Читать книгу "Мировые войны и мировые элиты - Дмитрий Перетолчин"

«В свою очередь Советское государство, по мере овладевания искусством маневрировать в условиях товарных форм хозяйства, начинает, естественно, менять практическую линию относительно частного капитала. Вместо практики «разбазаривания» 1921–1923 гг. начинается практика «оттеснения» частного капитала с занятых им позиций, прежде всего в области оборота с изделиями государственной промышленности (1924–1926 гг.)».

Ю. Ларин, «Частный капитал в СССР», 1927 г.

Параллельно практике оттеснения частного капитала, разворачивается давление на СССР. 23 февраля 1927 г. английский МИД направляет СССР ноту с угрозой разрыва дипломатических отношений. В апреле 1927 г. китайская полиция в Пекине по указанию американского и английского послов берет штурмом советское посольство и убивает несколько советских дипломатов. 27 мая 1927 г. в Лондоне английская полиция захватывает советское торговое представительство, после чего английское правительство объявляет о разрыве дипотношений с СССР [41].

Знаком того, что политика давления ни к чему не приведет, становится высылка 10 февраля 1929 года из СССР Троцкого. На следующий год «кровавый Сталин» дотянулся до администраторов Lena Goldfilds, которых приговорили к тюремному заключению. 1930 год пережили лишь немногие концессионные «партнеры» типа японской фирмы, занимавшейся нефтедобычей на Сахалине. В августе 1931 г. руководство СССР «ввиду валютных затруднений и неприемлемых условий кредитов в Америке» потребовало прекратить заключение контрактов с компаниями США и «по возможности расторгнуть» уже имевшиеся соглашения. Заказы рекомендовалось перенести в Европу или на советские заводы, не делая исключений даже для важнейших строек пятилетки. В октябре 1931 г. валютная комиссия пошла на сокращение выплат компании Форда, лишив ее заказа на сумму около 578 тыс. долларов [38][39].

«Важнейшим в 1920-е и одним из важнейших в XX столетии был 1929 год. Троцкого высылают из СССР! Это подводит черту под проектом «мировая революция». Теперь у Хозяев Мировой Игры другая стратегия — мировая война, которая должна решить сразу несколько проблем: разрушить СССР, окончательно разрушить проигравшую в Первой мировой Германию. А заодно — национальные государства в Европе, превратив ее в «Венецию общеевропейского масштаба», в Единую Европу — Евросоюз» [42].

Андрей Фурсов, «Как посредственный Сталин гениев мировой революции Ленина с Троцким обыграл»

В СССР на «либеральном» социализме, опирающимся на экономику «свободного рынка» продолжал настаивать Н.И. Бухарин [43]. В 1932 году Троцкий публикует статью «Советское хозяйство в опасности», содержанием которой сигнализирует о собственной ориентации: «Общий рост хозяйства, с одной стороны, возникновение новых потребностей и новых диспропорций, с другой, неизменно повышают нужду в связях с мировым хозяйством. Программа «независимости», т. е. самодовлеющего характера советского хозяйства, все больше раскрывает свой реакционно-утопический характер. Автаркия — идеал Гитлера, не Маркса и не Ленина… План проверяется и, в значительной мере, осуществляется через рынок» [35]. Троцкий выбирает рынок, а невидимая рука рынка выбирает Троцкого, именно он должен был представлять Россию в германском варианте Панъевропы [44], а также по планам США, Англии, Франции и даже Финляндии, Государственный совет которой в декабре 1929 года «обсуждал вопрос о формировании русского альтернативного правительства во главе с Троцким или А.Ф. Керенским» [45]. По поводу Троцкого сокрушается основатель Панъевропейского движения:

«Было задушено даже легитимное сопротивление национального героя, почти основателя и спасителя государства — Троцкого» [46].

Рихард фон Куденхове-Калерги, «Stalin & Co» (в русском переводе «Большевизм и Европа»), 1932 г.

Ситуацию с «национальными героями» летом 1941 года прокомментировал посол США в СССР Джозеф Э. Девис: «В России не было так называемой «внутренней агрессии», действовавшей согласованно с немецким верховным командованием. В 1939 году поход Гитлера на Прагу сопровождался активной военной поддержкой со стороны генлейновских организаций. То же самое можно сказать о гитлеровском вторжении в Норвегию. Но в России не оказалось судетских генлейнов[4], словацких тиссо, бельгийских дегрелей или норвежских Квислингов…» [22]. В результате не было того, что описывает Майкл Сейрс: «с ужасом» наблюдала Америка события в странах Европы, где «хаос разрушения, создавал гитлеровские танковые дивизии и «пятые колонны» [9]. Посол Девис признает, что в СССР представители «пятой колонны» были расстреляны, но «чистка навела порядок в стране и освободила ее от измены» [22].

