Читать книгу "Единственные дни - Наталья Бондарчук"

Второй женский образ – Анны Виельгорской – я поручила своей дочери, Марии Бурляевой, как раз к этому времени закончившей РАТИ. Первую сцену на лошадях снимали в парке. Маша любит конную езду, увлекается с детства лошадьми. Здесь ей пришлось продемонстрировать все свои навыки. Она галопом скакала в дамском седле. Молодого человека, сопровождавшего ее в конной прогулке, играл Иван Мурадханов, мой «Бембенок», игравший в театре «Бемби» с четырех лет, потом также закончивший РАТИ.

Следующая сцена неимоверно сложная, одна из главных в фильме. Объяснение между Гоголем и Анной вылилось в признание обоих в чувствах друг другу. В истории известна только одна женщина, за которую сватался Гоголь, – Анна Виельгорская. Конечно, ему отказали – Анна была намного моложе его, аристократка, из богатейшей семьи, а у Николая Васильевича ничего не было, кроме зонтика и сомнительной славы писателя, которого к этому времени ругали все за его «Переписку с друзьями». Так что начало отношений было их финалом.

Специально для этой сцены делалась декорация на натуре: терраса на фоне озера и дома усадьбы. И вот актеры загримированы, все и всё на площадке… кроме генератора. Генератор так завяз в грязи, что вытащить его смогли только под утро. А у Евгения Редько съемки на следующий день в 9 утра. Общее решение: встать в три часа ночи и снимать в утреннем режиме. Утром, еще до восхода все собрались на площадке. Появились первые лучи солнца. И перед нами возникла картина пленительная. Туманное, ирреальное озеро, прозрачный лес, белоснежные занавеси беседки и двое людей, объятые прекрасными чувствами. Второй раз убедились, что нет худа без добра. Сцена получилась прозрачной и зыбкой…

А дальше, дальше мы встали… Средств нет. Сколько нам ни обещали, а никто не помог. Что делать? А тут еще общемировой финансовый кризис. Отовсюду отказы. Еще один незаконченный проект. Группу пришлось отправить в бессрочный отпуск. Прошло четыре месяца, я смонтировала все, что было отснято. Пятьдесят минут полезного материала. Затем я села еще раз за сценарий, с болью рассталась со многими, очень и очень нужными сценами и приняла единственно возможное решение: на остаток денег для монтажно-тонировочного периода отснять в павильонах студии Довженко еще шесть съемочных дней, последних!

Группа согласилась с моим решением.

Последний съемочный период

На последние средства, рассчитав всё до копейки, наша киногруппа отправилась в Киев. За три недели до нашего приезда в самом большом в Европе павильоне творил декорацию наш художник Сергей Воробьев совместно с декоратором Владимиром Скворцовым. Молодой художник Кирилл Сафронов вызвался ехать в Киев без оплаты труда, только за тарелку супа.

На студии Довженко в павильоне нас ожидал гоголевский мир: стараниями художника была создана комплексная декорация. Мы вошли в дом Толстых, где Гоголь жил и творил в последние четыре года жизни. Граф и графиня не только приютили у себя бездомного писателя, но и создали особую атмосферу, где у Гоголя было все – кабинет с любимыми книгами, иконами, в гостиной его всегда ждал обед, нашлось место и для его слуги.

Вечером в декорации вошли актеры: роль Александра Толстого согласился играть Николай Бурляев, графиню Толстую – Инга Шатова. В этот день Сергею Воробьёву и его помощникам довелось услышать самые восторженные слова. Дом Толстых плавно перетекал в две итальянские гостиные: в одной должна была появиться Смирнова-Россет, другая декорация представляла комнату, где жил и творил Гоголь в Риме. Мой любимый терракотовый цвет плавно переходил в золотистые тона. Художникам было разрешено использовать все элементы декораций, собранных на студии Довженко за все годы. Съемки фильма о Гоголе были единственными на студии. Все остальные проекты поглотил кризис. В запасниках, в пыли и полуразрушенном состоянии был найден барельеф с Христом. Нашим художникам удалось его восстановить и поместить над камином в итальянской комнате Гоголя. Этот барельеф был создан еще для фильма «Овод», где снимался мой отец.

