Читать книгу "Атеисты в мундирах. Советские спецслужбы и религиозная сфера Украины - Дмитрий Веденеев"

Священник получил два письма-предупреждения от подполья, но шел своим курсом. Наряду с этим часть священнослужителей (понимая неоднозначность положения, в котором находится отец Гавриил) заступилась за него перед подпольем ОУН, уже ликвидировавшим ряд священников-«изменников». 11 августа 1945 г. они обратились с письмом к «высшему проводу украинских националистов» (само письмо изъяли во время операции против подполья в мае 1946 г. в Станиславской области). Узнав о вынесении Костельнику смертного приговора подпольщиками, писали авторы, мы информируем о том, что он является «сердечным патриотом» и «мировым мыслителем», автором философских трудов. Было бы «невиданным преступлением» убить его, ведь «благородные начинания» и работу отца Гавриила «нельзя измерять современным моментом, ее нужно расматривать с перспективы столетий»[553].

В ноябре 1945 г. пресвитер сообщил агенту «Григорьеву» – имеется решение «трибунала» УПА или Провода ОУН о его ликвидации[554]. Были и иные попытки убийства главы инициативной группы. В 1945 г. бывший профессор Львовской духовной академии Константин Чехович подговорил студента-богослова Владимира Петрицу убить «отступника». Чекисты предотвратили теракт, Чеховича арестовали, а несостоявшийся террорист при задержании перерезал себе горло бритвой[555].

Органы госбезопасности приняли меры к усилению охраны священника: специально выделенный милиционер присматривал за домом, в который подселили группу военнослужащих, а соседей, неприязненно относившихся к Костельнику, выселили. Даже дворника, сын которого работал в МГБ, вооружили пистолетом. С 1946 г. непосредственно за охрану священника отвечал оперуполномоченный отдела «О» УМГБ лейтенант Копнин, а общий контроль за безопасностью возложили на заместителя начальника отдела капитана Долматова.

Как докладывало С. Савченко Львовское УМГБ (2 августа 1946 г.), из дома Костельника выселены все ненадежные жильцы, среди оставшихся приобретено 10 осведомителей, и еще шесть – в Преображенской церкви, арестовано несколько лиц, допускавших «намерения террористического характера» по отношению к священнику. Квартиру отца Гавриила по графику посещала квалифицированная агентура из числа его знакомых и коллег[556]. Однако со временем бдительность ослабла. Милицейский пост сняли, наружное наблюдение за домом не выставляли, агентурный аппарат по охране священника сократился вдвое – до 5 человек, в основном немолодых, с проблемами со здоровьем. Подобная символическая охрана, конечно же, не могла предовратить покушение на протопресвитера.

Публичная деятельность такого авторитетного священника и богослова, которым являлся Г. Костельник, вызывала настолько серьезную обеспокоенность католических кругов и руководства ОУН, что они, по сути, готовили совместную операцию по «переубеждению» и вывозу главы инициативной группы за рубеж. Об этом, в частности, идет речь в «Справке по делу Костельника Гавриила» начальника 1-го (разведывательного) Управления МГБ УССР полковника Погребняка от 21 сентября 1948 г. Как оказалось, еще в октябре 1945 г. по заданию Провода ОУН (С. Бандеры) из Мюнхена в Галичину нелегально прибыл эмиссар «Зирчин» (ранее привлеченный к сотрудничеству с советской спецслужбой, впоследствии разоблаченный и ликвидированный Службой безопасности Закордонных частей ОУН).

Эмиссар С. Бандеры еще в Мюнхене встретился с апостольским визитатором УГКЦ в Германии, священником Николаем Вояковским (1899–1972) и по его заданию, по прибытии во Львов, посетил священников Ивана Котива (служившего в свое время личным помощником А. Шептицкого) и Г. Костельника. От отца Ивана «Зирчин» получил образцы всей изданной Костельником литературы по вопросу воссоединения УГКЦ и РПЦ, подробную информацию о положении униатов региона. С Г. Костельником состоялся серьезный разговор: «Зирчин» передал ему от имени Провода ОУН и лично Н. Вояковского предупреждение и требование прекратить деятельность в рамках инициативной группы, порвать с советский властью и РПЦ и с помощью подполья бежать за границу.

В обмен гарантировались прощение и полная безопасность. Трудно судить, были бы исполнены посулы, однако фигура и деятельность Костельника, судя по всему, рассматривались как весомый фактор советизации региона, подрыва социальной и идейно-духовной базы движения сопротивления ОУН и УПА. Предложение Костельнику уехать за рубеж поступало от ОУН и через подпольщицу Надежду Пришляк.

Примечательно, что на встрече с заместителем шефа Львовского краевого провода ОУН («Буг-2») «Федором» (З. Тершаковцем) «Зирчина» проинфомировали о вынесении «изменнику» Костельнику смертного приговора. В ответ эмиссар в категорической форме передал запрет на убийство священника, мотивируя это волей Провода, и рекомендовал направить к Котиву и Костельнику курьеров (от первого посланцы получили информационный материал и книгу Костельника «Догматические основы папства», а Костельник встречаться с курьерами отказался). В феврале 1946 г. «Зирчин» вновь появился в Галичине и повторно передал Костельнику предостережение от Н. Вояковского[557].

Существование планов похищения и вывоза Костельника за границу подтвердил и задержанный 3 августа 1946 г. эмиссар С. Бандеры Теодор Мороз. В июне 1946 г. о состоянии «физической охраны» протопресвитера запрашивал Киев 5-й (антирелигиозный) отдел 2-го Управления МГБ СССР, в связи с чем соответствующие поручения о реагировании на «интерес подполья ОУН» к священнику были даны МГБ УССР Львовскому УМГБ[558].

По мнению современного исследователя А. Пагири, своеобразным индикатором ужесточения позиции подполья ОУН по отношению к священникам-«изменникам» и предвестником убийства Г. Костельника стала листовка ОУН с обращением нелегального руководителя УГКЦ в регионе отца Н. Хмелевского («Аксиоса»), в которой резко осуждалась деятельность инициативной группы, а самих пастырей призывали порвать с РПЦ и идти учительствовать. Однако, судя по изученным историком материалам, вероятность принятий решения о ликвидации «отступника» лично руководителем подполья Р. Шухевичем крайне маловероятна, судя по всему, теракт стал неожиданностью и для «генерала Чупринки», а инициатива операции исходила от Львовского провода ОУН[559].

Выстрелы в затылок

Об убийстве священника Львовское УМГБ запиской по ВЧ тут же доложило главе МГБ УССР. В свою очередь, С. Савченко 21 сентября в личном рукописном сообщении доложил о происшествии заместителю министра госбезопасности СССР генерал-лейтенанту Сергею Огольцову. После богослужения в Преображенской церкви, писал генерал Савченко, 20 сентября 1948 г., около 10 ч 20 мин Гавриил Костельник возвращался домой. На улице Краковской, метрах в 10–12 от подъезда дома № 17[560], к нему приблизился молодой человек лет 20–23 и дважды выстрелил из пистолета ТТ. Костельник скончался на месте от ранений в голову.