Читать книгу "В кругу семьи. Смерть Иезавели - Кристианна Брэнд"

– Я часто слышал, что лошади этого не делают, – сказал Брайан. – Было интересно проверить эту теорию. К счастью, она подтвердилась.

– Да, поэтому вы сбросили тело. Жеребец умчался в арку. Вы сняли пустые доспехи, прислонили их к стене, надели белый плащ, и вот вы снова Белый Рыцарь, немного ошеломленный падением с лошади! Мисс Сволок стучала в дверь, и вы ее впустили. Вы пошли с ней на сцену и встали рядом с мертвым телом Изабель. Затем благоговейно прикрыли ее своим белым плащом. Очаровательный жест, тем более что вместе с белым плащом вы бросили на тело веревки, которыми крепили пустые доспехи к седлу. Пустые доспехи на белом жеребце.

Кокрилл подошел к белой лошади, терпеливо стоявшей в стороне. Протянул руку и дернул доспехи – те покачнулись и упали. Через один пустой рукав проходила веревка, привязанная к штандарту, прикрепленному к седлу. Другой кусок веревки был обвязан вокруг талии костюма и, спрятанный под белым плащом, крепился к седлу сзади. Два куска белой бечевки – и каждый свернут в петлю.

После звонкого удара доспехов об пол наступила тишина. Стало слышно, как дождь барабанит по крыше. Внезапно прозвучал пронзительный голос Джорджа Эксмута:

– Но я видел его глаза! Кто-то был в этих доспехах! Вы тоже видели его глаза! Голубые глаза, вы сами сказали. И я их видел – как раз перед тем, как лошадь понесла. Они смотрели на меня с тревогой и… не знаю… удивлением.

– Смотрели не его глаза, – сказал Кокрилл.

– Не его?..

Вот и центральная фигура головоломки. Фигура, которая оказалась не Двойным Брайаном. Не совсем.

– Какое, по-вашему, было выражение на лице Эрла Андерсона, когда добрый друг, пригласивший его в «Золотой Голливог», оказался вдруг не таким уж добрым? Надо думать, тревога и удивление – это мягко сказано.

– Вы имеете в виду…

– Я имею в виду, что на лошади не было тела, – ответил Кокрилл. Он посмотрел на Брайана. – Как-то не в вашем характере отрезать человеку голову без всякой причины. Или ради извращенного удовольствия отправить ее девушке по почте.

– Посылка была придумана для отвода глаз, – согласился Брайан. – Требовалось отвлечь внимание от настоящей причины, почему мне нужна его голова. Я хотел, чтобы покойный Эрл стал моим алиби – занял мое место в седле. Но довольно трудно таскать туда-сюда мертвое тело. Мне пригодилась привычка носить в руке черную шляпу и вешать на эту же руку макинтош – так можно спрятать не одну голову. А дальше…

Всем вспомнился час после убийства: пустые доспехи в задней комнате, пустой шлем на колышке над ними, Брайан Бриан, раздраженный работой британской полиции, в маленьком кабинете мистера Порта. Золотистые волосы, бездонные голубые глаза, жесткий круглый ворот доспехов вокруг его шеи – и шлем, который он небрежно держал под мышкой.

Тишина. Люди на ярко освещенной сцене составляли три почти идеальных кольца: полицейские стояли по краю, в тени, рыцари в жестяных доспехах поспешно перемещали шлемы, которые до того держали под мышкой, маленькое центральное кольцо главных персонажей, собравшихся вместе в последний раз – Кокрилл, Чарлзворт, мистер Порт, мисс Сволок, Перпетуя и Мамадорогая… Две дюжины людей, беспомощных перед маленьким черным дулом револьвера: двадцать четыре пары глаз, в страхе глядящих в единственный черный, взгляд которого обещал смерть. Чарлзворт не знал, что делать дальше. Он отвечал за то, что может случиться с этими двадцатью четырьмя – и с убийцей, – и ему было страшно.

– Что теперь? – спросил он Брайана Бриана.

– Теперь я с вами прощаюсь, – любезно сказал Брайан. – Через секунду я выйду в коридор и, если кто-нибудь попытается меня остановить, буду стрелять. Я не боюсь умереть. Возможно, я и правда сумасшедший, возможно, в моей семье действительно есть склонность к безумию, и в Джонни, как и в другом моем бедном брате, уже были его ростки. Вы можете повесить меня за шею и наблюдать, как я умираю… Мне все равно. Однако напрашиваться на виселицу я не намерен. У меня есть все, что нужно, чтобы убежать из Англии – я позаботился об этом с самого начала. Я только хотел убедиться, что с этой девушкой поступили справедливо. – Он махнул пистолетом в сторону Перпетуи. – Я думал, что инспектор Кокрилл вычислил меня. Чуть раньше он произнес так значительно, что я отрезал голову Эрлу Андерсону, и вскоре после этого заметил, что я не всегда произносил «Иесавель». Поэтому в последний прогон спектакля я отправил пустые доспехи и собирался бежать, но тут он начал обвинять девушку… Как видите, ваша ошибка имела и положительный результат, инспектор, потому что я все еще здесь, да еще и с чистосердечным признанием.

– И с револьвером, – кисло добавил Чарлзворт.

– Да. – Брайан медленно обвел дулом по кругу, направив его по очереди на каждого. – Ну, прощайте.

Он двинулся в сторону двери.

Чарлзворт раздраженно обратился к старшему коллеге:

– Мои люди были готовы поймать любого, кто попробует сбежать. А теперь – вот это. Хорошенькую свинью вы мне подложили!

– Да. – Кокрилл поднял седую голову и добавил со спокойной решимостью: – Придется что-то предпринять.

С той же спокойной решимостью он прошел вперед несколько шагов.

– Ну хватит, сынок, – ворчливо сказал он Брайану. – Отдайте-ка мне свой револьвер.

Брайан направил дуло на него.

– Еще одно движение, и я стреляю. Не стройте иллюзий. Вы мне нравитесь, инспектор, с самого начала нравились, однако речь идет о моей жизни. Не думайте, что меня остановит ваше обаяние.

Он нацелил револьвер точно в сердце инспектору Кокриллу. Тот спокойно продолжал приближаться, и тогда Двойной Брайан выстрелил.

Щелк, щелк, щелк – крутился пустой барабан, и в краткий миг Чарлзворт и Джордж Эксмут прыгнули на Брайана и повалили его на пол. Золотая голова скрылась в море рыцарей в доспехах и полицейских в форме, голубые глаза скрылись под волной кулаков и локтей. Когда Брайан возник из куча-мала, на его запястьях были наручники. Чарлзворт отдал приказ, и, ни разу не оглянувшись, преступник позволил увести себя по длинным темным коридорам. Голубые глаза сияли, как звезды, золотая голова была гордо поднята – палач, идущий на собственную казнь. И люди, наблюдавшие за ним, знали: его повесят за шею, и, как он и сказал, ему будет все равно!

Посреди задней комнаты инспектор Кокрилл спокойно сидел на полу, где остался после схватки, и во второй раз за день открыл барабан револьвера.

– Значит, я крепок задним умом, да? – с неподражаемым ехидством сказал он инспектору Чарлзворту, поднялся на ноги, перекинул через плечо потрепанный макинтош и надел на голову потертую шляпу. – Ну, я пошел. Завтра рано вставать. Еду домой в Кент. – Коки помолчал. – Боюсь, там решат, что я безнадежно провалил участие в конференции.

И с удовлетворенным мерцанием в глазах вышел в ночь.