Читать книгу "Тайны Русского каганата - Елена Галкина"

Н. Голб и О. Прицак, эрудированные авторы нового перевода текста, вторую проблему решают. Им известно, что, по Новгородской первой летописи, киевский князь Олег нападал в 922 г. на Константинополь. Они отождествляют этого Олега с Олегом Вещим и с Хлгу анонима[490]. И опять-таки получается, что хазары подчинили Киевскую Русь. Более того, авторы считают, что именно хазары (точнее, хазарские иудеи) заставили Олега Вещего сначала пойти войной на Византию в 922 г., а потом напасть на Персию.

Поскольку о походе русов в Иран ничего не известно, Н. Голб и О. Прицак причисляют к «Прс» земли Закавказья, в том числе Бердаа. На этот город действительно в 943—944 гг. на – пали русы, о чем сообщают близкие к событиям восточные источники. Согласно Ибн Мискавейху, персидскому автору второй половины Х – начала XI в., отряд русов захватил богатый закавказский город Бердаа близ реки Куры в армяно-грузинском приграничье. Правитель Бердаа Марзбан в той время отсутствовал, воюя в Сирии. Русы быстро справились с небольшим гарнизоном города, после чего объявили жителям, что гарантируют свободу вероисповедания и безопасность в случае, если они признают власть русов над собой. Однако это предложение не встретило ожидаемой поддержки, и часть жителей города была уничтожена. Вернувшийся Марзбан не смог выбить захватчиков из Бердаа. Русы сами оставили город после разразившейся среди них эпидемии некой желудочной инфекции. Ночью они вышли из крепости, прихватив добычу, добрались до своего лагеря на берегу Куры, откуда отбыли на родину. Другой восточный автор, Бар Геб-рей, добавляет, что в походе участвовали также аланы и лезгины.

Те же русы воевали в Закавказье и во второй половине IX в., и в 913—914 гг., и позже, о чем уже говорилось в предыдущих главах. Но вот чего нельзя найти ни в русских летописях, ни в других памятниках древнерусской литературы, так это даже намека на такую закавказскую активность Киева того времени. Да и восточные авторы совершенно четко указывают место жительства этих русов – на Северном Кавказе, рядом с аланами. Нужно наконец признать, что в Восточной Европе Х в. существовало не одно племя русь. Тогда не будет необходимости сдвигать указанные в источниках даты разных русских походов, пытаясь привязать их к биографиям киевских князей, а также выяснять, что понадобилось Олегу Вещему или Игорю на Кавказе. В восточных сочинениях, описывающих походы в Закавказье, с одной стороны, и в Кембриджском документе, с другой, упоминаются совершенно разные группы русов, не связанные с киевскими и ведущие самостоятельную политику.

Хлгу, воевавший с хазарами в Крыму, был главой причерноморских русов. Во-первых, все действия рассказа Кембриджского анонима о противостоянии русов и хазар не выходят за пределы Крыма и ближайшего Причерноморья. Даже наместник Крымской Хазарии Песах вынужден разбираться с русским «царем» в одиночку, без помощи прикаспийской метрополии или каких-либо союзников. Для покорения Киевской Руси у Песаха, конечно, не хватило бы ресурсов. М. И. Артамонов пытается решить этот вопрос так: он объявляет Хлгу одним из воевод Игоря, вроде известного по летописям Свенельда, утверждая, что Песах имел дело с некоей «варяжской дружиной», бродившей по Причерноморью в поисках добычи[491]. Но эта версия отпадает по двум обстоятельствам. Во-первых, в документе сказано, что у Хлгу имелась «своя земля», в которую ему было стыдно возвращаться после поражения у Константинополя. В этой стране Песах и воевал с «царем» русов четыре месяца, что показывает возможность пополнения и человеческих, и материальных ресурсов с той и другой стороны. Иными словами, такой продолжительной могла быть война между двумя соседними странами, а не разбирательства с бродячей дружиной. Во-вторых, Хлгу в источнике называется на иврите «мэлэх», что соответствует арабскому «малик» – полновластный, независимый правитель, хозяин своей земли.

Как сообщает наш неизвестный еврей, русы доставляли немало беспокойства крымским хазарам: Песах спасает крымских хазар «от руки русов». Из этого послания ясно, что русы Причерноморья в середине Х столетия представляли независимый и достаточно влиятельный анклав, примерно равный по силам хазарской колонии в Крыму (иначе автор не заявлял бы с гордостью о спасении хазар). Имя предводителя русов – Хлгу (Халегу – иран. «творец», «создатель») – действительно совпадает с именем киевского князя. Но это свидетельствует вовсе не о том, что Хлгу и Олег Вещий – одно и то же лицо. Просто часть киевских русов и жители Причерноморья были этнически близки, и у них были популярны одни и те же имена.

Общее прошлое не всегда предполагает общие интересы. Но в Х в. русы Поднепровья и Причерноморья нередко действовали вместе, как это видно по договорам Олега и Игоря с греками. Общими оставались и их основные противники – византийцы и хазары, пока в русско-хазарском противостоянии не поставил точку Святослав Игоревич.

Среднее Поднепровье после падения Донской Руси

Ясно, что проследить путь русов Подонья в славянское Приднепровье весьма проблематично. К примеру, катакомбных погребений на Киевщине не обнаружено, только трупосожжения в салтовских сосудах. Конечно, это часть ассимилированных русов. Но по количеству и качеству вещей в могилах эти русы на социальную верхушку не тянут.

Определить же, как и откуда вернулась в Поднепровье русская элита, пока археологии не под силу. Это связано со сложными и бурными миграционными процессами, происходившими на будущей территории Киевской Руси в IX – первой половине X в. Миграции на территорию Восточно-Европейской равнины продолжались всю последнюю четверть I тысячелетия н. э. Ни один из летописных славянских племенных союзов не сформировался только на основе племен, уже живших здесь в VIII – начале IX в. Например, словене ильменские (будущие новгородцы) стали синтезом двух потоков миграции балтийских славян. Первый прошел в конце V – VII вв. и принес в Приильменье обычай захоронения в длинных (от 10 – 12 до 100 м) невысоких курганах, по обряду трупосожжения. Эти славяне пришли из Среднего Повисленья и района Мазурских болот, и связано было переселение с сильным похолоданием в Прибалтике. Рядом с ними с конца VII – VIII в. жили тоже славяне, хоронившие покойных в сопках (сопки – это особый вид могил – высокие крутобокие насыпи с уплощенной вершиной; основание сопок обкладывали кольцом из валунов). Эти славяне пришли из балтийского Поморья. В основании многих сопок есть темный слой золы – след от костров, которые жгли, чтобы освятить место захоронения. А к Х в. в Новгородчине появляются люди, оставившие курганные насыпи, похожие на приднепровские. Причем лингвисты установили, что знаменитый «цокающий» новгородский диалект появился раньше восточно-славянского языка. Примерно такие же процессы происходили на землях летописных кривичей, вятичей, радимичей и других. Сама восточнославянская языковая общность начала оформляться в XI в.[492].