В основе «генлейновских организаций» стояла «психологическая лаборатория», открывшаяся в 1929 году в Берлине на Лертерштрассе, 58 под руководством начальника психологического управления германской армии генерала Ганса фон Фосса [9]. С 1933 года в лаборатории работают два новых отдела под руководством Вальтера Николаи и Альбрехта Блау [31]. Суть их работы заключалась в том, что ассистент Геббельса Эуген Хадамовский описывал так: «Пропаганда и сила не являются абсолютными противоположностями: применение силы может составлять часть пропаганды. Между ними располагаются всевозможные средства влияния: от «сообщений-молний» до возбуждения отдельных личностей, от терпеливого убеждения до разнузданной агитации в массах; от бесформенной организации сочувствующих до государственных и полугосударственных организаций; от индивидуального до массового террора…» [8]. К примеру, Вторая мировая началась операцией «Гиммлер», когда заключенные из концлагеря, имеющие кодовое название «консервы», одетые в польскую форму получили смертельные инъекции и, находясь на грани жизни и смерти, были выданы за поляков-агрессоров для публикаций в прессе, один из них успел из захваченной радиостанции объявить войну Германии [47]. Отделы лаборатории занимались организацией психологического наступления, предварительно всесторонне изучая страны, включая США [9], но, судя по всему, не только изучали, но и взаимодействовали с ними.

Несмотря на то, что в 1919 году командующий германскими войсками на Восточном фронте генерал-майор Макс Гофман в интервью газете Daily Mail вполне откровенно признался, что «Украина — это дело моих рук, а вовсе не плод сознательной воли русского народа. Я создал Украину для того, чтобы иметь возможность заключить мир хотя бы с частью России» [48] и на скорое признание независимости Францией и Англией еще в декабре 1917 года, политика Советский России и создание Советского Союза остановили процесс распада бывшей Российской империи на сферы влияния, предусмотренного планами Клемансо, Мильнера и Роберта Сесиля.

Тем не менее заседающая в Женеве Лига Наций в 1933 году начала с распространения «Меморандума о голоде на Украине»: «…мы имеем дело с хорошо продуманным планом ликвидации населения страны и колонизации ее с помощью русского населения, более послушного и более терпимого к коммунизму… С политической точки зрения, уничтожение, или по крайней мере ослабление Украины россиянами устранит естественный барьер между Западной Европой и Московщиной, барьер, который являет собой украинская этническая группа, родственная с Европой своей ментальностью и традициями», приписываемого «Европейской федерации украинцев за границей» [49]. В октябре 1933 года Германия выходит из состава Лиги Наций, а через год А. Гитлер и основатель «желтой прессы» Уильям Рендольф Херст подписывают соглашение, по которому Германия будет покупать новости у принадлежащей Херсту компании International Newsservice. 18 февраля 1935 года медиа-концерн Уильяма Херста начал публикацию серии статей Томаса Уокера, положивших начало голодоморному фетишу в иностранной прессе. Как тогда было подано в херстовских изданиях, большой любитель путешествий и журналист, Уокер за несколько лет пересек Советский Союз. 25 февраля заголовок в Chicago American гласил: «Шесть миллионов погибают от советского голода: крестьянский урожай конфискован. Крестьяне и их скот умирают от голода». На развороте другой заголовок: «Репортер с риском для жизни добывает фотографии, показывающие гибель от голода». Голод в России — «горячая» новость. В это же время Луис Фишер работал в Москве для американской газеты The Nation. Его сильно заинтриговало сенсационное сообщение от абсолютно незнакомого ему коллеги. И почему мистер Херст выдерживал эти сенсационные статьи десять месяцев, прежде чем опубликовать их? Он предпринял собственное исследование, в котором выяснилось, что Томас Уокер физически не мог посетить хотя бы треть пунктов, которые он описал на основе «личного опыта», потому что, получив транзитную визу в Лондоне, он въехал в СССР из Польши на поезде 12 октября 1934 года, а не весной 1934 года. 13 октября прибыл в Москву, а 18 октября сел на транссибирский поезд, который доставил его к советско-маньчжурской границе 25 октября 1934 года. Более того, не было никакого «Томаса Уокера», настоящее имя уголовника, бежавшего из тюрьмы штата Колорадо, отсидевшего там два года из восьми, было Роберт Грин. После возвращения в Штаты он был арестован и признался, представ перед судом, что он не сделал ни одного шага по территории Украины [50].