Читать книгу "Грешница - Петра Хаммесфар"

Выражение ее лица говорило о том, что она пытается сосредоточиться.

– Откуда он об этом знал, если у меня не было при себе документов? Он сказал, что меня нашли на дороге, без одежды и документов, тяжело раненную, под завязку накачанную героином. А потом добавил: вам ведь еще нет двадцати. Как он мог это определить, навскидку? По моему лицу понять этого было нельзя – выглядела я ужасно. Посмотрите на мои водительские права. Мне ведь тогда пришлось сделать себе новые документы. Старые снимки остались, но в управлении их не захотели брать. Они не поверили, что это мои фотографии. Потому что я выглядела значительно старше… Он не мог знать, сколько мне лет.

Несколько секунд Кора помолчала, гладя себя пальцами по лбу и вздыхая.

– Его имя мне и правда неизвестно, – наконец произнесла она. – Он мне его не называл. Я как-то спросила его, где я. На этот вопрос он тоже не ответил. И я не знаю, где села в поезд. Проводник сказал, что мне пора выходить. При мне была бумажка, на ней было написано, куда мне ехать. И деньги были. Кто-то должен был дать таксисту адрес и деньги. Грит уверяет, что я приехала на такси.

Она еще раз вздохнула и с сожалением пожала плечами.

– Если вы обещаете помочь мне кремировать сестру и гарантируете, что Маргрет и Ахима не накажут за поддельное свидетельство и неизвестную девушку, я опишу вам внешность врача. Больше я ничего сделать не могу. Итак, вы обещаете?

Эберхард кивнул и полчаса спустя говорил в телефонную трубку:

– Не знаю, что об этом и думать, господин Гровиан. Кора Бендер стоит на своем. К ней приходил только врач и изредка медсестра. Палата представляла собой крохотную комнатушку, так она сказала. Без окон, места хватало только для кровати и медицинских приборов. Мне показалось, что это очень похоже на кладовку.

А затем он пересказал устный портрет врача. Когда Эберхард закончил, в телефоне воцарилось молчание.

– Господин Гровиан? – позвал адвокат.

– Да, я на связи, – прозвучал голос. – Просто… – Несколько секунд тишины. – Господи, – недоуменно произнес Рудольф Гровиан, – это ведь исключено. Это же… Сколько там километров? Не меньше семисот. Это невозможно.

Вот уже полчаса Кора сидела рядом с ним в машине. В начале поездки Рудольф Гровиан пытался подготовить ее к очной ставке. Объяснил, куда они едут и зачем. Предварительно договорившись с адвокатом, судьей, профессором Бурте и Эберхардом Браунингом, он трижды проинструктировал Кору, что она должна говорить.

В обычной ситуации это не имело бы совершенно никакого смысла. Но ситуация обычной не была. Даже профессор Бурте считал – и убедил в этом судью и прокурора, – что заставить Кору можно только при помощи плетки.

Этот человек меня лечил.

Рудольфу Гровиану плетка не потребовалась. Кора выслушала его и кивнула, когда он спросил, все ли она поняла и окажет ли ему эту услугу, ведь он потратил столько времени и сил на то, чтобы разыскать врача.

Специалист в области неврологии и травматологии. Главврач собственной клиники. Профессор Йоганнес Франкенберг!

Рудольф не стал называть Коре его имя. Он без труда понял ход ее мыслей. Если Франки был Спасителем, то Йоганнес Франкенберг неизбежно становился самим Господом. И в этой роли часто стоял у ее постели, когда она находилась в полубессознательном состоянии.

Всемогущий Господь, который – в прямом смысле слова – сотворил с ней чудо – сшил ее раздробленный череп. Сколько раз он склонялся над ней, светил лампочкой в неподвижные веки и говорил:

– Мой сын не виновен во всех этих бедах.

Возможно, он считал, что должен говорить ей это на пути в вечность. Вряд ли он всерьез рассчитывал вытащить ее с того света.

Хелена Браунинг объяснила: «Когда пациент без сознания или в коме, никогда не знаешь точно, что именно он воспринимает».

А Кора Бендер произнесла:

– Я действительно хотела бы оказать вам услугу. Но не знаю, смогу ли. Что я должна ему сказать? Господи, разве вы не понимаете? Он был так добр ко мне. А я убила его единственного сына. Франки ведь ничего мне не сделал.

Это было два дня тому назад. Профессор Бурте был не в восторге от его визита в больницу. Сначала они долго беседовали наедине – эксперт и полицейский без аттестата зрелости.

Факты на стол, хотя, строго говоря, это опять всего лишь слова. Но это было точное описание человеческой внешности, он мог бы это подтвердить. И даже профессор Бурте вынужден был согласиться, что все это не могло быть исключительно плодом воображения Коры Бендер. Он разрешил полицейскому немного с ней побеседовать.

Рудольф прекрасно помнил, как она вздрогнула, когда он вошел. Как уставилась на его шею и задрожала. И успокоилась только тогда, когда он во второй раз объяснил, зачем явился.

– В ближайшие несколько дней я хочу прокатиться с вами, госпожа Бендер. Поедем во Франкфурт. Только мы вдвоем.

Два дня тому назад она согласилась. А когда он приехал за ней полчаса назад… Кора сидела и смотрела на дорогу. Рудольф предпринял еще одну попытку.

– Итак, госпожа Бендер, как я уже говорил, вам не нужно разговаривать с господином Франкенбергом. Просто посмотрите на него, и мы уйдем. А потом вы скажете мне, он ли…

Она наконец отреагировала – бросила на него измученный взгляд.

– Мы не могли бы поговорить о чем-нибудь другом? Я сделаю это, посмотрю на него, когда приедем. Но пока мы не приехали, нам ведь не обязательно это обсуждать.

Все это было произнесено монотонным голосом. Полицейский был уверен в том, что в клинике Кору накачали лекарствами, прежде чем передать ему. И надеялся лишь, что она не уснет по дороге. Что ж, разговор – это хороший способ борьбы с сонливостью. И он не обязательно должен быть о Франкенберге.

– А о чем бы вы хотели поговорить?

– Не знаю. У меня в голове словно целое ведро воды.

– Я знаю одно хорошее средство.

Было около десяти, и у них еще было время: Йоганнес Франкенберг согласился уделить им пару минут в час дня, и приезжать туда раньше не было смысла. Рудольф Гровиан сообщил ему о своем визите, однако не упомянул, что приедет не один. Перерыв на кофе наверняка пойдет им на пользу.

Вскоре полицейский заехал на стоянку. Потом сел вместе с Корой за столик у окна. Она насыпа́ла сахар себе в чашку, пока Рудольф ее не остановил.

– Только не размешивайте. Иначе не сможете пить этот кофе. Вы ведь пьете его без сахара, не так ли?

Кора покачала головой и посмотрела в окно. В профиль ее лицо казалось еще бледнее.

– Я хочу вас кое о чем спросить.

– Вперед, – подбодрил ее Рудольф.

Глубоко вздохнув, она сделала глоток кофе.

– Девушка, – нерешительно начала Кора. – Вы ведь рассказывали мне о мертвой девушке, которую нашли возле учебного полигона. Вы знаете, что с ней стало?