Читать книгу "Французская волчица — королева Англии. Изабелла - Элисон Уэйр"

Однако много лет спустя, когда Орлитона обвинили в подстрекательстве к захвату короля, епископ свидетельствовал, что ко времени этой встречи все знали, что Деспенсер держал своего господина заложником, и потому Эдуард «по своей воле приехал к графу Ланкастеру, своему родичу». Такой оборот событий вполне вероятен: когда Эдуард затеял переговоры с Изабеллой, Деспенсеру не требовалась гениальная проницательность, чтобы догадаться, что меньшей цены за соглашение, чем его смерть, она не назначит. Он вполне мог применить силу, чтобы увезти Эдуарда в такое место, где посланцы королевы не смогли бы его найти, а Эдуард мог отправить Блаунта на поиски их. Блаунт мог сообщить ему, что посланцы приближаются, и он, возможно, ошибочно принял их за участников переговоров. Вместо этого Ланкастер взял его под стражу и немедленно сопроводил в замок Монмут.

Пятеро из арестованных Ланкастером были сразу же отпущены — но Деспенсер, Болдок и конюший Деспенсера, Саймон из Рединга, который в прошлом присвоил земли одного из зависимых людей Мортимера и даже сейчас имел дерзость оскорбительно отзываться о королеве, были доверены бдительности лорда Уэйка и отправлены в цепях к Изабелле в Херефорд.

В тот же день в Шропшире был арестован Арундел. Это сделал Джон Чарльтон, который состоял камергером при Эдуарде до тех пор, пока его не прогнал Деспенсер; теперь он пользовался большим расположением Изабеллы и Мортимера; его сын был женат на дочери Мортимера Матильде. Чарльтон привез пленника к королеве в Херефорд, где, по приказу Мортимера, Арундела безотлагательно обезглавили[111] без суда 17 ноября вместе с его оруженосцами Томасом Мичелдивером и Джоном Дэниелом. Эти казни без суда со стороны Мортимера были, конечно, актами тирании — но у него имелось много причин относиться к Арунделу «с совершенной ненавистью», в немалой степени из-за того, что тот присвоил поместья дяди Черка и частично самого Мортимера; и Изабелла была здесь на его стороне.

По дороге в Херефорд тюремщик Деспенсера изощрялся, придумывая унижения для него.

«Уэйк велел привязать сэра Хьюго к самой жалкой и дряхлой кляче, какую удалось найти, притом поверх одежды на него накинули табар с вышитыми на нем его гербами, и так его везли всю дорогу, выставив на всеобщее посмешище. И во всех городах, какие они проезжали, их приезд возвещали трубы и кимвалы, что еще усугубляло издевательства, пока они не достигли славного города Херефорда».

Фруассар отмечает, что Деспенсер «был не слишком популярен в этих краях», и когда 20 ноября они достигли Херефорда, там уже ждали толпы народа, чтобы встретить его дикими издевательствами и воплями ненависти, пока сэр Джон д'Эно, это зерцало рыцарства, с двумя другими спутниками не присоединился к Уэйку, чтобы грубо протащить его по улицам.

В епископском дворце Деспенсера и Болдока передали королеве в качестве ее пленников, и она, выполняя обещание, выплатила 2000 фунтов в награду тем, кто их захватил. Болдок, состоявший в монашеском ордене, сослался на привилегии духовного лица, и его отдали под надзор епископу Орлитону, который держал его под домашним арестом в его лондонской резиденции близ Сент-Мэри Маунтшоу на улице Старорыбной, неподалеку от того места, где сейчас стоит Монумент[112].

В тот же день Орлитона направили в Монмут, чтобы вытребовать у Эдуарда II Большую государственную печать Англии. Теперь, когда король нашелся, теоретически его власть можно было восстановить — но, разумеется, это было отнюдь не желательно Изабелле и большинству его подданных. Королева также учитывала тот факт, что присутствие короля в его владениях теперь доказано и необходимость назначать принца хранителем государства отпала. Потому задача Орлитона, с которой он успешно справился, заключалась в том, чтобы убедить Эдуарда отдать Большую печать королеве и тем самым дать ей возможность заявить, что она действует от его имени, и ее правление имеет хотя бы видимость законности. Изабелла с самого начала очень заботилась о том, чтобы завоевать и удержать благосклонность и одобрение народа, и неоднократно старалась доказать, что она не нарушает законов.

Изабелла хотела, чтобы Деспенсера судили и казнили в Лондоне — не только затем, чтобы продемонстрировать, как она исполняет то, за чем пришла, но также ради примера горожанам, склонным к мятежу, и для наибольшего общественного резонанса. Но Деспенсер был не дурак и, понимая, какая участь ему наверняка уготована, с момента ареста отказывался есть и пить, пытаясь умереть от голода. После недельной голодовки он так ослаб, что мог не выдержать поездку в Лондон и тем самым избежал бы заслуженной кары. Поэтому было решено судить его в Херефорде.

24 ноября Деспенсера, ослабевшего от голода почти до потери сознания, привели на «трибунал», состоящий из королевы и тех же вельмож, что осудили его отца. Перечень его злодеяний был зачитан ему сэром Уильямом Трасселом, «которому он ничего не ответил». Защищаться ему, как и отцу, было запрещено.

Деспенсеру вменили целый каталог преступлений, включая несколько направленных против Изабеллы: неуточненные проявления жестокости к королеве, попытки обесчестить ее, унизить и нанести ущерб ее имуществу; зловредное вмешательство в отношения с мужем, подорвавшее основы их брака (в этом пункте обвинение ближе всего подошло к указанию на содомию короля); подстрекательство короля к тому, чтобы бросить королеву в Тайнмуте, с угрозой для ее жизни, в 1322 году; лишение королевы ее приданого и «изгнание с ее земель»; попытка подкупом отвратить французских дворян от нее и даже подстроить убийство ее и принца; противодействие ее возвращению из Франции с сыном; убиение графа Ланкастера; незаконная конфискация собственности епископов Орлитона, Хотэма, Бергер-ша и Эйрмина; заточение семейства Мортимеров «в суровых условиях с целью погубить их безвинно, ради захвата их земель»; жестокое обращение со вдовами и детьми несогласных; и бесчестие, причиненное королю тем, что заставил его, после вторжения королевы, бросить и свое королевство, и свою жену. Все горькие переживания Изабеллы и Мортимера были изложены открыто и ясно.

Лорды и рыцари не потратили много времени, чтобы вынести обвинительное заключение. Трассел сообщил ужасный приговор, причитающийся изменникам: Деспенсера должны были повесить как вора, четвертовать как предателя, обезглавить за нарушение приговора об изгнании, «а также, поскольку вы всегда отличались неверностью и порождали раздоры между государем нашим королем и глубоко почитаемой государыней королевой, ваш живот будет вспорот, и внутренности сожжены». Таково было обычное наказание за измену, однако предусматривались и новшества, до поры до времени не объявленные.

«Иди же навстречу своей судьбе, предатель, тиран, отступник! — яростно добавил Трассел в заключение. — Получи по заслугам, изменник, негодяй, преступник!»