могущественным государем, каким были его отец и дед!

Король улыбнулся.

— Пусть он им станет, если сможет! Наша помощь всегда за ним.

Разговор был прерван появлением королевы.

Терезия вошла с гордой улыбкой, ясно показывая, что вполне понимает затруднительное положение своего супруга. Высокомерное удивление выразилось на ее лице, как только она заметила Орлеанов. Она остановилась.

— Я, кажется, пришла не вовремя. Мое мнение совершенно излишне там, где принимаются советы герцогини Орлеанской.

— Напротив, ваше величество, — возразил Людовик, подавая руку Терезии и подводя ее к креслу у письменного стола. — Мы были бы очень огорчены, если бы в настоящую минуту вы отказали нам в вашем дипломатическом содействии.

— Я не ожидала, сир, что вы удостоите обратиться ко мне за помощью. Но если наши советы могут еще иметь какую-либо цену при всей государственной мудрости герцогини Орлеанской, то я к услугам вашего величества. Соблаговолите сообщить мне, в чем дело?

— Мы желали бы заключить с Испанией продолжительный и прочный мир. Я не сомневаюсь, что ваше величество сочтете за счастье помочь нам в этом деле и возьмете на себя труд вести переговоры с Мадридом.

Королева бросила торжествующий взгляд на свою соперницу.

— Вы можете вполне располагать мною, государь, но должны сознаться, что уступаете поневоле, так как война вам не под силу. Спрашивается только: на каких же это условиях думаете вы заключить мир? Понятно ведь, что на этот раз Испания потребует более прочных гарантий, чем прежде.

— Ваше величество! — холодно начал Людовик. — Вы принимаете тон, вовсе не соответствующий французской королеве, матери наследника престола. Вы все та же испанка, горячо преданная Габсбургскому дому! Вы говорите так, как будто победили не мы, а испанцы, и мирные условия предписываются не мною, а мадридским кабинетом. Советую вам стать на время француженкой и позаботиться о своем собственном благе! Действительно, настоящий мир должен иметь самые прочные гарантии и, надеюсь, что вы сумеете вести, как должно, переговоры по этому случаю, хотя бы только из желания доказать, что все дошедшее до нас о вашем двусмысленном образе действий во время последней войны было пустым злословием.

Королева была в высшей степени взволнована словами Людовика. Гнев и смущение боролись в ней. Прошло несколько минут, прежде чем она заговорила:

— Какие условия угодно будет предписать вашему величеству?

— Я намерен заключить торговый и оборонительный союз с Испанией на следующих условиях: первое — все, завоеванное мною в испанских Нидерландах, остается за Францией и…

— Как, государь! — прервала его, быстро приподнимаясь, Терезия. — Испания должна признать все ваши завоевания, оставив себе лишь надежду, что на время она обеспечена от ваших захватов?! Таких условий я не могу передать в Мадрид!

Она поклонилась и повернулась к дверям, намереваясь удалиться.

Король схватил ее за руку.

— Постойте, мы еще не закончили! — Он прямо и твердо взглянул ей в глаза. — Главным условием продолжительного мира с Испанией будет то, что старшая дочь моего брата, герцога Филиппа Орлеанского, принцесса Мария-Луиза, будет наречена невестой вашего брата дона Карлоса, инфанта испанского и вплоть до исполнения этого условия Франш-Конте остается за нами.

— Ни за что! — вскричала королева, теряя всякую власть над собой. — Пока я живу, пока я дышу, этого не будет! Чтобы я, дочь Марии Австрийской, изменила дому Габсбургов, чтобы я помогла ребенку моего злейшего врага стать королевой в земле моих отцов и сделать Испанию, перед которой некогда трепетал весь мир, вассалом Франции?! Призываю Сант-Яго Компостельского в свидетели: целые реки крови прольются прежде, чем вы принудите меня к этому шагу!

Терезия сильно рванулась из рук короля и снова повернула к двери.

— Останьтесь! — твердо и громко проговорил Людовик. — Или же вы удалитесь навсегда.

— Навсегда?! Что… что вы сказали, сир?!

Бледная, почти теряя сознание, она схватилась за спинку кресла.

— Мы сказали, что предоставляем вам на выбор: быть покорной женой, хорошей матерью нашим детям, верной, достойной любви и уважения королевой Франции или же остаться неисправимой испанкой, но в таком случае удалиться со всей вашей предательской свитой обратно в Мадрид. Куда следом за вами явятся два французских корпуса и, вероятно, заставят мадридцев быть рассудительнее!

— Ваше величество, — возразила Терезия разбитым голосом. — Вы позволяли себе много неслыханных вещей, но еще ни один государь в мире не осмеливался до сих пор безвинно оттолкнуть от себя мать своего наследника, отдать ее на посмеяние, не осмеливался быть клятвопреступником и разорвать союз, заключенный между Богом и людьми!

— В этом, королева, я совершенно согласен с вами. Подобный поступок может быть вызван только тем позором, который вы, Терезия, нанесли мне, вашему сыну и Франции! Вы послали д’Эфиа в Нанси побудить к измене Карла Лотарингского, вы помогали собственными вашими деньгами ему, нашему давнишнему врагу, по вашему приказанию де Лорен был в Вене, дон Комарос — в Мадриде, графиня Марсан — в Голландии. Вы, вы восстановили и вооружили весь свет против вашего супруга и короля!

Терезия в ужасе подняла руки:

— Нет, нет, Людовик! Я… я так не поступала! Это все ложь, клевета, это… Анна ненавидит меня, она, она… губит меня!