Читать книгу "Хроники Порубежья - Юрий Рудис"

Но кто-то менее рассудительный уже метнул со стены стрелу, которая воткнулась в дерюгу, прикрывавшую таинственный груз. Раздался вой, и материя, там, где в неё попала стрела, вспучилась, на одно мгновения стали видны очертания человеческой фигуры, затаившейся под ней.

— Измена! Закрывай ворота! — часто-часто защелкали тетивы луков, стрелу за стрелой посылая в кормщика, в гребцов, и в тех, кто барахтался под дерюгой, пытаясь сбросить её с себя. Но из тех выбраться удалось только одному, который сообразил острием меча распороть материю, просунулся наружу до пояса, да так и остался лежать, истыканный стрелами.

На дерюге то тут там стали расплываться красные пятна.

В считанные минуты почти все на передовой лодье были убиты, и она, неуправляемая, развернулась боком, в который с треском врезалась лодья, идущая следом, их так вместе и понесло вниз по течению. Остальные корабли брежан, на которых, теперь уже не таясь, мелькали темные куртки буджаков, отошли на безопасное расстояние.

Но этим сражение не закончилось, оно перекинулось на участки стены, обращенные к лесу, откуда, сразу со всех сторон, бросились на приступ толпы буджаков. Впрочем, увидев, что застать обороняющихся врасплох не удалось, они, после короткой, но ожесточенной схватки, откатились, оставив не мало тел в крепостном рву.

Ночью кто-то снаружи стал вызывать Воробья. Ров осветили факелами и увидели среди мертвецов одного живого, с лицом перепачканном кровью и сажей, в рваном буджакском халате. Его подняли на стену.

— Кто таков? — спросил Воробей, прибежавший вместе с Войтом.

— Воды дай, — вместо ответа, потребовал неизвестный. Жадно осушив два ковша, остатками воды он умыл лицо. — Теперь узнаешь?

— Ага, теперь узнаю. Здравствуй, Цевень, — без выражения произнес Воробей, почуявший, что ничего хорошего Цевень ему не поведает.

— Меня Нетко послал.

— И что Нетко?

— Велел кланяться и передать, чтобы на него не рассчитывали, о животах своих чтоб сами промышляли. Разбили его в прах. Новое войско собирает. Помочь ему вам нечем.

— Спасибо и на том, — ответил Войт. — Обратно пойдешь? Или тут останешься?

Гонец поклонился, показывая, что оценил приглашение и ответил. — Обратно пойду. Страшно тут у вас.

— Ладно. Тебя проводят, — сказал Войт. — Теперь, мил человек, везде страшно. И неизвестно где еще страшней.

— Ты еще всего не знаешь, — обернулся гонец, уже уходя. — Главная сила буджаков еще только на подходе. Утром сам увидишь.

— Погоди, — окликнул Воробей. — Как так с брежанами вышло? И почему мы только сейчас все узнаем.

— Посылали к вам и кроме меня, — ответил Цевень. — Видать, не дошел никто. Брежан же взяли изгоном, обошли по лесам и накрыли всех, как котят лукошком. Про брежан забудь.

* * *

Утро принесло наглядное подтверждение словам Цевня.

По всему периметру стен, на расстояние полета стрелы, выросшие за одну ночь, густо стояли шатры и палатки, между которому роились бесчисленные степняки. Было видно, как все новые их отряды выдвигаются из леса, как приветствуют друг друга начальники, а рядовые воины начинают деловито обустраиваться на новом месте.

Напротив Водяных ворот, чтобы пресечь возможность бегства водой, встала на якорь лодья брежан, бок о бок к ней пришвартовались еще две.

— Все, — сказал Иван, увидев это. — Опоздали мы. Теперь не уйти. На день бы раньше. Эх.

Со стен кричали брежанам. — Давайте к нам.

— Никак невозможно, — отвечали те. — Женами и детьми своими заложились стоять за буджаков крепко. Если уйдем к вам, то им не жить.

— Да и то не жизнь, — кричали со стен. — Ну, умирайте, воля ваша.

— Простите, братцы.

— Прощаем. Подходи ближе, обнимемся.

* * *

Как ни странно, плохие вести не сломили дух защитников города, а даже как будто наоборот, придали им бодрости. Уже и грозный Нетко не сдюжил, и только Речица бросает вызов грозному врагу.

Впрочем, воодушевились не только они, Падера и Ворошило на всех углах кричали о том, что Войт с Воробьем всех погубят до единого, и пока этого не произошло, надо попытаться договориться с буджаками миром.

Но их никто не слушал, пример был у всех перед глазами. Брежане, которые раньше славились удалью и щегольством, теперь выглядели в своих нарядных одеждах особенно жалко. Их жен и дочерей буджаки держали при себе, как заложников, но обходились с ними как с рабынями, заставляя делать грязную работу и исполнять прихоти своих хозяев, нещадно избивая при малейшем сопротивлении. Крики и плач насилуемых женщин терзали слух почти весь день. Но еще невыносимее стало потом, когда буджаки, сломав и растоптав свои жертвы утратили к ним интерес, и те, распатланные и ободранные донага, слились с безликой толпой обозных слуг, во множестве сопровождавших войско, выделяясь среди них лишь обрывками одежды, не утратившими еще прежнюю яркость и пестроту.

Впрочем, времени на сочувствие у осажденных было не много. Весь день они подтаскивали на стены камни и бревна, кипятили смолу в огромных чанах, готовясь к новому приступу. И только старый лекарь Махора, взглянув со стены, закричал с силой, неожиданной в его хилом теле. — О, мужи брежанские, о детях своих вы позаботились, а о внуках позабыли!

Следующая ночь прошла тихо. Но под утро Ивана, спавшего под дощатым навесом у стены, разбудило чье-то прикосновение. Открыв глаза, он узнал Ливку, рабу благородной Преведы. Девушка приложила палец к губам и прошептала. — Мне Воробей нужен.

— Нашла время, — пробурчал Иван.

Но Ливка настойчиво тянула его за рукав, и, поняв, что речь идет о чем-то важном, Иван отвел её к Воробью.

— О, — сказал Воробей, который сегодня еще не ложился. — Ливка. Давай поженимся.

— Люди Падеры пошли открывать ворота, — быстро проговорила девушка.

Через минуту Иван уже мчался с сотней Байды к городским воротам.

Добежав, они в предрассветной мгле увидели, что завал у ворот разобран, стража перебита, а сами ворота распахнуты настежь в предрассветную мглу. Тех, кто это сделал, никого не было видно.

— Ушли, — сказал Байда. В эту минуту в лагере кочевников жалобно, словно прощаясь с жизнью, запела труба, глухо ударили барабаны. Начался новый приступ.

Предательство Падеры не принесло победы буджакам. Деревянный мостик, который им удалось перекинуть через ров к воротам, в конце концов, обрушился под тяжестью тел вниз. Ворота, хоть и ценой большой крови, снова были закрыты. Но резня на стенах продолжалась почти до вечера. Несколько раз атакующим удавалось взойти на них по приставным лестницам, но везде они были сбиты обратно в ров.

Вечером у Войта собралась городская верхушка. Выводы к которым они пришли, были неутешительны. Еще один-два таких приступа и стены будет некому защищать. Но хуже было то, что теперь, после поражения Нетко, сидение в Речице теряло всякий смысл, а уйти из плотно обложенной крепости было невозможно. Оставалось одно, погибнуть с честью.