Беседка в Ницце была украшена витражами, дом Виельгорских «во Франции» был решен в замковом стиле.

На следующий день мы попросили отца Андрея освятить павильон. На обряд освящения собралась вся киногруппа. Священник обошел всю декорацию с молитвой и святой водой. После обряда прочел нам от себя проповедь, которая сплотила всю киногруппу, а это сорок москвичей вместе с актерами и двадцать человек с Украины.

Обращаясь к нам, отец Андрей сказал: «Не думайте, что Николай Васильевич Гоголь умер. Его душа жива, он пребывает в другом мире и ему вовсе не безразлично, как вы будете о нем снимать фильм». Лучше слов для группы быть не могло.

Условия работы были близки к фронтовым: огромный павильон киностудии Довженко практически не отапливался. Находясь там по двенадцать часов, а к концу еще дольше, группа утеплялась, чем могла. Многие были в шубах, в валенках, а наши актрисы снимались в тончайших открытых платьях. Анастасия Заворотнюк, Маша Бурляева, Инга Шатова, Елена Аминова самоотверженно часами оставались в холоде. В момент съемок в декорации, изображающей солнечную курортную Ниццу, изо рта шел пар. Но ни разу я не услышала от кого-нибудь жалобу. Все понимали – это была последняя возможность снимать во время кризиса… Когда остановлены двести кинопроектов, эти съемочные дни – подарок.

Евгений Редько играл блестяще. За шесть неповторимых дней мы успели рассказать о самом тяжелом и ответственном периоде жизни Гоголя, когда он осознал, что вскоре покинет этот мир. Гоголь не боялся смерти, но страшился предстать «неприбранным», неочищенным перед божьим судом. Его главное жертвоприношение – акт сожжения рукописи второго тома «Мертвых душ», над которым он работал последние двенадцать лет. На киноплощадку прибыл Леонид Мозговой – тонкий многогранный актер, известный по лентам Александра Сокурова. Ему предстояло воплотить образ врача Тарасенкова, лечившего Гоголя в последний период. Именно Тарасенков в нашем фильме в разговоре с Александром Толстым утверждает: «Есть огромное различие между душевнобольным и душевностраждущим. У Николая Васильевича нет нарушения сознания». В своем фильме о Гоголе мы пытались избавиться от привычных клише советского периода: «Гоголь впал в мистицизм и сошел с ума». Нет, Гоголь не сошел с ума! Его сознание продолжало быть ясным даже на смертном одре. Но он был искренне верующим человеком и тяготился своими грехами. С советского периода за графом Толстым закрепилась несправедливая репутация человека, сыгравшего в судьбе Гоголя некую роковую роль. Но сам Гоголь считал Александра Петровича самым близким себе по духу. Николаю Петровичу Бурляеву за небольшой период экранного времени предстояло раскрыть образ известного военного деятеля и дипломата графа Толстого. Необходимо было передать природную доброту, религиозную настроенность души, склонность к аскетизму. Николаю был близок образ Толстого, и он с огромной душевной самоотдачей взялся за эту роль. Между ним и Евгением Редько сразу установились доверительные отношения. Инга Шатова сыграла образ графини Толстой. Гоголь искренне любил графиню за ее доброту и поверял ей свои тайны. У нас в картине Николай Васильевич именно ей, графине Анне Георгиевне Толстой, признается, что посватался за Анну Виельгорскую и ему отказали. Маша Бурляева появилась на киноплощадке на второй день. Сцены, которые ей предстояли, были центральными в фильме. Она нервничала, но ей все помогали. Я репетировала с ней и ее экранной мамой, Еленой Аминовой, которая играла Луизу Карловну Виельгорскую. Очень помог и сам Евгений Редько. Маша Соловьева осветила беседку в Ницце, и везде побежали солнечные зайчики – блики от «моря».